Саламандры: Омнибус - Ник Кайм

Брат Аргос немедленно опустил рампу, и Саламандры бросились наружу, чтобы узнать, что произошло.

Огонь и дым окружали потемневший кратер посреди площади Аереона. В нем лежали искореженные трупы нескольких стратоских жителей вместе с множеством солдат авиакорпуса, чьи тела были изломаны взрывом бомбы. В другом конце площади закричала женщина. Она упала, пытаясь убежать от еще одного беженца, почему-то сжимавшего в руке осколочную гранату.

Цу’ган практически мгновенно вскинул комби-болтер и выстрелил человеку в грудь. Граната выпала из рук повстанца и взорвалась.

Бегущую женщину и еще нескольких других поглотила взрывная волна. Крик стал сильнее.

Кадай выкрикивал приказы, пока сержанты вместе со своими отделениями пытались подавить внезапную панику.

В группы выживших людей проникло несколько культистов, намереваясь породить анархию и массовые разрушения. Они в этом преуспели. Респираторные маски отлично скрывали их «недостатки», позволяя проходить мимо стратоских солдат и даже Астартес.

Ко’тан Кадай стоял на коленях, держа в руках изломанное тело женщины. Он побежал к ней, когда дым все еще рассеивался после взрыва. Она выглядела хрупкой и худой по сравнению с массивным телом Астартес, ее уцелевшие кости, казалось, были готовы сломаться от его легчайшего прикосновения. И все же они не ломались. Он держал ее нежно, будто отец, баюкающий своего ребенка. Она находилась в сознании еще несколько секунд, ее глаза были наполнены страхом, изо рта текла кровь от обширной внутренней травмы.

— Брат капитан? — отважился спросить Н’келн, появившись возле него.

Кадай осторожно положил мертвую женщину и встал во весь рост. Его глаза сузились до багровых щелок, ужас из них отступил, сменившись яростью.

— Два боевых отделения, — произнес капитан, найдя железным взглядом Цу’гана, который находился достаточно близко, чтобы услышать его, но мудро решил не выказывать недовольства. — Обыскивать каждого… каждого!

— Теперь ясно, почему люди вышли из укрытий. Культисты именно этого от них и хотели, чтобы воплотить в жизнь свой план… — Ба’кен тихо сказал Дак’иру, пока они наблюдали за происходящим.

Кадай прикоснулся к лицу и будто бы впервые заметил на пальцах кровь.

— Все что нам нужно, так это доставить истребительную группу достаточно близко к Говорящему, чтобы казнить его, и решительность культистов исчезнет, — пообещал он. — Мы выдвигаемся немедленно.

Пять километров, наполненных колючей проволокой, «волчьими ямами» и частично уничтоженными улицами. Отряды убийц культистов раскапывали руины в поисках выживших людей для пыток; прячущиеся в альковах смертники, сжимающие дрожащими пальцами чеки гранат; жрецы-свежевальщики, ведущие за собою толпы людей с зашитыми ртами. Это был наиболее выгодный маршрут, который нашел технодесантник Аргос, чтобы его боевые братья сумели добраться до Ауры Иерона.

Пройдя всего лишь два километра по этой адской дороге, после всех прорывов сквозь засады и непрекращающиеся мины-ловушки, Саламандры попали в еще один тупик.

Они стояли перед длинной, но узкой эспланадой из обвалившегося пласткрита. Лабиринтообразные противотанковые ёжи были врыты через каждые три-четыре метра, увенчанные мотками колючей проволоки. Большие черные кожухи частично закопанных мин тускло сверкали подобно спинам неких насекомых. Повсюду были вырыты «волчьи ямы», прекрасно скрытые при помощи партизанской смекалки.

Для того, чтобы достичь Ауры Иерона, им придется преодолеть это поле смерти. В его конце располагалась плотная серая линия рокритовых бункеров, укрепленных броневыми плитами. Из боковых щелей постоянно раздавался грохот трассирующих выстрелов, сопровождаемый ритмичной приглушенной стрельбой из тяжелой пушки. Ничейная земля была накрыта огнем, освещавшим мрак в кошмарных черно-белых тонах.

Саламандры были не первыми, кто собирался пройти этим путем. Землю устилали тела стратоских солдат, столь частые и безжизненные, как мешки с песком.

— Окольного пути нет, — доклад Дак‘ира о рекогносцировке был кратким после того, как он попытался, хотя и безуспешно, найти другой угол атаки. В столь узком кордоне, где десять космических десантников едва ли смогли бы стать в ряд, боевая эффективность Саламандр была серьезно ограничена.

Капитан Кадай мрачно смотрел на огненный вихрь. «Адская Стража» и опустошители Омкара стояли возле него, ожидая своей очереди оказаться во фронте атаки.

