Ноябрьский дождь - Владимир Владимирович

   - А у меня для вас сюрпризец! - вслушавшись в гулкую ожидающую тишину, упавшую помещение, преподаватель прищурился еще сильнее. Губы его медленно расползались в добродушной, не обнажающей пошло зубы, улыбке. - К нам возвращается блудное дитя. Встречайте подброшенными чепчиками!

   Широко махнув рукой, лектор ткнул пальцем в приоткрытую дверь аудитории. Как по команде, та отворилась. И Учики, поглядевший туда, куда указывал Ахремов, чуть не подпрыгнул, сидя на стуле.

   В помещение твердо шагнула та самая незнакомка, что одарила юношу поутру пинком в грудь и стуканьем об асфальт. Все те же длинные волосы, все те же синие глаза. Только юбка другая, целая. Видимо, выдали из лежавших в какой-нибудь кладовой. Сейчас девушку можно было разглядеть лучше, и на фоне раскинувшейся во всю стену грифельной доски стало отчетливо видно, что она и впрямь невысокого роста, как показалось тогда. При этом на ногах не было туфель с каблуком, а белели в тон носкам аккуратные кроссовки, столь памятные Учики. Странное, конечно, сочетание: юбка и кроссовки. Но не для японца. Поэтому юноша подумал, прежде всего, о том, как одна из этих самых кроссовок впечаталась прямиком ему в грудину, свернув легкие в осклизлые трубочки. И только потом уже поежился от испепеляющего взгляда, что кинула в его сторону новоприбывшая. Она, безо всякого сомнения, узнала Учики.

   - Кто-то из новеньких ее не знает, так что позвольте-ка... - Ахремов театрально повел рукой в сторону девушки, остановившейся у входа. - Из академического отпуска к нам вернулась наша Эрика. Эрика Андерсен. Поздоровайся.

   - Не буду, - буркнула новоявленная Эрика, как-то по детски насупив красивые правильно очерченные брови. - Давайте начинать.

   - Ну, ты у нас как всегда - жизнерадостна до безобразия! - прищур Ахремова уже делал его похожим на крайне довольного собой китайского мандарина со старых рисунков. - Ладно, садись, бука и бяка.

   Эрика, с суровой складкой, что залегла над переносицей, прошла меж рядами парт, явно направляясь подальше и поглубже в аудиторию. Учики честно старался отвернуться и не смотреть на нее столь нагло. Но все равно голова, как по волшебству, поворачивалась обратно и глядела на шагающую мимо угрюмую девицу. Она же, не в пример несдержанному юноше, совсем не смотрела в его сторону. Проходя совсем близко, Эрика нарочито небрежно скользнула взглядом поверх лохматой головы.

   И вдруг очень быстро опустила глаза.

   Отоко показалось, что в верхнюю пуговицу формы вонзилась раскаленная игла. Не яростные, не гневные, а откровенно злые синие глазищи буравили его грудь, пока Эрика приближалась. В первое мгновение юноше даже показалось, что сейчас эта сумасшедшая снова полезет драться.

   Но нет.

   Услышав легкое постукивание сбоку, Учики, еще не понимая отчетливо, уже уловил истинную причину упершегося в него злого взгляда. Она злилась не на него. Она злилась на того, от кого глаза отводила. И был этим кем-то постукивающий кончиками пальцев о соседнюю парту Марлон.

   Марлон Данглар был одним из Наследников, учившихся в группе Учики и Инори. Высокий и довольно симпатичный парень, со светлыми волосами и глазами цвета переспелой вишни, он особенно преуспевал на занятиях физкультуры и математики. Форму Марлон всегда носил расстегнутой, форсил, сверкая цветастыми футболками. Держался парень соответственно: уверенно и чуть развязно, вполне в меру для молодого, здорового и красивого.

   Наследники, как догадался Учики, распределялись по группам парами, чтобы всегда контактировать. Поэтому Оливье и Стефан, два непохожих брата-близнеца, счастливо связанные узами родства и "наследничества", сидели рядом. Или Джером с Амелией, бледные англичане с вытянутыми физиономиями, тоже постоянно держались вместе. В конце концов, Учики с Кимико в стенах академии не расставались. Но Марлон все то время, что Отоко его знал, ходил в одиночестве. Нет, у него были свои знакомые, друзья. Но никто из них не подошел бы на роль парного Наследника.

   А вот теперь Марлон постукивал пальцами по парте, а Эрика отводила от него взгляд, предпочтя уставиться на Учики. Неужели они - пара Наследников?

   Мягкий звук, издаваемый подушечками пальцев, опускавшимися на полированное дерево, казалось, заставлял Эрику вздрагивать, пока она решительно шагала меж рядами, мимо Учики, мимо Марлона. Отоко готов был поклясться, что, оказавшись между ними, она едва не упала в обморок. На миг показалось, что вот сейчас ноги подкосятся. Однако Эрика, медленно, но упорно, дошла до одной из задних парт, так и не взглянув на Данглара. Отодвинув стул, она села.

