Плетеный человек - Антон Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот “нормальный” нечистик, типа лешего... Почует меня или нет, как отреагирует и вообще. Интересно, в общем. Если бы ещё не сам эксперимент ставил, а со стороны смотрел — вообще замечательно бы было.
При этом, ехал я уже двадцать минут, никаких сволочизмов не случалось. Еду и еду, листва шумит, трава шуршит, братия лесная на мою персону пырится издали. Благодать… СТОП!!!
Встрепенулся я, тормознул, ну и стал оглядываться беспокойно. И думать.
Итак, я еду не менее пятнадцати километров в час, скорее двадцать. ЭМО говорил, что до селения — полчаса ходу, за полкилометра от села — поля. А я еду двадцать минут и просвета не наблюдается. Что-то, хмыкнул я, нечистое творится.
Так, Леший. Путь заплёл? Умеет, может, практикует, судя по легендам. Вроде — не агрессивен, шутки юмора у него такие. Дебильные.
Так, тогда моей нечистой природы нечисть не чувствует, судя по всему — так. Далее, как можно с “заплетённым путём” бороться-то? Хотя, попробуем-ка мы вот что.
И попробовал: разогнал байк до километров пятидесяти. Если что — не помру, факт. А мне надо понять, смогу ли я “заплетение” почуять. На малой скорости — точно не почую. А вот на большой — вопрос. Ну и проверка.
Езда показала мою правоту. В общих ощущениях, наряду с “чувством взглядов”, на периферии ощущений, появилось “ощущение загиба”. Не матерного, материться хотелось мне. А пространственного. Очень странное, слабое, но чёткое, после осознания, ощущение.
Так, ну зашибись. Я ТОЧНО узнал, что леший надо мной глумится. Потому что на полтиннике я до селения бы пару раз добрался. И точно почувствовал это.
А дальше-то что? Орать: “я всё узнал, прекращай хулиганить?” Ну как-то бледно смотрится перспектива.
А смогу ли я “расплести” путь? Знать бы ещё как, но судя по всему, если я “изгиб” чую, так и расплести смогу. Теоретически.
В общем, надо пробовать. И стал я пробовать непонятно как выпрямлять непонятно как согнутое непонятно что.
Выходило у меня… непонятно. Вообще, наиболее близким ощущением была попытка удержать шланг, из которого под сильным напором бьёт вода. Да ещё обмазанный маслом шланг. И внимание “навалилось”, и трава. чтоб её, стала… гуще, прочнее. То есть, байк не катил, а продирался, а скорость относительно немалая.
В общем, меня буквально расклячило между несколькими делами, требующими внимания, причём, ни на одно рукой не махнёшь! По уму, конечно, стоило снизить скорость, сконцентрировавшись на “расплетении” и контроле окружения.
Но я, не сказать, чтобы психанул. Скорее поймал азарт, как во время армрестлинга. Ну что-то вроде того, весёлая злость и задор. И полыхнул я непонятно чем, непонятно по чему, да ещё и непонятно как, из всех непонятных сил.
Результат вышел таким: пространство, именно пространство, частично задеваемое ветками и стволами тоннеля, с треском разошлось рваной раной. В которое виднелось залитое солнцем поле, какой-то частокол, на который я не успел обратить внимание, вертанув вилку в выход.
Внимание навалилось удушающей подушкой, в лесу заухало, заскрипело и застонало, причём с прекрасно ощущаемым матерным оттенком.
А я, хмыкнув в голос, с мысленным “прощайте, неудачники. Я всегда вас ненавидел!” выехал в частокол. На скорости в пять десятков километров, точнее побольше. И ещё поддал на радостях…
В общем, промаргиваясь выбрался я из кучи дров. Больно особо не было, а внимание привлёк байк. К счастью, почти не пострадавший.
— И кафтан порвал, — печально констатировал я в голос, осматривая несколько щепок, торчащих из кожанки.
Был бы я человеком — эти “щепки”, бывшие скорее поленьями, опечалили бы меня насмерть. А так — ну, кожанку жалко, хотя, может, и починю.
И, блин, приветствие местному пейзанству вышло у меня на загляденье! Снёс частокол, и черепа, отметил я несколько человеческих черепов, сверлящих меня светящимися зелёными глазами. А это что за хрень, заинтересовался я, поскольку черепа именно пырились на меня. Очень недовольно, но после моего “здрасти” их и не укоришь, самокритично признал я.
— Здравствуй, кхм, Кащей, — вдруг послышался ехидный девичий, точнее даже девчоночий голос.
— Э-э-э… угу, — несколько оторопело ответил я, смотря на девчонку.
Натуральная девчонка, даже не подросток. Лет семь-восемь на вид, сарафан из белёного полотна, венок в волосах, ОЧЕНЬ ехидный взгляд. И стоит в проломе частокола, смотрит на меня так… ну ехидно, в общем.
Так, девчонка — облик. “Кащей” — очевидно, ассоциация из того же фильма, что и у меня всплыла с кафтаном. А значит, передо мной не девчонка-соплюшка. А одна из нелюдей, уж не знаю, какой вид и тип на человеческого ребёнка похож.
Не боится, не дёргается. По крайней мере — внешне. Ехидствует, блин.
— Я вам тут, сударыня, мебеля немного поломал, — галантно ответил я, надеюсь, с мордой не менее ехидной, чем у карапузины. — Пардону просим, — развёл я лапами. — А чужого мне не надо, — дополнил я, выдёргивая из себя щепки, аккуратно кладя на кучу дров, бывшую частоколом.
— Хех, — оценила мои потуги карапузина. — Ладно, частокол — дело наживное, не в обиде. Кащей, помоги, а? — вдруг выдала она.
— Чевось? — немножко удивился я. — Это… вот так, с ходу?
— Я поздоровалась, — напомнила карапузина.
— Здрасти, да, — вспомнил я, что я — нет. — Так вот, во-первых: с чего это я буду помогать? Во-вторых: в чём?
— А в третьих?
— С какого леш.. чёрт… тьфу, не Кащей я… хотя, может, и он, — признал я, на что карапузина покивала. — Вот ведь бред, — оповестил я окрестности.
— И не говори, Кащей. Но не мы такие, Мир такой, — развела руками девчонка. — А что хочешь-то?
— А за что хочу-то? — резонно поинтересовался я.
— Да Леший чудит и шалит. Неделю до Меллорна на торг добраться не можем. Треть стада медведями подрал, проказник, — нахмурилась карапузина.
— А я чем… хотя ладно, возможно, смогу и помочь, — призадумался я.
Просто вопрос в том, что мне бы как-то в социум, возникший после всего, интегрироваться не помешает.
