Плетеный человек - Антон Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А в момент, когда я понял, что это не удары, а топот, на тропку-полянку из леса вынесло медведя. Метров трёх в холке, с горящими зелёным пламенем глазами. Но не это главное. Это был ЖЕЛЕЗНЫЙ медведь, ну или ещё какой металлический! Точнее, шкура его была из металлических игл, что под ними — чёрт знает.
— ОТПУСТИ ШИШИГУ, КАЩЕЙ!!! — чуть не уронил меня рёвом этот зверюга.
— Леший, разговор есть, — постарался я не дрожать голосом и прочими деталями своего организма.
— ОТПУСТИ!!! И МИРНО РАЗОЙДЁМСЯ!!! НЕ ЗНАЛ Я, ЧТО ТЫ ЭТО!!! ДУМАЛ, БЕРЕГИНЯ ШУТКУЕТ!!!
Так, видно меня за того самого Кащея приняли. Леший знает, остроумно скаламбурил я, есть ли этот Кащей вообще. Но, видимо, железные тросы в его образ вписываются. А вот до того, как появились, леший меня принимал за человека, как я понимаю. Или метачеловека, это непринципиально.
— А поговорить? — уточнил я.
— ЧЕГО ХОЧЕШЬ? ВИРЫ? МНОГО НЕ ДАМ! А КОЛИ НЕ ПРИМЕШЬ — ТЫ В МОИХ ВЛАДЕНИЯХ, КАЩЕЙ!!!!
— А много от них останется? — полюбопытствовал я, выпуская несколько десятков вращающихся канатов.
На что медведина мордой несколько вильнул. Понятно, значит договороспособен. И я что-то сделать могу, а то меня, честно говоря, серьёзно пугало взбаламученное вокруг всё. И моя если не ничтожность, то мелкость перед этим бушующим.
— В общем, принимай более приличный вид, говорить будем, — расплёл я удерживающие шишигу тросы.
Та упала в поднявшуюся траву, да и ушуршала куда-то, всхлипывая. Вот блин, женщины! Даже нечисть, и вообще я не при делах — а и то себя виноватым чувствовать заставила!
Леший, тем временем, переливался в другую форму. Не как жидкость, а какими-то гранями, ломаными линиями… странно, в общем, то ли анимация, то ли абстрактная картина, но трёхмерная. Но результатом этих изменений стал мужичок. Пухлик этакий, с лысиной, обрамлённой пухом, не седым, а пегим скорее.
Причём одежда его, несмотря на явную “зеркальность” вызвала внутренний смех. Очень приличная и дорогая тройка известного английского бренда. И туфли кожи крокодила, итальянские. Хоть и левый на правой лапе, правый — на левой.
— Чего хотел-то Кащей? — надуто полюбопытствовал мужичок, сияя изумрудным пламенем глаз.
Невзирая на “метр с кепкой, в прыжке с табуретки”, очень он надувался. Правда, добился лишь демонстраций трёх подбородков из шести.
— Ты с чего людей через лес не пускаешь? — полюбопытствовал я.
— А тебе какое дело?
— А интересно.
— Любопытный какой!
— Какой есть, — широко улыбнулся я.
— Не уважают меня! — замахал брылями Леший. — Даров…
— Ты ври-ври, а не завирайся! — возмутился я. — Одежда на тебе на какой осине выросла?!
— А-а-а… э-э-э… Мало! — рубанул Леший. — Я не жадный! — горячо зачастил он. — Но кикимор из городища мёртвого тьма пришла, — начал загибать он пальцы-сардельки. — Шишков и шишиг два десятка! Ручейники — и то мне, а не водяному кланяются!
— А к лешему… кхм, да, ты и так тут. Жадность отпустить не позволяет, — констатировал я, на что получил столь невинно потупленные глазки, что не гори они зелёным светом, мог бы и поверить.
Пьяный и во сне. В грудном возрасте. Но мог, факт.
— Так что ты не попросил?
— Я?!! ХОЗЯИН ЛЕСНОЙ?!!! ПРОСИТЬ?!!! — прогремел пухлик, аж вырастя на метр.
— Угу, — покивал я.
— Невместно! — буркнул он, насупившись.
— Ладно, леш… тьфу, вот привязалось! Что хочешь-то от людей? Передам. Так вместно? — ехидно поинтересовался я.
— Так — вместно, — кивнул пухлый леший.
— Только учти, не наглей. А то кто кого — я не поручусь. Но что на месте этом владения Полевика будут — гарантирую, — напомнил я, ответом на что мне стала кислая морда.
— Чем тебя купили людишки, Кащей? Девками? — облизнулся Леший.
— Не твоё дело. И сам тут плакался — кикимор полон лес, — заржал я.
Ну, насколько я помнил, у Леших с данной болотной нечистью семейные отношения. Судя по мимике пухлика — не врали мифы. Даже глазками горящими замаслянел. И уселся на пень, притащенный уже не рыдающей шишигой. Извлёк из кармана золотое перо и стал деловито строчить на упавшей бересте.
— Вот. Только нужное, Кащей, — протянул он мне через минуту здоровенный шмат бересты.
Вот хрен такой без колдовства вырастет, отметил я. Но вчитываться не стал. Не моё дело, если начистоту.
— Нет между нами обид? — надуто, но и с некоторой опаской спросил он.
— Нет, — улыбнулся я, ударив по протянутой лапке.
Лапка сжала стотонным прессом… жгут стальных извивающихся тросов. Пара которых нацелились на буркалы лешего.
— Понял, — буркнул нечистик, отпуская мою руку-тросы. — Глаза бы мои тебя не видели, Кащей… ФИГУРАЛЬНО! — панически отпрыгнул культурный леший от двух дёрнувшихся в соответствующем направлении тросов. — Прощай, Кащей, — буркнул он, да и уменьшился до исчезновения в траве.
— Прощай, Леший, — кивнул я.
Деревья мне путь не преграждали, опушка была видна. Туда я и потопал, а по выходу из леса мысленно выдохнул: всё же опасался какой-то гадости. А взглянув на бересту, хмыкнул и вслух. Не от списка — есть и есть. Просто буквы были зеркально отражены, при вполне удобоваримом почерке.
Забавно, хмыкнул я, топая к селению.
5. Страна чудес
А по дороге к селению, толкая байк, я думал. И не очень мне надуманное нравилось. Хотя… ну на стресс спишем и природу мою странную, но вообще — фигню творю.
То есть, например, вместо того, чтобы остановиться, подумать, да хоть тросы свои металлические осмотреть, хоть понять, что это за дичь, которая я. И вообще — всё у меня на ходу, на бегу, в стиле: “авось проканает”.
Почему — я понимаю. И осуждать свою симпатичную, но несколько альтернативную персону не собираюсь. Но как-то… поразумнее надо, чёрт возьми! Логика в окружающем Мире проглядывается. Бредовая, мифологически-сказочная, но всё же. А значит: надо не как уязвлённый в зад электровеник метаться, а думать. Хотя бы изредка. А то привыкнуть можно и гурой стать какой, а то и вовсе отшельником дурацким.
И дотопал я до частокола. Вообще, видок был весьма специфичный, явное укрепление, покрытое то ли смолой,