   - Отлично, - сказал Ахремов, забравшись на кафедру. - Раз все попы на стульях, перейдем к лекции.

   Поправив галстук, он взял с кафедры старомодный кусочек мела, которым здесь пользовались куда чаще, чем учебным проектором. Настоящая суровая классика двадцатого века царила на занятиях. И именно о двадцатом веке повел речь лектор.

   - В прошлый раз мы с вами, дети мои, остановились на вступлении мира в последнее десятилетие третьего тысячелетия. А именно - на крахе беспрецедентного эксперимента под названием Советский Союз. Я уже говорил вам, что в последние декады существования СССР сама его суть подвергалась критике и облыжным обвинениям как извне, со стороны стран капиталистических, так и изнутри. Накопившиеся за годы существования не имеющей аналогов системы недостатки послужили отменным удобрением для рассаженных в нужных местах семян. Весьма подробно процесс внутреннего гниения советского государства описан в ваших учебниках. Сейчас, к счастью, уничтожение СССР не называют более победой над империей зла, поскольку вместе с Явлением мы получили не только зоны отчуждения в крупнейших городах мира, но и возможность по-новому взглянуть на самих себя. Вместе с распадом США и финалом их печальной гегемонии кончилась и кампания информационного прессинга в отношении врагов политического полюса планеты.

   Отложив мел, Ахремов снова прищурился, глядя на старательно конспектирующих молодых людей.

   - Однако это вовсе не означало, что Запад и находившаяся тогда в жутком положении разлагающегося государственного трупа Россия сразу бросились в объятия друг друга, позабыв вековые распри. Собственно говоря, сперва, сразу после Явления, Европе вообще было не до русских. Как вас учили с младых ногтей, в те тяжелые годы, когда едва не сгинувший в ядерном пожаре мир впал в истерику, то славя остановившего конец света Спасителя, то открещиваясь от него, бывшие натовские генералы вместе с частниками военного дела организовали силу, позже принявшую имя Крестоносцев. Они и навели порядок в Европе, утвердив беспрекословный авторитет Спасителя и его церкви, принявшей, как это говорится, корону земную. Русские же, пережив у себя гражданскую войну, отгородились от нас границей, которая, как известно, на замке, и уже давно крайне неохотно контактируют с добрыми христианами.

   Лектор улыбнулся.

   - Думаете, меня занесло не туда? А вот и не угадали. То, о чем я собираюсь сегодня с вами поговорить, напрямую связано и с гегемонией Америки как лидера Запада, и с причинами внутренних разрушительных процессов в СССР, и с появлением нового, богоугодного, Европейского союза. А ну-ка, скажите мне, кто-нибудь, какого рода причины стояли за бешеной грызней государств до Явления?

   - Экономические! - крикнул Оливье, один из братьев-Наследников.

   - Совершенно верно, дитя мое! - подмигнул юноше Ахремов. - На первом месте для западной цивилизации капитала всегда стояли деньги. Выгода, барыш и богатство. Главным, чего хотели от подопечных государств управляющие западом группировки так называемого "золотого миллиарда", это возможности раздербанить чужие богатства, а обобранных пристроить в качестве каких-нибудь рабов. И так оно шло до самой войны, когда жадность довела хапуг до смертоубийства планетарного масштаба. Не поделились. Вы ведь уже поняли, что мотивы экономические неразрывно связаны с политическими, поэтому все те танцы, что исполняли страны до Явления, они отплясывали из-за денег, ресурсов, особенно топливных, и всего такого прочего. Со стороны Спасителя было крайне мудрым шагом была Одиннадцатая казнь. Лишить нас способности уничтожить друг друга, а затем и причин воевать за нефть и прочие финтифлюшки - своеобразно.

   Преподаватель добродушно пожал плечами.

   - Но вот ведь в чем дело... У истоков экономических и политических причин лежит одно. Ми-ро-воз-зре-ни-е, - он произнес последнее слово медленно, нараспев, словно стараясь, чтобы все запомнили. - Картина мира и отношение к нему. В чем же состояло мировоззрение противников многострадального СССР, в конечном итоге погубивших и себя? Все просто: лидеры Запада преданно молились Мамоне. Я не о том Мамоне, о котором подумали все вы, покосившись на распятья на рукавах и значках. Я об идее главенства денег, богатства, капитала над всем остальным. "Золотой миллиард", мечтавший сделаться верхушкой пирамиды человечества, страдал неуемной тягой к накоплению что денег, что ресурсов. Ради выгоды и куска пожирнее эти ребята шли на самые большие пакости, последней из которых стала неудавшаяся ядерная война. Причем риск и перспективы сгинуть в последние годы были очевидны даже верхушке расползающихся по швам США. Так почему же они не затормозили, и как вообще дошли до жизни такой?