Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
*********************************************************************************************
Пожалуй, впервые в жизни я ждал возвращения сенатора с такой… С таким нетерпением. И с ужасающим воображение страхом.
Я не боялся терять. После разговора с матерью уже не боялся практически ничего материального. Но быть настолько легко принятым за кого-то другого… Это же не я! Ну посмотрите внимательнее, напрягитесь хоть раз в жизни!
Ну как? Видите? Убедились?
Что-то не верится.
Соуза шикарен со своим предложением. Потрясающ. Прям, доходчив и убедителен. А ты не подумала, мама, что если бы твой сын и вправду был тем человеком, к кому сегодня приходил неопрятно-неприятный сеньор, никаких колебаний бы не…
Я бы взял и согласился. Может быть, лениво и снисходительно. Может быть, с искренним пылом: смотря какие эмоции предпочитал несостоявшийся компаньон. Ты ведь почти толкнула меня к нему в объятия. Хотела избавиться? Для этого есть куча способов. В конце концов, в твоих силах было сдать меня в военное училище или другое закрытое заведение, где из моей головы выбили бы вместе с мозгами все остальное. Но нет, держала при себе, старательно поддерживая приманку в капкане свежей до последнего мгновения.
Зачем?
Я был тебе нужен? Вряд ли. За все прошедшие годы ты ни разу не выказала заинтересованности хоть в чем-то, связанном со мной. Боялась отпускать из-под присмотра? Уже ближе к истине. Но то, с каким облегчением ты бросила меня в пасть этому хищнику…
Ты откупалась от него, да? Неужели где-то в далеком прошлом твой путь пересекся с тропой сеньора Альберто? Вы знали друг друга, сомнений нет. По крайней мере, ты знала, что представляет собой внезапный гость. И я даже думать не хочу о том, при каких обстоятельствах тебе стали известны подробности его жизни и деятельности!
Дурно пахнет, мама. Неужели не чувствуешь?
Звуки за дверью. Шаги? Значит, сенатор приехал: из окна апартаментов Элены-Луизы площадка перед парадным входом видна лучше, чем с моей стороны дома.
Щелчок старомодного замка. Бледное лицо, опустевшие от переживаний глаза. Рефлекторное движение назад, едва наши взгляды встречаются.
– Я не буду говорить ему о тебе.
Все-таки стоит переступить через порог и прикрыть створки за спиной. Пусть дом порой кажется безлюдным, в нем слишком много ушей, жадных до чужих секретов.
– Но мне нужно с ним поговорить.
Молчит, дыша отрывисто и отчаянно.
– Я даже не стану упоминать про Соузу. Незачем.
Её взгляд совсем останавливается.
– Но ты не оставила мне выбора. Понимаешь? Мне нужна помощь. И я надеюсь, сенатор ещё раз окажется щедрым. Всего лишь ещё один раз.
Губы, сжатые, как тиски. Неужели даже теперь не перекинемся парой слов, мама? По-родственному, а?
– Я всего лишь поговорю. Если ты продолжишь молчать.
– Я должна поприветствовать супруга.
– Конечно.
Делаю шаг в сторону, освобождая проход к двери. Мамины пальцы невесомо хлопают по щекам в попытке заполучить естественный румянец. Возможно, ей это удается: я уже не вижу ничего, кроме идеально прямой спины удаляющейся фигуры. А потом остается только ждать, веря в…
Она не могла воспользоваться коммуникатором. Не стала бы, ни за что на свете. Все звонки на номера сенатора, личные и общественные, записываются, но, самое главное, прослушиваются службой безопасности, а мама всего однажды решилась посвятить кого-то третьего в тайну для двоих. И этот кто-то давно уже мертв.
Конечно, именно сейчас, пока сын оставался наверху, у неё были все шансы поставить мужа в известность относительно… Чего угодно в моем исполнении. Но, спускаясь по лестнице, я увидел лишь хорошо отрепетированную улыбку на все ещё напряженно сжатых губах.
– Дорогой, кажется, у Франсуа есть к тебе вопрос. Или несколько?
Как мы невинны и заботливы… Смотреть тошно.
– Я немного занят сегодняшним вечером.
– Даже минутки не найдется?
Сенатор задумчиво провел кончиками пальцев по усам.
– А впрочем… Можешь поехать со мной. Тебе будет полезно поприсутствовать: может быть, определишься с выбором.
– Что-то официальное?
Он улыбнулся:
– Нет. Но как ты понимаешь, любая встреча людей, занимающих определенное положение в обществе…
Ясно. Взрослые дяди планируют отдохнуть от жен и детей, а заодно договориться о том, как делить очередные прибыли. Не самая подходящая обстановка для разговора на нужную мне тему, но пусть хоть такая будет. Время лучше не тянуть.
– Форма одежды?
– Ничего особенного. Выбери на свой вкус.
Тем лучше. Видимо, планируется что-то совсем свободное.
Кроткий мамин взгляд снизу вверх:
– Тебя ждать к ужину?
Нежный поцелуй в краешек рта:
– Нет, дорогая. Я задержусь, ужинай без меня.
* * *
Сборы для выхода в свет никогда не занимали у меня много времени. Поначалу я искренне считал, что насколько бы странно ни выглядел, как возможный наследник сенатора, буду принят везде и всегда одинаково уважительно. Потом же, когда шансы на усыновление начали стремительно таять, заботиться о соблюдении приличий и неписаных правил стало вовсе бессмысленным.
Неформальная встреча? Значит, будут блейзеры всех цветов радуги. И чтобы выделиться на фоне всех этих колибри, стоит одеть что-то более суровое. Например, кожаный пиджак. Конечно, из искусственной кожи. И непременно на футболку, которая плотно обтянет торс. Мне ведь нечего скрывать, да? Особенно намерения.
– Устроишься впереди, хорошо? Я должен сделать пару звонков.
Ага, сенатор предпочел классический темно-синий. Будет все-таки заниматься делами? Отлично.
– Без проблем.
Сидеть рядом с шофером не так уж плохо: дорогу видно лучше. Хотя я, конечно, предпочел бы покончить с делами в салоне лимузина. С другой стороны, эта своеобразная «отставка» может говорить как раз о…
Или я опять придумываю лишнее?
У каждого из телохранителей сенатора свой стиль вождения. Даже удивительно, как они ухитряются сохранять индивидуальный почерк на одном и том же вариаторе. Вот Петер, к примеру, водит так же, как и выглядит: мощно, но невыносимо бесстрастно. И его лицо, будто сложенное из кубиков, никогда не выражает ни единой мысли. А взгляд напоминает рептилию: сосредоточенный, неподвижный и непонятный. Зато присутствие рядом не ощущается, и можно совершенно спокойно думать о своем. Если получается.
Овал медальона под тканью на груди. Может, вытянуть его наружу? Нет, не буду. Это личное. Достаточно того, что видно цепочку. Совсем задарили меня … До срока, кстати. Говорят, плохая примета – праздновать день рождения заранее. А дарить подарки? Плохо это или хорошо?
Хэнк отмучался с совершеннолетием раньше. Ещё в начале лета. И в который раз отказался хоть что-то принимать
