Прошлое мстит - Эмили Гунис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нелл сказала, что слышала твою беседу с юристом насчет дома. Куда мы денемся, когда нас вышвырнут? – тихо спросил Бобби.
– Мы никуда отсюда не уйдем! – заявил отец.
– Хочешь, я попробую поговорить с Ричардом? – предложил Бобби. – Вдруг мы сможем снять что-нибудь поблизости. У него есть и другие дома в деревне.
– Нет! Это мой дом, я в нем вырос. Уилфред Хилтон оставил его мне в своем завещании, и мы съедем только через мой труп! Ты еще понятия не имеешь, на что способна эта семейка. Не удивлюсь, если Ричард специально выгонял скотину в поле рядом с нашей, чтобы заразить наше стадо. – Нелл услышала гнев в голосе отца.
– В каком смысле – «заразить наше стадо»? – встревоженно спросил Бобби.
– Бесси не ест, и у нее опухли лимфатические узлы. Придется звонить ветеринару и отделять ее от остального стада.
– Они что, заразили нас туберкулезом? А Ричард знает?
– Да, он в курсе. – Отец был мрачен, и Нелл хотелось утешить его.
– А вдруг нам придется уничтожить все стадо? Мы останемся ни с чем.
Сбежав по лестнице, Нелл бросилась к столу и обняла отца:
– Доброе утро, папочка!
– Доброе утро, Нелл! – воскликнул Альфи Джеймс, с нежностью глядя на дочь.
– Папа, а можно Молли со щенками будет жить в доме около камина? В сарае холодно. Пожалуйста, папочка, пожалуйста! – Нелл умоляюще смотрела на отца, и слезы уже снова мелькали в ее глазах.
– Дом – не место для собак. Ей хорошо и в сарае, там достаточно тепло, – твердо ответил Альфи.
– Но сейчас снег, а они рождаются почти без шерсти и слепыми. Им будет страшно и холодно. – Голосок Нелл дрожал от волнения.
– Нелл, перестань! – вмешался Бобби. – Молли еще не родила этих чертовых щенков! Я просил тебя с этим не лезть!
– Но собакам Элис можно заходить в дом. – Щеки Нелл вспыхнули. Она знала, что упоминание подруги заденет всех за живое.
– Ну, у них больше места, чем у нас, – пробормотал отец.
Размазав рукавом слезы, Нелл принялась дуть на кашу, шаря взглядом по дому, который хотя и являлся для нее лучшим домом в мире, не вызывал в ней того теплого чувства, какое она испытывала, приходя в гости к Элис. Несмотря на камин, здесь всегда царила прохлада и не имелось ни цветов, ни ковров, ни подушек, которые делали дом Элис таким уютным. Они почитали за счастье, что в кладовой всегда полно еды, но в Тисовом поместье были и пирожные, и булочки, и специальный чайник с заварочным чайничком сверху. Тихое счастье искрилось там повсюду: в картинах, в украшениях, в запахе духов матери Элис. Нелл была единственной девочкой в своем доме и не чувствовала себя достаточно взрослой, чтобы делать все то, что обычно делают матери для придания уюта и о чем эти мужчины с их грязными сапогами и склонностью к беспорядку не имеют никакого понятия.
Оглядывая собственную кухню, Нелл часто представляла, как Элис сидит у себя дома за большим дубовым столом возле теплой плиты, мать читает ей сказку, обнимая за плечи; в воздухе витает вкусный запах жареной курицы или говяжьей грудинки, недавно выложенный плиткой пол блестит, два упитанных лабрадора с набитыми желудками спят поблизости. Нелл любила свою семью, но мечтала, чтобы этот образ – Элис на коленях у матери – относился к ней самой. Она не помнила собственной матери, а отец мало о ней рассказывал. Все, что знала Нелл, – та умерла сразу после ее рождения. Нелл проводила много времени, глядя на фотографию матери над камином, рассматривая ее улыбающиеся глаза и длинные волнистые волосы и размышляя, как пахла мать, как звучал ее голос, как бы она обнимала дочь, играла с ней, утешала ее.
– Да, наш дом меньше, но он мне нравится больше, – сказала она отцу. – Куда бы я ни посмотрела, я помню что-то счастливое, что там происходило. – Нелл прищурилась, поводя оттопыренным мизинцем по комнате под треск дров в очаге. – Я вижу, как Бобби танцует со мной вон там, а ты обнимаешь меня у камина, а вон там читаешь мне сказку. – Она снова расплакалась. – Я люблю наш дом! Я не хочу переезжать.
– Не расстраивайся, Нелл. Твой старик-отец настоящий боец! – Альфи подмигнул ей. – Может, ты прекратишь болтать, хотя бы пока ешь кашу? – Он положил в тарелку дочери ложку меда. – Тебе нужны силы, если ты собираешься помогать Бобби.
– А можно мне молока? – спросила Нелл, намазывая масло на холодный тост.
Улыбка отца погасла.
– Не сегодня, Нелл. Нам не следует пить его, пока мы не убедимся, что стадо не заражено туберкулезом. Сегодняшний надой нам тоже придется слить в канаву.
Настроение в комнате моментально омрачилось. Бобби с недоверием уставился на отца:
– Папа, мы не можем вылить все молоко!
Альфи одним глотком допил чай и поднялся из-за стола.
– У нас нет выбора. Оно может быть заразным. А теперь пошевеливайтесь. Коровы сами себя не подоят.
– Зачем нам тогда вообще их доить? – хмуро спросила Нелл, глядя на отца.
– Потому что иначе им будет больно. Коров надо доить два раза в день, в любую погоду, независимо от именин, Рождества и всего прочего. Они этого не понимают и им все равно. Возьми теплую воду, чтобы обмыть им вымя, Бобби.
Пока Бобби снимал с плиты ведро с водой, Нелл надела пальто и обмоталась шарфом. Пронизывающий холод охватил ее сразу же, когда она вышла на улицу и направилась по хрустящей под ногами мерзлой земле к доильному сараю в лучах восходящего солнца. В конце поля Хилтона Нелл увидела большой диггер[1] с желтыми зубьями, направленными прямо на нее – как пасть монстра, готового к прыжку.
– Бобби, почему мы должны отделять телят от коров, когда они рождаются? – спросила она.
– Если телята выпьют все молоко, у нас ничего не останется на продажу. – Он подышал на ладони и потер их друг о друга.
– Я ненавижу, когда нам приходится забирать телят у их мам. Они плачут. Лола пыталась спрятать своего теленка в крапиве, помнишь, чтобы отец его не нашел. – Голос Нелл вновь задрожал.
– Да, было такое. – Бобби вошел в доильный сарай и начал обмывать коровам вымя.
– А моя мама
