Непристойные игры - Сьюзен Стивенс

Лицо Лив вытянулось от удивления. Конечно же, она не стала бы возражать против расслабляющей ванны, не находись в этот самый момент на работе.

— Может быть, мы сначала поедим? — предложила девушка.

— Вовсе не обязательно.

— Странное отступление от армейских привычек, — пробормотала она в недоумении себе под нос.

— Ты считаешь, что я все еще веду себя по-армейски? — заинтересовался он.

— Как сказать, — пожала она плечами. — Да и нет — в равной степени.

— Я планирую в дальнейшем открыть в имении реабилитационный центр. Тебе это известно. Так что приготовься к еще большим нагрузкам. На выходных здесь появятся дамы из местного женского клуба. Придется организовать для них пикник и разные увеселительные мероприятия. Я, разумеется, буду принимать в этом самое непосредственное участие, но и тебе придется потрудиться, — оповестил он свою экономку.

— Дамы? — удивленно переспросила Лив.

— Да, в основном пожилые женщины из местного клуба, — кивнул подполковник. — Мне в моем деле не помешают союзники, и солидные дамы — именно те, кто в состоянии посодействовать. Необходимо привлечь как можно больше сторонников. Говорю тебе это, чтобы ты поняла смысл задачи и величину своей ответственности.

Кейд уселся за стол и указал Оливии на место напротив себя.

Она, как обычно, тотчас выполнила желание своего босса, понимая, что, судя по вступлению, предстоит серьезный разговор.

— Я планирую также начать обучение персонала фермы и имения. Фэзерстоун-Холл не должен оставаться без должного управления на случай моего отсутствия… Ну, вот и все, собственно, что я хотел сказать. Можешь отправляться принимать пенную ванну.

— И все-таки дело прежде всего. Я еще не управилась с ужином, — решительно объявила блондинка.

— Я вполне мог бы заменить тебя на кухне на время. Что ты тут стряпаешь? Суп? Суп на ужин?! Воистину ты полна сюрпризов, милая Лив, — рассмеялся Кейд.

Оливия передала ему поварешку и отправилась, как он ей и советовал, в ванную.

— Почему я тебе все это говорю, Лив? — окликнул ее Кейд. — Просто ты теперь — часть Фэзерстоун-Холла, с его прошлым, настоящим и огромными перспективами, если, конечно, сама этого захочешь. Это твое право, так же как и безлимитное расходование воды, — как всегда, превратил он в шутку свое патетическое признание.

— Приятно слышать, Кейд, — сдержанно отозвалась Оливия. — Но почему ты это делаешь?

— Думаешь, мне трудно за супом последить? — поинтересовался он.

— Я не о супе спрашиваю. А о твоем проекте.

— Я чувствую, что таков мой долг, Лив, — неожиданно серьезно сообщил Кейд. — И не тяни резину. Я уже здорово проголодался и не собираюсь ждать, пока ты будешь готова сесть за стол, — подстегнул он ее.

Войдя в ванную комнату, Оливия осмотрелась.

Девушке понравилась хозяйская ванная, которой ей неожиданно разрешено было попользоваться, — большая, светлая, хорошо оборудованная.

Кейд, великодушно предоставивший ей возможность побывать в столь интимной части своего жилого пространства, проследовал за ней.

— Это семейная ванная комната, — заметила Оливия, кивнув на сдвоенные раковины.

— Да, именно, — подтвердил хозяин. — Но ты можешь бывать здесь, когда пожелаешь… Ну, ладно, осваивайся, только недолго. Я голоден и хочу ужинать! — напомнил он. — Сколько тебе нужно времени, чтобы управиться?

— Ну, четверть часа, если под душем, — ответила экономка.

— Даю тебе десять минут или сяду за стол один, — шутливо подытожил мужчина и вышел, оставив Лив наедине с многообещающим великолепием ванной.

— О'кей, — пробормотала себе под нос Лив, когда дверь за Кейдом затворилась.

Десяти минут, четверти часа, да даже целого часа ей не хватит для того, чтобы разобраться в своих ощущениях, да она и не спешила. Очень уж была ей приятна эта неоднозначность отношений с боссом. Теперь она четко осознавала, что Кейд Грант из тех, кто не выпускает развитие событий из-под своего контроля. Так что и тревожиться до поры до времени не стоит.

В отличие от успокоенной Оливии, Кейд воспользовался уединением для сомнений и размышлений. Порой, а со временем все чаще и чаще, на него накатывали воспоминания. Наверное, именно таким минутам он был обязан новой целью в жизни, которой теперь посвящал все свои силы и все свое время.

В бытность свою военным Кейд многим жертвовал, многое претерпел, при этом старался оставаться справедливым командиром. Однако, только выйдя в отставку, он смог в полной мере оценить, сколь благосклонна была к нему судьба. Он всегда считал себя сильным и выносливым человеком, но, лишь пережив массу испытаний, понял, что без удачи его сила и выносливость не стоили бы ничего.

Его брат Джайлз тоже был силен и вынослив. И воли у него было на десятерых.

Когда Кейд со своей командой был вынужден подняться в воздух, потому что таков был приказ штаба, и согласно тому же самому приказу Джайлз с его частью должен был оставаться.

Потом Кейду просто сообщили, что брат убит. Имелись только свидетельства очевидцев — и ничего более.

Как и у любого, у Кейда не могли не возникнуть сомнения. Но не только сомнения причиняли ему боль по прошествии многих лет. Мысли о том, что он не попытался отыскать Джайлза или хотя бы его тело, не оставляли Гранта. Кейд всегда соблюдал устав. Он не мог позволить себе действовать безответственно. Но это не избавляло любящего брата от чувства вины.

Обосновавшись в Фэзерстоун-Холле, вкусив прелестей мирной размеренной жизни, он с каждым днем все острее и острее стал переживать эту пытку. И если, казалось, с фактом смерти Джайлза он уже худо-бедно смирился, то с невозможностью повернуть время вспять, проявить больше настойчивости, изобретательности, позволить себе хотя бы раз, один только раз, нарушить приказ ради самого дорогого человека, попытаться выполнить братский долг, — с этим смириться он был не в состоянии.

Подобные неотвязчивые мысли постепенно стали ахиллесовой пятой Кейда Гранта. Если прежде он не сомневался ни в чем сам и не давал повода усомниться другим, то теперь постоянно задавал себе вопросы: а так ли он трезв, разумен и правдив, как всегда считал? Действительно ли способен отстаивать то, во что верит? Не было ли его армейское прошлое банальным бегством от персональной ответственности за принимаемые решения?

Вот и сейчас Кейд взял на себя ответственность за судьбу девушки. А стоило ли так поступать? Или правильнее все силы свои сосредоточить на том, что он считает своей миссией? Не будет ли ошибкой увлечь за собой Оливию Тейт, не имея сколько-нибудь четкого представления о будущем? Да и стоит ли ее появление в его доме считать знаком судьбы? Быть может, это всего лишь одна из тех случайностей, на которые так щедра жизнь, и не надо придавать ей большого значения.