Искатель. 1967. Выпуск №3 - Николай Коротеев

Всеволод СЛУКИН, Евгений КАРТАШЕВ

СМЕХ ПО ДОРОГЕ В АТЛАНТИС

Протяжный жужжащий звук догонял набиравшую скорость машину. Люди инстинктивно пригнулись. Ладников резко затормозил. Все же одно семя угодило в правый бок кузова. Все почувствовали сильный и резкий удар. Второе семя-снаряд стукнулось о дорогу чуть впереди машины, отскочило далеко в сторону и разметало песок. Из образовавшейся воронки с непостижимой быстротой полез толстый зеленый жгут, который распался на отдельные листья. Между ними показался мощный росток — зеленая труба с утолщением наверху. Ладников тронул с места турбомобиль. Стебель тотчас потянулся вслед уходившей машине, но уже скоро он едва различался слабой черточкой на горизонте…

Турбомобиль мягко скатился к обочине дороги и заглох. Стало тихо. Улавливался только слабый тикающий звук жидкости в трубах охлаждающей системы, словно одинокий кузнечик трещал где-то на краю огромного тихого-тихого поля.

— Вот, собственно, и все, — закончил свой прерванный рассказ Ладников. Потом он снова повернулся вполоборота к сидевшим сзади и добавил: — Беспокойство постепенно пропадает. А ведь я еду уже в шестой раз. Да и надеешься на программу. Видимо, в этом главное…

Ладников вел машину легко и даже чересчур лихо. Часто сидел боком и отрывал руки от баранки, чтобы убедительнее обрисовать жестом какую-нибудь деталь. Его сосед, Гурген, с виду мрачный, неразговорчивый человек, раза два хватался за руль, когда машина кидалась в сторону. Этот Гурген даже буркнул строго: «Знаешь, такие шутки, дорогой…»

Ладников пожал плечами и, может быть, поэтому стал еще чаще оборачиваться назад. Правда, уже пять-шесть километров Ладникову помогал автомат. С того момента, когда между колесами появилась неглубокая канавка. Она делила полотно дороги на две части и служила проводником для щупа автоматического водителя.

Появление канавки предупреждало о близком подъеме в горы. До настоящего подъема, когда бы явно чувствовался наклон, оставалось еще километра три. Час назад горы виднелись узенькой ленточкой над горизонтом, а сейчас впереди — внушительные конусы с красными пятнами осыпей. В пространство между двумя самыми высокими вершинами и устремилась дорога. Туда, где горы рассекает «Большая борозда».

Все четверо вылезли из машины. Гулко хлопнули дверцы. Гурген медленно прошел несколько шагов вдоль дороги и так же медленно возвратился. Геолог Мосенин сунул руки в карманы своей толстой куртки и деловито подталкивал ногой круглый камешек к обочине дороги. Риль так и остался стоять у машины. Ладников привычно обошел турбомобиль кругом. Он вспомнил, что нужно осмотреть правый бок кузова, куда выстрелил своим семенем «Шеппардиев стрелок». Так и есть! На боку действительно содрана краска. Как раз почти там, где сейчас стоит Риль. Из всех четверых только они с Виктором Рилем были немного знакомы. Собственно, они просто встречали друг друга где-то. Может быть, в тех же коридорах Управления. И даже не здоровались. Но здесь, в машине, оба почувствовали себя старыми друзьями и тотчас заговорили на «ты».

Ладников тронул вмятину ладонью.

— Саданул как следует, — сказал он, — еще немного выше — и, пожалуй, разлетелось бы стекло. Долго же он копил заряд…

— Хочешь острословик? — тронул Ладникова за локоть Риль. — Буквально вот сейчас пришел в голову!

— Погоди, — остановил его Ладников, — ты знаешь этого Гургена?

— Нет. Совсем не знаю. Впрочем, он, кажется, новый вакуумщик для Атлантиса. Вот и все. Да, еще его имя… Или это фамилия? Словом, кавказец. Мне так кажется…

— Я боюсь за него, — сказал тихо Ладников, — до предела мрачный человек. У кавказцев это редко. Я даже подумываю о возвращении.

