Великолепная семёрка - Merlin

Прямо из аэропорта мы направились в Кремль. И спустя час я входил в кабинет Сталина на Ближней Даче.

Глава 6

- Есть мнение, таварищ Дабрыня, и нэ только маё - Сталин обвел рукой с трубкой сидящего за столом Берию - что ваш талант слишьком ценен для савецкава народа чьтобы бездарна тратить его на фронте. Ми думаем - он опять обвел рукой Берию - чьто Ваши таланты лучьше могут быть применены в тылу. Вот ви изобрели столь нужный савецькаму народу автамат. Я уже не говорю а прамежуточьном патроне. Так давайте же ви же и будете внедрять этат автамат и патроны в праизводстве! А заадно - паставите эту вашу башенку на башню и павернете матор паперёк!

- Я постараюсь, товарищ Верховный Главнокомандующий! Только я в производстве ничего не понимаю. Могу чего-нибудь напутать, не так сделать. Да и товарищи мои - что подумают? Что сбежал с фронта?

- Не ашибаеца толька тот кто ничего не делает, таварищ Мериновский! И вам не надо будет ставить изделия на производство - неожиданно акцент в речи Сталина практически пропал. - Вы будете только наблюдать, как это ставится и сообщать мне о трудностях, если не сможете разрешить проблемы на месте. А чтобы Вам было проблемы легче решать, вот вам соответствующий документ.

Я с некоторым волнение взял протянутую мне красную корочку, развернул ее и прочитал:

То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства. 5 августа 1941 года.

Сталин И.В.

Берия Л.П.

Меркулов В.Н.

Молотов В.М.

Каганович Л.М.

Ворошилов К.Е.

Буденный С.М.

Калинин М.И.

Подлинность подписей удостоверяю: Государственный нотариус Горский Исаак Наумович

- Думаю что этот документ поможет Вам справиться с заданием. Что же касается фронта… Мы думаем, что после выполнения этого задания никто вас насильно держать не будет. Кто мы такие, чтобы вас держать? Так что через пару недель сможете вернуться на фронт. Устраивает вас такое предложение?

- Вполне, товарищ Сталин.

- Ну вот и хорошо. И в дальнейшем можете обращаться ко мне просто: Иосиф Виссарионович. Ладно, с делами покончено. Я думаю, что наступило время чтобы немного подкрепиться.

Сталин хлопнул в ладоши, и тут же Власик вкатил сервировочный столик, уставленный бутылками с Киндзмараули, хачапури, сулугуни и сациви. Мы выпили, сначала за победы Красной Армии, потом за Русский Народ, потом за победу над врагом. Сталин попросил меня спеть, но Берия сказал что я устал, не в голосе, и что потом Сталину споет хор Александрова. Тогда Сталин сам спел "Сулико", затем сплясал "чурчхеллу" и мы на этом разошлись по домам. А рано утром я уже улетел в Ижевск.

Глава 7

Ижевск встретил меня не по-осеннему холодной погодой. Пока я шагал от аэродрома к заводу, мелкая снежная крошка буквально исполосовала мне лицо. Но еще на полдороге я увидел что-то, в местный пейзаж явно не вписывающееся.

- Что это? Откуда? - спросил я случайного прохожего.

- Это-то? Это бурильная установка, артезианскую скважину бурить собирались. Но война вот, бурильщиков всех призвали, они сейчас в военкомате сидят. А установка тут осталась.

Я немедленно повернул к военкомату.

- А чё? - военком сделал совершенно невинную физиономию. - У меня приказ: призвать возраста. Вот я и призвал. С завода-то я призывать никого не могу, бронь у них. А у меня - план, между прочим!

Я достал сталинскую бумажку, и, суя ее в нос зарвавшемуся военкому, попросил:

- Бурильщиков - ко мне.

Военком оказался мужиком хорошим, просто он за свое дело болел. Но раз надо - бурильщики были доставлены к мне буквально через пять минут.

- Мужики, на шестьсот восемьдесят метров пятнадцать сантиметров ваша установка пробурить сможет?

- Да хоть на шестьсот восемьдесят один! Только вот, сам понимаешь, сама она бурить не умеет.

- Ну и я об том же. Я вас забираю, а вы мне пробурите скважину, где скажу, за неделю. Пробурите за неделю?

- Не-е, за неделю только метров триста дадим. А семьсот - это месяц бурить надо, не меньше!

- Мужики, война же на дворе!

- Спасибо, нам уже сообщили. Но это только синус в военное время может достигать четырех, а буровая - она какая есть. Простаивать зря конечно не станем, но и бурить быстрее чем можно - нельзя. Сломаем установку, тогда вообще бурить нечем будет.

