Абсолют (СИ) - Семён Кушнир

— Именно. Тебе не кажется странным, что именно О.Б.О. финансирует институт «Абсолют», более того, выделяет огромные деньги на его содержание?

— Вовсе нет. Возможно, это рекламный ход. Благотворительность, и всё такое…

— Масштабы не те. Сто восемьдесят миллиардов — это очень и очень много. Откуда вообще у них такие деньги в частном пользовании?

— Ну, это же БАНКОВСКАЯ организация. Мало ли там жуликов?

— А тебе не приходило в голову, что весь этот тип вклада может быть большой афёрой?

— В каком смысле?

— Предположим, что дедушка-профессор, пенсионер небогатый, кладет на свой счёт по программе «Аура» каких-нибудь пятьсот долларов. Копейки для О.Б.О., правда? Но в ближайшем соцопросе дедушка скажет, что его не обманули, и честно выдали деньги. А теперь представь, что по той же программе кладёт деньги какой-нибудь мафиози. Кладёт в сумме, ну, скажем, пятиста миллионов долларов. Дедушек больше, чем богатых мафиози.

— Их бы давно поубивали.

— Ага. В том случае, если бы мафиози обладал третьим уровнем ауры, и сам знал, кто он.

— Господи… Ты хочешь сказать, что «Абсолют» изначально призван был собрать в одном месте всех людей с «третьим» уровнем ауры?

— Да. Институт с самого начала планировалось превратить в крематорий.

— Ужас… Мы все с самого рождения — мертвецы… В таком случае, наш враг — О.Б.О.? Хотя…

Ян задумался, а потом покачал головой и грустно пробормотал:

— Хорошая теория, но не проходит.

— Почему?

— Солметры есть не только у О.Б.О. Как минимум, один из этих самых мафиози пошёл бы в ближайший медцентр и проверил бы свою ауру. И обман бы в ту же секунду всплыл.

— У меня, конечно, нет доказательств типа фотографий, но… Сам подумай, как работает солметр?

Ян удивлённо уставился на Адама.

— В каком смысле как? Понятия не имею, это никто не описано.

— Вот именно. Таким образом, СОЗДАЮТСЯ все солметры в одном и том же месте. И поверь уж, раз солметр определяет и запоминает каждую ауру, прописать в него данные сотни-другой тех самых мафиози не составляет труда. Тут же, кстати, и находится ответ на вопрос, почему солметры практически не встречаются у частных лиц.

— Их производство слишком дорого… Нет, стой! Не производство!

Адам торжествующе поднял вверх палец.

— Именно! Не производство, а срок эксплуатации! А он у солметров составляет всего три месяца.

— Выходит, всё-таки наш противник — Объединённая Банковская Организация…

— О.Б.О. не имеет полномочий высылать «одиннадцатый отряд». Мы должны выяснить не только заказчика. Мы должны установить всех замешанных. Заказчик известен — остались подробности, остался исполнитель, остались имена и фамилии. Мы сделали свой ход. Не думаю, что взлом останется незамеченным. Нам недолго осталось ждать ответного хода. Шахматная партия началась. Мы играем за белых, но это не выгодное стратегическое положение.

У Адама были основания сравнить их положение с шахматами. Однако, партия, как правило, начинается с равным количеством фигур. То же, что сейчас происходило, было партией, где у короля белых, как назвал себя Адам, были лишь пешки. Причём пешек было намного меньше, чем у противника. Однако бывают партии, где игроки побеждают, имея на руках лишь одного короля и одну пешку. Шахматы настольные отличаются от шахмат реальных тем, что за столом противники видят друг друга, видят ходы друг друга, и ходы строго чередуются. В шахматах же жизненных хороший стратег подчас выигрывает битву, не начиная её. У Адама был шанс победить. Призрачный, но всё-таки шанс. Качество может победить количество, а ведь в Абсолюте обучались не только самые способные люди на планете — обладатели «третьих» типов аур, — в числе козырей у Адама были и «четвёрки». Как он быстро понял, возможности «четвёрок» превосходят человеческие, но эти способности ещё надо научиться использовать. Про свою способность он тоже не забыл, но и как ею пользоваться — не знал. Нужна была информация. В предстоящих схватках информация решала всё. Пока у Адама был только один полноценный козырь на руках — Ева. Однако этот козырь был даже не козырь, а, скорее, джокер, и к тому же слишком опасный. Он мог обернуться и против хозяина. А потому вводить эту карту в игру у Адама не было абсолютно никакого желания. Так же Адам знал, что у него есть еще шесть козырей, но козыри эти были повернуты рубашкой вверх. Их предстояло открыть и понять, каким образом использовать. А для этого нужно было склонить на свою сторону Арма. Что он и решил сделать, не откладывая.

Адам нашел Арма на складе. Профессор пытался соорудить какой-то незнакомый прибор.

— Джойс Арм, что вы делаете на складе?

Арм испуганно спрятал прибор за спину.

— Просто осматриваюсь. А что, мне запрещено даже осматривать помещение?

— Это архиватор памяти?

— Нет. Он мне не нужен. — глаза Арма забегали, на виске появились капли пота.

— Лучше расскажите мне, как он действует. Если я использую его на вас, не зная принципа его работы, для вас это может кончиться плачевно.