— Ну! Брось это! Программа ведь опробована…

— Ты прав. Конечно, опробована. Но… Знаешь, как иногда бывает?

— Знаю. Отклонение от среднего? Ерунда. Ведь ты сам говорил, что теперь применяют комплекс восприятия. Так в чем же дело?

— Я-то по-прежнему сторонник индивидуального подхода, — проговорил Ладников и опять погладил вмятину.

— Все по программе? — удивился Риль.

Ладников не ответил. Чуть помолчав, он заговорил совсем о другом:

— Все-таки это был удивительный экземпляр «стрелка». Смотри, как влепил, а? Тебе как журналисту стоило бы отметить такой факт…

— В Атлантис я еду не как журналист… Кстати, наверное, попаду под начало Гургена.

— Вакуумщиком? — У Ладникова поднялись брови.

— Не совсем. Но не буду пока распространяться…

Ладников снова помолчал, потом заглянул под машину и не нашел ничего, что было бы не в порядке. Потом сделал движение, которое всегда отличало шоферов всех времен и народов от остальных людей, не сидящих за баранкой, — пнул колесо. Пнул подчеркнуто лихо, мимоходом. Хотя никакой необходимости в этом не было — турбомобили давно ходили на ячеистом пластике с длинным химическим названием. Все называли его по-старому привычно и просто — губка.

— Свой острословик расскажи Гургену, — бросил Ладников, — если он хотя бы улыбнется, значит я захохочусь до смерти.

— Давай его сюда!

— Он сам придет. Пора ехать дальше. — Ладников стал серьезным. — Мосенин! — крикнул он геологу. — Пора! — и махнул Гургену. — Возвращайтесь!

— Этот парень, геолог, — попал в гималайскую десятку, — тихо сказал Риль Ладникову, — помнишь? Они там навертели, черти. Холода, лавины, заносы, льды, словом, хлебнули…

— Что-то слышал, — ответил Ладников и облокотился на капот «турбика», ожидая, когда подойдут Мосенин и Гурген. — Что-то слышал, — повторил он задумчиво, — кажется, им действительно пришлось туго. Молодцы! И этот, видимо, парень крепкий… Я ведь, Виктор, так мало бываю дома, на старушке, что теперь издалека даже самый кошмарный ее угол представляю как темный чулан: пока темно — жутковато, а щелкнул выключателем — и вот вокруг давно знакомые вещи, старые и милые. Даже вроде скучные… А тут… Одни бронты чего стоили.

— Бронты? — спросил Мосенин, услышав последнюю фразу. — Вы о бронтах?

— В чем-то ты прав, — ответил Риль Ладникову, — но поверь, у старушки еще много сюрпризов. Хотя бы… Хм… Вылетело из головы…

Подошел Гурген. Он сделал несколько приседаний и теперь подрыгивал ногами, как бегун, который готовится к старту. Ладников попросил внимания. Три человека, его попутчики, приподняли головы.

— Пора, — сказал Ладников, — немного разрядились, теперь пора. Итак, я еще раз повторяю. От этого места ехать совсем немного. За километр до Знака появятся столбы. Их пять. Красные невысокие столбы. Потом будет Знак. Его и обелиски видно далеко. По желанию хотя бы одного из нас можно остановиться у Знака. Он в безопасной зоне. Но можно и не останавливаться. В зоне же всякие остановки строжайше запрещены. Разворот программы начинается через секунду после пересечения линии у Знака. Я уже говорил, что программа рассчитана и на самое медленное восприятие и на самое быстрое. Для быстрых предусмотрены дополнения. Дополнения продлевают время действия защиты. Медленным это не нужно. Вот, если хотите, краткая инструкция. Вопросы в дороге. Запомните одно — это единственная защита. Никакой другой нет. Даже стена из любого материала километровой толщины там не поможет. Только так организм защищает себя. Как в жару, например, выделяет пот. Никакая физика и химия не помогает. Все. Ну, а вообще-то поменьше думайте об этом и представьте, что проезжаете здесь каждое утро.