Королевские игры - Джейн Фэйзер

- Иди. - Уолсингем слабо махнул в сторону двери. - Мы подождем.

- Безмерно признателен.

Уотсон галантно поклонился и прошел в кабинет.

- А что, мастер Уотсон тоже служит сэру Фрэнсису? - осведомилась Розамунда.

- Нас много, - неопределенно ответил брат.

- Он всегда такой жизнерадостный? Вчерашнее бургундское совсем на него не подействовало.

- Просто никогда не показывает, что ему плохо. - Томас страдальчески поморщился. - И пока не выведут из себя, радуется жизни, как блоха на обезьяне.

- О, совсем как мастер Марло, - подытожила Розамунда, внимательно наблюдая за реакцией брата.

Томас нахмурился, однако промолчал - прислонился к стене и закрыл глаза, пытаясь силой воли унять боль в висках.

Розамунда взяла грифельную доску и мел и, вспомнив вчерашний разговор, принялась по памяти зарисовывать финальную сцену из «Принца датского». Поверженные тела, выпавшие из рук шпаги, чаши с отравленным вином: каждая из важных подробностей требовала тщательной проработки пером на бумаге.

- Сэр Фрэнсис готов вас принять, мастер Уолсингем, - объявил дворецкий. Мортлок так тихо открыл дверь, что его появления никто не заметил.

Томас встал, расправил камзол, встряхнул кружева на рукавах. Взглянул на сестру и одобрительно кивнул. Вот кому можно было позавидовать: глаза блестят, на щеках розовеет здоровый румянец.

- Пойдем.

Они вошли в сумрачный кабинет. Как и вчера, секретарь сидел за огромным столом. Услышав шаги, он поднял голову и, в свою очередь, пристально посмотрел на кузину.

- Одеваешься со вкусом, - заметил он одобрительно. - Или кто-то помогает выбирать наряды?

- Нет, сэр. Все решаю сама.

- Замечательно. Платье сидит прекрасно и очень идет. А новый рисунок покажешь?

- Я оставила грифельную доску в приемной, сэр.

- Так принеси.

Розамунда поклонилась и послушно направилась к двери. Спрятать набросок она не могла, как не могла и притвориться, что придумала композицию. Сейчас господин секретарь королевской канцелярии узнает, что она была в театре, и Томасу достанется не на шутку. Может, как бы случайно стереть мел?

- Пожалуйста, сэр.

Розамунда с поклоном положила рисунок на стол. Линии слегка утратили четкость, однако все равно остались узнаваемыми.

Секретарь посмотрел и грозно нахмурился. Встал, с дощечкой в руках подошел к окну и снова принялся разглядывать.

- Что это за сцена?

Розамунда виновато взглянула на брата и честно ответила:

- Театр, сэр. Пьеса мастера Кида о принце датском.

Томас застонал. Господин секретарь пронзил кузена гневным взглядом.

- Ты водил девочку с театр?

Возмущению не было предела.

- Брат не хотел, сэр, это я его уговорила, - бросилась на защиту Розамунда. - Никто меня не видел, никто не узнал.

К счастью, о продолжении вечера можно было не докладывать.

- Я разговариваю не с тобой, а с мастером Уолсингемом, - оборвал вельможа. - О чем ты думал, Томас?

- Право, сэр, ее действительно никто не видел. Даю слово.

Если не считать Уила Крейтона и Томаса Уотсона, подумала Розамунда.

Сэр Фрэнсис испепелил виновного взглядом и заключил:

- Твое счастье, если так и есть. - Он вновь посмотрел на рисунок. - Розамунда, нарисуешь эту сцену пером на бумаге. Сегодня же, после того как леди Уолсингем закончит свои наставления. Хочу посмотреть, с какой точностью тебе удастся передать сцену на более долговечном материале.

Розамунда вздохнула с облегчением и почти благодарно поклонилась. Она не представляла, каким образом господин секретарь собирается использовать работу, однако радовалась возможности загладить вину.

Сэр Фрэнсис взял с дальнего конца стола маленький колокольчик и позвонил. Дворецкий явился немедленно, и вельможа приказал:

- Спросите мою супругу, не соблаговолит ли она прийти сюда.

Слуга молча поклонился и исчез, бесшумно закрыв за собой дверь. Сэр Фрэнсис тем временем обратился к кузену:

- Ты ввел в курс дела мастера Марло?

Томас обрадовался возможности сменить тему и с готовностью ответил:

- Да, сэр. Не далее как завтра утром он отбывает с пакетом в Нидерланды.

- Отлично. Отправь вместе с ним своего человека, Фрайзера - пусть последит. Я бы послал Робина Поули, но тот занят.

Розамунда слушала и запоминала каждое слово, хотя и не до конца понимала смысл разговора. Судя по всему, джентльмены считали юную особу настолько глупой, что не стеснялись беседовать открыто; скорее всего думали, что она или не услышит, или не сообразит, о чем речь. Что ж, в обоих случаях высокомерные умники ошибались. А если что-то пока и осталось неясным, то постепенно жизнь даст ответы на все вопросы.

