Страстное заклинание - Линда Гасс

3

Резная деревянная дверь открылась с характерным скрипом, знакомым Шелби более двадцати лет. Шелби приказала себе собраться. Было так странно входить в семейное гнездо Лэнгстаффов теперь, когда нет больше Дезире. Трудно в это поверить, но вся ее жизнь прошла в одном месте.

Теперь все в доме казалось другим, хотя на первый взгляд ничего не изменилось — облупленная штукатурка, истертый рассохшийся паркет, затхлый запах плесени.

Викторианский стиль придерживался принципа «чем больше, тем лучше», и Дезире свято блюла эту традицию, начало которой положили ее предки, построив дом в тысяча восемьсот девяностом году.

Передняя была заставлена стульями, диванами и кушетками, украшенными причудливой резьбой, с продавленными сиденьями, обитыми парчой или сукном с чудовищно ярким рисунком. Унылое впечатление дополняли выцветшие ковры и пыльные бархатные шторы.

Шелби всегда было душно среди этой тесноты, но сейчас она смотрела на саму комнату, словно не замечая мебели. Помещение было спланировано в помпезном стиле — с высоким потолком, причудливыми лепными украшениями и мраморным камином. После небольшой реконструкции эта комната будет выглядеть… Шелби заставила себя остановиться. Разве может этот дом быть ее домом? Здесь всегда будет витать беспокойный дух Дезире Лэнгстафф.

Шелби не могла заставить себя взглянуть на спальню бабушки. Она быстро прошла в ванную и выпила таблетку аспирина. Шелби не могла представить себе, что будет так тяжело перебирать вещи бабушки. Каждая мелочь напоминала об отшельническом образе жизни Дезире и об их с Шелби отношениях, оставлявших желать лучшего.

Бабушка Дезире всегда казалась какой-то отстраненной. Она с удовольствием жила в том времени, когда Лэнгстаффы были частью высшего общества. Потом все это рухнуло под тяжестью экономической депрессии. Иметь дело с настоящим было гораздо неприятнее, а уж с ребенком, а потом — с подростком в переходном возрасте — это просто ужас!

Шелби вспомнила, с какой теплотой Клей говорил о своем дедушке. Она неожиданно поняла, что завидует ему, завидует его отношениям с дедушкой, их общим воспоминаниям о детстве Клея. Она хотела бы, чтобы нечто подобное связывало ее с Дезире.

У Клея было то, о чем она могла только мечтать. Шелби всегда считала его человеком, у которого есть все, и теперь странно было думать, что она сама владеет чем-то таким, что необходимо Клею Траску. По иронии судьбы наследство Дезире оказалось настоящей ценностью, несмотря на долги, которые успела наделать бабушка. Ночь была теплой, но Шелби поежилась. Нежданная удача обещала большие перемены, но любые перемены означали, что человек должен ступить на зыбкую почву неисследованной территории.

Без пятнадцати восемь Шелби была готова к выходу. В субботу утром она купила вечернее платье и еще кое-что самое необходимое из одежды, ведь она не захватила с собой вещи, не планируя задерживаться в Луисвилле.

Ей пришлось позвонить в Нью-Йорк шефу. Разговор был непростым. Голос босса звучал весьма сочувственно, пока Шелби не объявила, что должна остаться в Луисвилле на несколько недель. Тут он начал буквально шипеть на Шелби, пока она не смягчила его гнев, сообщив, что собирается изучить высший свет Кентукки и набрать материал для статьи. И все же шеф попрощался с ней довольно холодно. Потом Шелби позвонила подруге, у которой был запасной ключ от ее квартиры. Подруга пообещала прислать Шелби почту и кое-что из одежды.

Оставшуюся часть дня Шелби готовилась к балу. Теперь, стоя перед зеркалом в прихожей, она разглядывала свое новое платье. Оно было бирюзового цвета с двойным рядом оборок у ворота, который Шелби опустила таким образом, чтобы видны были плечи. Бирюзовый шелк плотно облегал ее тело и мягко касался ног у самых туфель. Она выглядела хрупкой и романтичной. Исходя из ее репутации нью-йоркской акулы пера, Клей наверняка ожидал, что Шелби оденет что-нибудь кричаще-экстравагантное. Шелби хотелось его удивить.

Как только Клей увидел Шелби, он тут же порадовался тому, что купил небольшой браслет из цветов, а не букетик, который надо прикалывать к платью. Изящный лиф ее платья просто не выдержал бы букета чайных роз, к которому он приценился поначалу. Возможно, цветы показались бы старомодными на приеме в кантри-клубе, но сегодняшний бал был событием традиционным, и Клей надеялся, что Шелби это поймет.

Шелби выглядела потрясающе. Покрой платья подчеркивал стройность ее гибкой фигуры. Бледно-бирюзовый шелк оттенял белизну гладкой кожи и красоту рыжих волос. Клею понравилось, что Шелби не стала закалывать волосы. Рыжие кудри красиво падали на ее изящную шею и обнаженные плечи. Нитка жемчуга скромно лежала над ложбинкой между грудей, слегка выступавшей из платья, словно намекая на то, что под бирюзовым шелком таится нечто весьма соблазнительное.

Неожиданно Клею расхотелось идти на бал. Ему хотелось остаться наедине с этой женщиной, такой не похожей на всех других с ее прямотой, честностью и острым умом.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказал Клей. — Это тебе.

Цветы для бала! Шелби была в замешательстве. Клей, конечно, не мог знать, что это первые цветы для бала, которые ей преподнесли. В свое время Шелби отказалась пойти на выпускной вечер, сказав, что это чересчур буржуазно, хотя на самом деле ее никто особенно и не звал. Она легко продела руку в браслет и с восхищением посмотрела на розы, надеясь, что лицо ее не стало таким же пунцовым.

Шелби взяла Клея под руку и снова почувствовала себя юной девушкой, только на этот раз она отправлялась на бал в роскошном бирюзовом платье в сопровождении потрясающе красивого мужчины в черном галстуке, удивительно контрастирующем с его белокурыми волосами.

И почему они не могут отказаться от бала и найти какой-нибудь тихий уголок, где можно просто потанцевать вдвоем?! Шелби отчетливо представляла себе, как развязывает галстук Клея, расстегивает пиджак, как прижимается к ней его сильное мускулистое тело, как после вечера в душном зале она узнает вкус его поцелуев… Все это крутилось у нее в мозгу по дороге на бал. Шелби молчала. Ее явно тянуло к Клею, но она не знала, насколько ему можно доверять.

Клей подъехал к отелю «Стилбах» в деловом центре Луисвилла. Эта часть города выглядела величественно, совсем не так, как окраины с их аллеями и магазинами вроде «Трамарта». Высокие кирпичные здания центра строились на долгие годы людьми, понимавшими толк в красоте и гармонии. «Стилбах» уступал по размерам современным отелям, но обладал той зрелой, сдержанной красотой, которой многие из них могли только позавидовать. Шелби нравилось фойе отеля с мраморными стенами и латунными украшениями. Изысканный и утонченный, «Стилбах» был настоящим памятником традициям, и хотя Шелби презирала большинство традиций, ей нравился оригинальный стиль этого отеля.