— Я могу просто тебе его не отдавать.

— А я могу превратить вот эту деталь в копье, и отобрать прибор у вас силой.

— Не сможешь. Ты забыл, как использовать возможности своей ауры, и только поэтому ты ещё жив.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я дважды спасал тебе жизнь, когда использовал обычное успокоительное. У тебя нестандартная реакция на такой препарат — он вызывает приступ амнезии. Подобное случалось дважды — первый раз, когда мы встретились, и второй — уже после приезда в «Абсолют». Я устал врать, устал скрывать правду, мне уже плевать, что случится, если ты узнаешь эту правду, просто расскажу тебе, как ты очутился в моём фургоне. Это случилось за пять месяцев до нашего путешествия в «Абсолют». Я как раз получил приказ уничтожить прототип серии Е-441, номер 01. Я не хотел уничтожать детище Елены, но ослушаться приказа «L» означало одно — умереть. Как ты, наверное, уже понял, Е-441 разрабатывались здесь, в институте «Абсолют». В той самой зале за винтовой лестницей. Итак, когда я вошел туда, я уже собирался начать откачку оркадиевой плазмы[2], как в центре лаборатории прямо из воздуха возник светящийся шар. Когда шар лопнул, на полу оказался окровавленный ты, на руках держащий девочку. Обоим вам с виду было лет по пять. Уже позднее я узнал, что девочку звали — Лейси Суркова. Твоя правая рука постоянно меняла форму, а пол вокруг из титанового становился то золотым, то оркадиевым, то ещё чёрт знает каким. Я дико испугался и достал солметр — обе ваши ауры обозначались пятёркой. Я такого никогда не видел, ты нёс какой-то бред об институте исследования ауры, о будущем, о прошлом, о минеральном конфликте… Я дал тебе успокоительное, и ты потерял создание. Так как я всё-таки хирург, я заметил сразу, что травма девчонки не совместима с жизнью. Я решился на последнюю в своей карьере хирурга операцию — операцию, шансы на успех которой практически были равны нулю. Никогда и никому до этого не удавалась эта операция.

— Пересадка ауры?

— Верно. Я попытался пересадить ауру Лейси в прототип серии Е-441. И мне это удалось.

Арм присел на гору железных трубок, и закурил. Адам молча стоял, переваривая услышанное.

— Да, я пересадил ауру Лейси в прототип. А потом наука кончилась, и началась дьявольщина. Для начала у чёртового прототипа отросли розовые волосы. Потом изменилась форма лица. Машина, изначально мало похожая на человека, поскольку на прототип не натягивалась искусственная кожа и прочее, приняла вид Лейси. Но что-то всё-таки прошло не так. После операции прототип… Лейси… Нет, Ева, стала вести себя так, как будто на самом деле следует заложенной в неё программе. Все воспоминания были утеряны, аура стала отмечаться солметром как «нулевая». Она отвечала на вопросы, как машина, мыслила, как машина, считала, как машина… Хотя, с другой стороны, откуда, чёрт побери, мне знать, что творится в её голове?

Арм невесело усмехнулся, выкинул окурок, и закурил вторую сигарету. Адам всё еще стоял и молчал. Он не мог поверить в рассказ профессора. Теперь он понял чувства Яна, и его фразу: «Верю и не верю». Своим чутьём он понимал, что профессор говорит правду, но разум кричал: «Ложь, невозможно! Этого не может быть!»

Арм снова усмехнулся, и продолжил рассказ:

— Передо мной встала большая проблема. С одной стороны, я был рад, что смог сохранить детище и смысл жизни Лены, с другой, я боялся «L». Я доложил о том, что уничтожил прототип, однако мне не поверили, и стали проверять меня со всех сторон. Разумеется, прототип они не нашли, да и не могли найти. Через пару лет после этого я принимал участие в очередном опыте «L», опыте с недоделанным прибором Елены — Эволюционатором Ауры. Помню как сейчас, когда я увидел испытуемых, мне показалось, что у меня внутри разорвалась термоядерная бомба… В числе прочих детей с четвертой аурой, там была ваша парочка. Ты и Лейси. В возрасте пятилетних детей, а не семилетних, которые в этот момент находились у меня дома. В этот момент я осознал, что интуиция не подвела меня тогда, когда я решил не показывать вас «L». Вспомнив о ваших травмах при появлении, я выкрал ещё несколько детей которых охраняли меньше, чем остальных, и увёз в своём фургоне. Примерно через час после старта за моей спиной так жахнуло, что фургон отбросило взрывной волной, и он сделал пару раз сальто-мортале в воздухе. Дальше — проще. Так как с фантазией у меня плоховато, я просто взял отдельные черты характера или особенности их способностей-«четвёрок» и зашифровал на различных языках. В то же время я понял, что делать с тобой и Евой. Твоего настоящего имени я не знал, и в честь того, что ты был первым в моей жизни человеком, чью ауру солметр определил как «пятую», я взял имя Адам из иудейской мифологии, и приплёл к нему фамилию на иврите, ныне мёртвом языке, — Эхад. После чего я попросту поменял ударение в твоих инициалах, так ты стал «Адам Эхад». Однако, как помнишь, Алексей всё равно догадался.