Сборник "Земное притяжение" - Борис Борин

А из-за спины вставала, разрезая горизонт надвое, ракета.

Я расшифровывал записи Старика, наговоривая их на магнитофонную ленту. Во-первых, боялся, что память может преподнести неожиданный сюрприз и я потом не смогу прочесть беглые стенографические иероглифы. Во-вторых, когда я прослушивал эти записи, чужие мысли, произнесенные собственным голосом, казались почти моими.

И, в-третьих, я, наверное, невольно оттягивал начало настоящей работы.

В небольшой кухоньке плита-автомат могла приготовлять нехитрые блюда: отбивную, гренки, яичницу. И варила крепчайший кофе. Сначала у меня от такого кофе колотилось сердце, а потом привык.

Ужинал в кафе на соседней улице. Там по вечерам было много народа. Мелькал сменяющимися кадрами вделанный в стену телевизор, но можно было не подключать наушники на своем кресле и, следовательно, не обращать на него внимания. Лампочки тоже зажигались на столах по желанию посетителей. Поэтому в кафе было по вечерам удивительно уютно. Ничто не громыхало, не сверкало (к телевизору можно было сесть спиной), и я засиживался там часами, забывая о коктейле, в котором медленно таяли прозрачные кубики льда...

Она вошла неторопливой, спокойной походкой, которая невольно сообщалась всем, входящим в это кафе. Ее нельзя было назвать красавицей. Обычная девушка в обычном платье. Черные волосы, серые глаза. Губы казались яркими даже на смуглом лице.

Что-то сдавило грудь, подошло к горлу. Словно испугавшись, я вышел из кафе.

На другой вечер, в это же время, я ждал ее. И она пришла.

Следующим вечером я маялся, вымеряя шагами тротуар возле кафе. А когда она пришла и выбрала столик, я сел рядом.

О чем говорить, как начать разговор, я не знал. Видимо, в космосе я здорово одичал. Поэтому молча смотрел, как она ела, боясь встретиться взглядом с ее спокойными, недоумевающими глазами.

Не знаю, чем бы это кончилось, если бы девушка не заговорила первая.

- Что с вами? - улыбаясь, спросила она.- В первыи раз, когда я вошла в кафе, вы выскочили, как ошпаренный. А теперь не спускаете глаз с моей тарелки...

- Не знаю,- сказал я.

- Будем считать, что вы влюбились.- Она словно не слышала моей дурацкой реплики.- С первого взгляда. Это приятно и старомодно.- Девушка засмеялась, на столике рассыпалась горсть звонких стекляшек.- Так?

- Так. То есть не совсем. Просто я не знаю, почему...-Я замолчал, окончательно запутавшись.

- Тогда будем держаться первой гипотезы: любовь с первого взгляда... Откуда вы, застенчивый Ромео?

- Из космоса.

- Все молодые люди или прилетают из космоса или улетают в космос. Старушка Земля стала похожа на огромный аэровокзал.- Она это сказала не то чтобы печально или серьезно, а как-то горько.

- Я прилетел надолго,- зачем-то сказал я...

- Спасибо и на этом.

Девушка улыбнулась. Пока я снова искал слова, она поднялась и вышла из кафе.

Я догнал ее на улице.

- Простите, давайте сходим...

- Нет,- ее голос прозвучал неожиданно резко,- я не хочу ни в телетеатр, ни в видиопанораму, ни в клуб...

- Вы меня не поняли,-испугался я,-давайте просто походим по улицам.

Она внимательно посмотрела на меня. В отсвете фонарей ее глаза сверкнули теплыми золотыми искрами.

- Хорошо.

Только через двадцать шагов я осмелился взять ее под руку. Теплые пальцы доверчиво легли в мою ладонь.

Что такое любовь? Обычная вещь, случающаяся с каждым человеком? Чудо, делающее мир нестерпимо ярким, каждую мелочь - необычной, каждое слово навеки запоминающимся?

VII

Белизна лаборатории. Клетки с крысами и морскими свинками. Магнитофон с расшифрованными записями.

Одиночество.

Я умел делать то, что Старик. Я помнил то, что Старик.

Нужно было только сделать следующий шаг, двинуться вперед. И я точно знал направление. Его тоже указал Старик.

Среди его записей была одна. Главная.

"Надо: выбрать из мозга знания, умение, талант. (Последнее слово в рукописи дважды подчеркнуто). А все узко личное - память о прожитой жизни, успехах и неудачах и т. д. оставить. Все это не нужно наследнику. Для этого...".

Что нужно для этого? Старик не знал? Или просто не успел записать? Вот мне-то и предстояло найти то, что надо непременно сделать. И я искал. Долго. Добросовестно.

И пока безуспешно.

Пока!.. Да я просто не знал, как взяться за дело. И повторял опыты Старика. А вся методика операции была так подробно и тщательно разработана им самим, что роботлаборант превосходно бы справился и без моей помощи.

Градж раза два заходил в лабораторию. Он бегло перелистывал журнал, где стояли номера животных и результаты опытов. Щурил глаза, грустно и насмешливо улыбался. И уходил. Чье самолюбие щадил профессор, мое или Старика? Или я был для него тоже подопытным существом, которому отдали все ненужное - память о прожитой жизни и не смогли передать главное.

- Вы много курите, Март. Пожалуй, больше, чем тот, кто подарил вам эту привычку...

Градж, еще более высокий от белого жестко накрахмаленного колпака, стоял в дверях лаборатории.

- И мало спите: у вас красные глаза.

Профессор подошел к столу, рука в белом рукаве потянулась за журналом. Я положил на твердую, глянцевую обложку ладонь.

- Не надо. Ничего нового.

- Так. Вы хотите мне что-либо сказать?

- Нет,- голос мой звучал тускло, я смотрел в стол, прямо перед собой.

- Тогда я скажу.-Лицо Граджа стало как у древних воинов на старинных медалях.-Я вынужден это сказать, пока вы не запутались окончательно. Старик сумел вам передать все, кроме таланта. Вы набиты знаниями Старика, а комбинировать их, высекать ту искру, которая освещает новое, не можете. Поэтому и топчетесь на месте. Доходите до точки, на которой остановился Старик, и идете не вперед, а вспять. Так?

Я молчал, все ниже и ниже наклоняя голову.

- Отчаиваться не следует,- спокойно и жестоко говорил профессор,- вы ничего не потеряли, поскольку ничего и не было.

Белая дверь неслышно закрылась за Граджем.

Я остался один и просидел до вечера, тупо смотря в прямоугольную пустоту стола.

Весь день моросил дождь, а вечером туман сизой ватой вполз в улицы. Ветер вогнал его в каменные коридоры и бросил. Я шел сквозь эту промозглую воду, взвешенную в осеннем воздухе, шел медленно, хотя знал, что уже опоздал и Зора ждет меня.

Я наконец решил все рассказать. И про свои неудачи, и про справедливую жестокость Граджа. Он когда-то ссорился со Стариком, доказывал, что нельзя жить чужим опытом и талантом, и оказался прав.

Я подтвердил его доводы. Подтвердил беспощадно и ясно, как всегда бывает при хорошо поставленном опыте.