- А вот и наше милое дитя! - послышался теплый приветливый голос, и в комнату вплыла леди Урсула Уолсингем.

Впрочем, скорее, не вплыла, а протиснулась: широкая и жесткая юбка шелкового фиолетового платья с трудом вписалась в дверной проем.

- Ну, крошка, позволь на тебя посмотреть.

Розамунда в очередной раз склонилась в почтительном реверансе, правда, на этот раз не выпрямилась до тех пор, пока почтенная дама не взяла ее за руку, приглашая встать.

- Очаровательно, просто очаровательно.- Леди Уолсингем приподняла пальцем округлый подбородок Розамунды, разглядывая ее милое личико. - Сделаем из тебя настоящую красавицу, моя девочка, на зависть всем придворным дамам.

- Не советую, дорогая жена, - сухо предостерег сэр Фрэнсис. - Меньше всего на свете дебютантке следует привлекать внимание этих кошек, к собственной персоне.

- Что за чепуха, - безмятежно улыбнулась Урсула. - Не забывайте, что я непременно обучу милое дитя, как с ними обращаться. Пойдем же, дорогая; не будем мешать джентльменам в их работе. Попрощайся с братом - он, конечно, будет часто тебя навещать.

Розамунда пробормотала слова благодарности, поцеловалась с Томасом, поклонилась сэру Фрэнсису и вслед за наставницей направилась к двери.

- Дайте девочке хорошую бумагу, перья и чернила. Сегодня ей предстоит выполнить мое задание, - распорядился господин секретарь.

Леди Урсула обернулась и недовольно взглянула на мужа.

- Вам, конечно, лучше знать, сэр, но так ли уж обязательно работать именно сегодня? Не лучше ли сначала устроиться на новом месте?

- О, уверен, что мистрис Уолсингем с радостью примется за дело, - сухо возразил сэр Фрэнсис. - Для нее это не работа, а любимое времяпровождение. - Он показал на лежащую на столе грифельную доску. - Не забудь свои принадлежности, Розамунда. Мечтаю уже за обедом увидеть плоды твоего творчества.

Розамунда торопливо вернулась к столу, забрала дощечку, снова присела в реверансе и поспешила догнать леди Уолсингем.

- Ну вот, милая, мы и на свободе. Первым делом покажу твою комнату. Ее окна выходят на дальнюю часть сада, где очень красиво и спокойно. Надеюсь, тебе понравится.

Розамунда неотступно следовала за леди Уолсингем по длинным коридорам; наконец они вышли в просторный квадратный холл. Резная лестница вела на огороженную перилами площадку второго этажа. Эта часть дома резко отличалась от официальных комнат. Здесь царствовали свет и воздух, большие окна сияли чистотой, а полированные деревянные панели на стенах создавали ощущение тепла и уюта. Каменный пол скрывался под сплетенными из камыша душистыми циновками, ступать по которым было особенно приятно.

- Всегда найдешь меня здесь; в малой гостиной.

Леди Урсула прошла через холл к полуоткрытой двери. Распахнула, и взору Розамунды предстала очаровательная комната с выходящим на улицу глубоким эркером. Несмотря на май, в камине потрескивал огонь, а в центре небольшого круглого стола красовался букет пышных роз. Поодаль стояло кресло, а рядом с ним, на станке, ждала завершения яркая вышивка.

- Дверь никогда не закрывается, так что заходи в любой момент.

- Благодарю, мадам.

Розамунда остро чувствовала, насколько этот чистый, ухоженный и уютный дом отличается от хаоса, поселившегося в Скэдбери после смерти матери. Нет, порядок начал постепенно исчезать раньше, когда Дороти тяжело заболела. Удастся ли справиться с хозяйством, если вдруг придется взять на себя ответственность? Ее никто и никогда не учил сложному искусству домоводства. Но прежде необходимо постигнуть науку придворных манер, что непросто для девушки, больше всего на свете ценившей свободу, уединение и возможность рисовать.

- Пойдем наверх. Так приятно снова увидеть в доме молодую леди, - призналась Урсула, подходя к лестнице. - Признаюсь, после того, как наша дорогая Фрэнсис вышла замуж, общения постоянно не хватает. Разумеется, ее муж сэр Филипп Сидни - замечательный человек, храбрый воин и чудесный поэт… о лучшей партии нельзя и мечтать. Но что поделать, скучаю. Боюсь, сейчас и ей одиноко: ведь ее супруг служит в Нидерландах, он комендант крепости Флашинг и воюет с испанцами. - Леди Урсула открыла дверь. - Вот и пришли. Эти нескончаемые войны - тяжкое испытание для женщин. Ну что, дорогая, нравится? Сможешь почувствовать себя счастливой?