- Ладно, ваша взяла. Собирайтесь, поехали.

Бригада разобрала вышку очень споро. К вечеру ее уже грузили на платформы. На станции народ оказался вполне понимающий, ксиву свою мне светить не потребовалось. Железнодорожники даже выделили мне специальный паровоз с двумя сменами машинистов, и уже к полудню следующего дня, как мне сообщили, все оборудование было перегружено в Уфе с железнодорожных платформ на баржу на Белой. Смешной буксирчик перетащил баржу в нужное мне место, и на третий день с полудня началось сверление скважины. Буровики на буровой трудились не покладая рук, но скважина явно была трудной. Впрочем, когда я на следующий день прибыл на буровую, скважина была уже готова и давала нефть. Не желая больше простаивать без пользы, я отправился обратно в Уфу и, снова применив волшебный документ, подпряг местную промышленность на изготовление нужного мне оборудования. Так что к концу недели мне уже сделали "чеченский самовар", производящий по три тонны бензина в сутки. Я распорядился сверлить новые скважины, велел построить еще сотню перегонных установок и озаботиться доставкой бензина к железной дороге. И отправился обратно в Ижевск.

Народ в Ижевске встретил меня без особого энтузиазма. Но выписанная Сталиным бумажка и тут оказала свое магическое действие: мне сообщили, что к концу августа уже заработает роторно-конвейерная линия по производству двухсот миллионов промежуточных патронов в месяц, а с конвейера завода пойдут вполне рабочие АКМы по десять тысяч штук в сутки. И по тысяче РПК.

Затем я отправился в Челябинск. Ох, прав был товарищ Сталин, за заводчанами этими глаз да глаз нужен! Они за прошедший месяц не сделали ничего из указанного им. К счастью, в моем присутствии они немедленно поставили двигатель поперек танка и на башню водрузили башенку. Сразу видно, что командирская, а зубцы, как мне объяснили, нужны для того чтобы за ними командир прятаться мог. Пушку тоже рассверлили, даже с запасом. Правда дульный тормоз был похож на консервную банку, но держался крепко. А дырку в нем я лично штангелем измерил: получилось даже не 85, а целых 89 миллиметров. Хоть на миллиметр, но больше чем у ихнего ахтахта!

В Москву я вернулся проездом через Ижевск, где захватил себе один из новеньких "Калашей". Переночевав, я поехал на фронт.

Однако, подъезжая к фронту, я неожиданно увидел, что идущая впереди колонна пехоты как-то вдруг резко свернула с дороги на въезде в какой-то поселок и дружно попрыгала в придорожные канавы. А впереди раздался какой-то звук, напоминающий звук стрельбы из пулемета.

Я вышел из машины и спросил:

- Какого хрена?

- Да танк там немецкий застрял, на выезде из деревни. Ехать не может, но из пулемета лупит мама не горюй. А у нас кроме винтовок и нет ничего, вот противотанкистов вызвали уже, ждем когда подъедут.

Я осторожно выглянул из-за сарая.

- Да разве это танк? Это же вообще Pz-2! Его и из винтовки прошить - раз плюнуть! С этими словами я вышел на дорогу и влепил в эту танкетку очередь из автомата.

Но то ли танк оказался бракованный и пробиваться не стал, то ли немецкий фашист в танке из последних сил постарался - не знаю. Но очередью из танкового пулемета меня почти что разрезало пополам.

Глава 8

Очнулся я в госпитале. Вокруг меня сидели Петров и Кобылкин, а все остальные ребята из нашего взвода сидели вдоль стеночки. Я посмотрел на них и растрогался. А еще я подумал что неплохо было бы отлить. Я встал, поискал треники, но их почему-то рядом не оказалось. Тогда я пошел в сортир в одном халате. Пока я шел в сортир, все встречные врачихи и медсестры смотрели на меня круглыми глазами. Нет, конечно орган мой заслуживает всяческого уважения, но он, как мне кажется, все же из-под полы халата не очень сильно выглядывал.

Когда я вернулся, в палату влетел главврач больницы, в халате поверх генеральского мундира. Он сразу стал разглядывать мой живот (а пришедшие с ним сестры - нечто пониже). Потом он всплеснул руками и сказал:

- Удивительная скорость регенерации! первый раз вижу, чтобы после попадания десятка разрывных пуль не только печень за неделю восстановилась но и позвоночник перепиленный сросся!

- Бывает - сказала одна из сестер. - Вот, помню, в первую мировую тоже один попался, у него еще и побольше было, до колена буквально. И ничего - на третий день уже встал! А ранение у него посерьезнее было - прямо, можно сказать, между колен!