Не более чем в пятидесяти метрах от них, отделение Цу’гана, пригибаясь за группой противотанковых ёжей, вело ответный огонь, тогда как опустошители сержанта Лока обеспечивали им огневую поддержку из тяжелых болтеров. За каждый пройденный метр им приходилось платить кровью, но, несмотря на то, что у Цу’гана было уже три раненых воина, он решительно намеревался пройти как можно большее расстояние и подойти достаточно близко, чтобы атаковать противотанковыми гранатами.

Линия фронта была растянутой. Они прошли так много, как могли, чтобы не рисковать под огнем тяжелого оружия культистов. Повстанцы были так хорошо защищены, что виделись только как тени, до тех пор, пока их уродливые лица не освещались дульными вспышками.

Кадай носился по всей линии фронта, пытаясь обнаружить слабые места в обороне противника.

— Что ты нашел, сержант? — спросил он.

— На восток и запад тянутся километры непроходимых баррикад и ущелий, — ответил Дак’ир. — Можем ли мы повернуть назад, капитан, и попросить Аргоса найти другой путь?

— Я видел фортификации, возведенные Имперским Кулаками, которые были защищены хуже, — пробормотал себе под нос Кадай, а затем повернулся к Дак’иру. — Нет. Или мы сломим их здесь, или не сломим вообще.

Дак’ир собирался ответить, когда по устройству связи прозвучал голос Цу’гана.

— Капитан, мы можем пройти еще пять метров. Запрашиваю приказ о продвижении.

— Отставить. Возвращайся сюда, сержант, и прикажи Локу удерживать полосу обороны. Нам нужен новый план.

Мимолетная пауза в разговоре показала очевидное недовольство Цу’гана, но его уважение к Кадаю было абсолютным.

— Уже иду, мой повелитель.

— Нам нужно подобраться достаточно близко, чтобы забросать стену противотанковыми гранатами и пробить в ней брешь, — сказал Цу’ган, вернувшись к тыловой позиции Саламандр. — Решительное фронтальное наступление — единственный шанс сделать это.

— Атака через огневой мешок будет безумием, Цу’ган, — возразил Дак’ир.

— Мы только зря теряем боеприпасы, пока прижаты тут, — спорил Цу’ган. — У тебя есть какие-либо идеи?

— Должен быть другой путь, — настаивал Дак’ир.

— Отступить, — просто сказал Цу’ган, сделав паузу, чтобы все осознали сказанное им. — Хотя я и не желаю этого. Если мы не можем прорваться, значит Киррион потерян. Отступить и вызвать «Огненную виверну». Использовать ее ракеты для уничтожения гравитационных двигателей и сбросить все это адское место в океан.

Капитан был готов согласиться.

— Я обреку на гибель тысячи невинных жизней.

— Но спасете миллионы, — настаивал Цу’ган. — Если мир оказался испорченным настолько, что ему уже ничем невозможно помочь, или же его захватили враги, то мы уничтожаем его, вырезая это пятно с лика галактики подобно раковой опухоли. С городами дело должно обстоять так же. Стратос можно спасти. Киррион — нет.

— Ты говоришь о массовом убийстве как о чем-то обыкновенном, Цу’ган, — ответил Кадай.

— Такова участь воинов, мой повелитель. Нас создали, чтобы сражаться и убивать, нести порядок во имя Императора.

Голос Кадая стал твердым.

— Мне известна наша цель, сержант. Не позволяй себе рассказывать мне о ней.

Цу’ган смиренно склонил голову.

— Я не хотел оскорбить вас, мой повелитель.

Кадай знал, что Цу‘ган был прав, и это его злило. Киррион был потерян. Тяжело вздохнув, он включил устройство связи.

— Нам понадобится брат Аргос, чтобы вторгнутся в зону безопасности Стратоса и взорвать небесные мосты, соединяющие Киррион, иначе он потянет за собою часть прилегающих городов, — в голос сказал он сам себе, прежде чем вернуться к устройству связи.

— Брат Хе’кен.

Пилот «Огненной виверны» вышел на связь. «Громовой Ястреб» стоял на посадочной платформе за пределами Нимбароса.

— Мой повелитель.

— Готовься к скорому вылету и приготовь ракеты «Адский Удар». Мы покидаем город. Ты получишь приказы через…

В боевом шлеме Кадая вновь затрещало устройство связи, обрывая его на полуслове. Из-за критических помех сначала было тяжело различить голос, но когда Кадай узнал его, у него похолодела кровь.

Это был Фугис. Апотекарий выжил.

— После падения я потерял сознание. Очнувшись, понял, что оказался в подуровнях города. Они тянутся приблизительно два километра, достаточно глубоко для размещения массивных подъемных двигателей, — объяснял Фугис со своей обычной желчностью.