Настройщик - Дэниел Мейсон

4

Пароход пыхтя, медленно двигался по водам Красного моря. Эдгару не спалось. Сначала он попытался читать документы, предоставленные ему Военным министерством, но яркие описания кампаний периода Третьей англо-бирманской войны быстро ему наскучили. В каюте было душно: маленький иллюминатор практически не пропускал воздух внутрь. В конце концов он оделся и направился по длинному коридору к трапу, ведущему на палубу.

Снаружи было прохладно, на ясном небе сияла полная луна. Много времени спустя, познакомившись с восточными мифами, он поймет, почему это было тогда так важно. Англичане тонкий, слабый светящийся серпик зовут «новой луной», но это лишь один из возможных вариантов понимания. Спросите любого ребенка из народа шан или ва, или па-о, и он ответит вам, что новая луна — это полная луна, потому что она свежа и сияет, подобно солнцу, а тонкий месяц — старый и слабый, он вот-вот готов умереть. Поэтому именно полная луна обозначает отправную точку всех дальнейших событий, время, в которое зарождаются перемены. Человек в период полнолуния должен обращать особо пристальное внимание на знамения.

Но до прибытия Эдгара Дрейка в Бирму оставалось еще много дней, и он ничего не знал о пророчествах шан. Не знал о четырех категориях авгурий, к которым относились предсказания по небесам, по полету птиц, по кормящимся курам и по движениям четвероногих животных. Не знал смысла появления комет, кругов вокруг солнца, метеоритных дождей, не знал о том, что в направлении полета журавля также скрыт знак, пророчество, что авгурии можно обнаружить и в куриных яйцах, и в роении пчел, а если на человека падает ящерица, крыса или паук, особо важно то, на какую часть тела попало животное. Тогда еще он не знал, что, если вода в пруду или реке становится красной, значит, страну ждет гибель в опустошительной войне — такое знамение предшествовало разрушению Айютайи, древней столицы Сиама. А если человек берет в руки предмет, который вдруг ломается без всякой видимой причины, или если у него с головы сам по себе падает тюрбан, то вскоре он неминуемо умрет.

Эдгар пока не нуждался в явлении этих авгурий. Он не носил тюрбана, у него редко рвались струны во время настройки или ремонта инструмента. Сейчас он стоял на палубе, а в синем зеркале моря дрожал серебряный диск луны.

Еще можно было различить на горизонте очертания побережья и даже далекий отсвет маяка. Ясное небо было усыпано тысячами звезд. Он глядел вдаль, где волны вспыхивали, отражая звездный свет.

На следующий день вечером Эдгар сидел в столовой в конце длинного стола, застланного чистой белой скатертью. Над его головой в такт движению корабля покачивалась люстра. «Обстановка весьма изысканна, — писал он Кэтрин, — они не экономят на предметах роскоши». Он сидел один и прислушивался к разговору двух офицеров, речь шла о каком-то сражении с индейцами. Эдгар мысленно представил себе Бирму, Кэррола, думал, как будет настраивать пианино, а заем сознание снова уносило его к дому, к Кэтрин.

Вдруг сзади раздался голос, вернувший его обратно на палубу парохода.

— Это вы — настройщик?

Обернувшись, Эдгар увидел высокого мужчину s форме.

— Да, — ответил он, проглатывая кусок и поднимаясь, чтобы протянуть руку незнакомцу. — Дрейк. С кем имею честь?

— Тайдворс, — ответил мужчина с приятной улыбкой. — Я — капитан рейса «Марсель — Бомбей».

— Да, конечно, капитан, я вспомнил вашу фамилию. Весьма польщен знакомством с вами.

— Что вы, мистер Дрейк, это я польщен. Приношу свои извинения, что не смог познакомиться с вами раньше. Я предвкушал эту встречу уже несколько недель.

— Несколько недель! — воскликнул пораженный Эдгар. — Как вы могли знать о том, что мы встретимся?

— Я должен был сразу все объяснить вам. Я — фуг Энтони Кэррола. Он писал мне и предупредил о вашей поездке. Он ждет встречи с вами с огромным нетерпением.

— Я тоже. Собственно, в этом и заключается моя миссия. — Эдгар рассмеялся.

Капитан направился к стульям.

— Пожалуйста, садитесь, — сказал он, — я не хотел бы прерывать вашу трапезу.

— Не стоит переживать, капитан. Я уже наелся. У вас хорошее обслуживание. — Они присели к столу. — Так значит, доктор Кэррол писал вам обо мне? Интересно, что?

— Немного. Кажется, ему даже не сообщили ваше имя. Он писал мне, что вы — прекрасный настройщик фортепиано и для него крайне важно, чтобы вы добрались до места без эксцессов. Еще он добавил, что, возможно, вы будете чувствовать себя не слишком уютно в этом путешествии, и просил меня приглядеть за вами.

— Как любезно с его стороны. Но я, кажется, чувствую себя неплохо. Хотя в индийской войне я не участвовал, — он кивнул в сторону офицеров, — и мне редко удается поддержать разговор.

— О, как правило, все эти разговоры на редкость скучны, — ответил капитан, понизив голос. Впрочем, в этом вовсе не было необходимости, поскольку офицеры уже достаточно выпили, чтобы вообще не замечать его присутствия.

— Как бы то ни было, я надеюсь, что вы не станете ради меня жертвовать временем, которое необходимо вам для более важных дел.

— Перестаньте, мистер Дрейк. Как у нас говорят, рейс идет гладко. Если не возникнет никаких проблем, через шесть дней мы будем в Адене. А если я понадоблюсь, меня всегда позовут. Скажите, вы довольны поездкой?

— Я в восторге. Видите ли, я впервые покинул Англию. Мир так прекрасен! Я не мог себе такого даже вообразить. Мое знакомство с континентальной Европой ограничено: в основном это музыка и инструменты, с которыми я работаю. — Не дождавшись от капитана никакой реакции, он смущенно добавил: — Я специалист по настройке роялей марки «Эрард». Это французская модель.

Капитан посмотрел на него с интересом.

— Чем же вам так понравилось путешествие по морю? Подозреваю, ни одного пианино вам на пути в Александрию не попалось?

— И впрямь, ни одного, — рассмеялся он. — Но зато какой вид вокруг! Я часами торчал на палубе.

Я почувствовал себя снова молодым. Наверное, мои чувства вам понятны.

— Само собой. Я до сих пор не могу забыть свое первое плавание по этому маршруту. У меня даже есть об этом стихи — такие дурацкие оды, воспевающие путь, пролегающий меж двух материков, огромных и пустынных, где сотни миль заполнены песками, а сказочные города возносятся к облакам — и так от Леванта до самого Конго. В общем, сами представляете. Но для меня морские путешествия и сейчас не потеряли своего очарования, хотя, слава Богу, на поэзии я давным-давно поставил крест. А вы уже познакомились с кем-нибудь из пассажиров?

— По правде сказать, нет. Я не слишком общителен. Мне и так хватает впечатлений. Ведь для меня все это совершенно ново.

— Все же жаль, что вы до сих пор не завели новых знакомств. Здесь хватает интересной публики. Я без нее, кажется, устал бы и от прекрасной панорамы.

— В это трудно поверить. И что же в этой публике интересного?

— О, если б у меня было столько времени, чтобы пересказать вам все истории, которые довелось услышать от моих пассажиров! Сами места, где происходит посадка на корабль, — уже сплошная экзотика. Это не только Европа и Азия, но и тысячи портов по всему Средиземноморью, на побережье Северной Африки, Аравии. Этот маршрут называют «осью мира». Однако же истории! Достаточно всего лишь взглянуть вокруг... — Он наклонился ближе к Эдгару. — Вот, например, там, за столом в глубине, видите пожилого господина, который обедает с седой женщиной?

— Да. Мне кажется, это самый старый пассажир на всем пароходе.

— Его зовут Уильям Пенфилд. Бывший офицер, воевал в Индии. Его прозвали там Кровавым Биллом. Возможно, самый отчаянный солдат из всех, кто когда-либо служил в колониальных войсках, и к тому же получивший самое большое количество наград.

— Этот старик?

— Он самый. Когда в следующий раз окажетесь поблизости от него, обратите внимание на его левую руку. Он лишился двух пальцев в перестрелке во время своей первой операции. Его подчиненные шутили по этому поводу, что противнику пришлось заплатить за каждый палец тысячью убитых.

— Ужасно.

Это еще не все, но не буду утомлять вас подробностями. А теперь взгляните на молодого человека, вон там, левее. Видите, с темными волосами? Его прозвище — Деревянный Гарри. Его настоящее имя мне неизвестно. Он армянин, родом из Баку. Его отец торговал лесом, у него была лицензия: он переправлял лес из Сибири через Каспийское море. Со временем, как говорят, он полностью взял под свой контроль рынок в Персии, но десять лет назад его убили. Все его родные бежали кто куда: одни — в Аравию, другие — в Европу. Деревянный Гарри оказался на Востоке и успешно осваивал индокитайский рынок. Имеет репутацию бахвала и авантюриста. Ходят слухи, хотя и недоказанные, что это именно он дал денег Гарнье на экспедицию в верховья Меконга, сам Гарри никак это не комментирует, что весьма благоразумно с его стороны, ему не хочется терять британские транспортные контракты. Вероятно, он будет вашим попутчиком до самого Рангуна, но в Мандалай поплывет на пароходе собственной компании. Там у него особняк, нет, лучше сказать, дворец, выстроенный с размахом. Ему могли бы позавидовать и короли Авы. Так, собственно, и было. Говорят, Тибо дважды пытался подослать к Гарри убийц, но хитрому армянину оба раза удалось от них ускользнуть. Когда будете в Мандалае, можете полюбоваться его жилищем. Все, что связано с лесом, с его продажей и транспортировкой, — это его жизнь и воздух. С ним практически невозможно разговаривать, если не разбираешься в этом бизнесе, — капитан увлекся рассказом, едва успевая перевести дух. — А вон та тучная фигура позади него — Жан-Батист Валери, француз, профессор лингвистики из Сорбонны. Говорят, он знает двадцать семь языков, три из которых неизвестны более ни одному белому человеку, даже миссионерам.