По воле короля (СИ) - Леви Кира

— Я знаю, что нужно сделать! Наклонитесь ко мне пониже.

— Так? — Эрик склонил лицо к ней.

— Ещё ниже. Ага, вот так и стойте.

Он склонился так низко, что его лицо было прямо напротив её.

Лиссандра вдруг резко наклонилась над чашей и отпила воду, не помогая себе руками. Горлышко было достаточно широким, чтобы это проделать. Тут же она выпрямилась и прижалась к губам Эрика, с силой проталкивая воду ему в рот. Мужчина сглотнул, чувствуя, как по пищеводу огненной волной катятся те несколько капель ключевой воды. Немедля он повторил то же, что делала Лисса, и напоил её так же. Только в отличие от девушки не отпрянул, а поцеловал, обхватывая нежные губы и первый раз пробуя их вкус. Неспешно провёл кончиком языка по сомкнутым створкам и с усилием скользнул внутрь, оглаживая жемчужные зубки и испуганно заметавшийся язычок. Зелёные глаза девушки от удивления расширились, и она отпрянула, дёрнув связанными руками и прижимая их к губам.

— Зачем? — вспыхнула она.

В то же мгновение из кончиков пальцев пары полился ровный белый свет, который стал захватывать их связанные руки всё дальше, пока не втянулся внутрь в области солнечного сплетения. Следом за движением света на запястьях правых рук супругов стал появляться символ уробороса — свернувшегося в кольцо дракона, кусающего себя за хвост. Символ вечности и бесконечности, чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и гибели. Вот только рисунок оказался не цельным. Не хватило нескольких штрихов, чтобы круг замкнулся.

— Ваше супружество благословил сам Единый! — торжественно воскликнул жрец. — Круг замкнётся, когда на брачном ложе вы станете супругами, и семя милорда Гренстона упадёт в чрево миледи Гренстон. 

Лиссандра от его слов вздрогнула, вспоминая, что она на собственной свадьбе, и вокруг полно людей. Да ещё и слова жреца напомнили о её страхах. Взглянуть на супруга ей было неловко. Поцелуй Эрика был совсем не таким, как тот единственный, что был в её жизни. Этот был тревожащим, словно тронул какую-то струну внутри Лиссандры, которая сейчас мелко вибрировала и разносила по телу тёплые волны.

— Отныне, миледи, вы под моей защитой, — голос Эрика звучал иначе, глуше. Его словно крепко стукнули по голове. — Мой меч — ваша безопасность.

— Отныне, — голос девушки дрожал колокольчиком, — милорд, я — дарующая продолжение нашему роду. Как вы приумножаете его славу, так я приумножу его потомков.

— Да будет ваше супружество плодовитым! — заключил жрец и разрезал ленты. Отрезы тщательно собрал в мешочек и передал Лиссандре. — Примите вашу первую семейную реликвию, хранительница рода Гренстонов.

Лисса неловко протянула руку, с сожалением отрываясь от сильной горячей руки Эрика, тут же чувствуя, как прохладный воздух окутывает её, отсекая от супруга. Произошедшее у алтаря неожиданно оставило след в её душе. Она ещё не поняла, как к этому относиться. Стоило обдумать ритуал в тишине, оставшись наедине с собой. Пока девушка взяла паузу в своих размышлениях и посмотрела на тех, кто оказался свидетелем чуда. Быть отмеченным Единым не каждому дано. Вот и знак. Только что он значит?

Герцог Гренстон легко прикоснулся к ней сзади, подталкивая вперёд. Потом перехватил её руку и положил себе на сгиб локтя, ведя вперёд по красной дорожке. В пару полетели свадебные подношения — мелкие драгоценные камешки. Король шумно поздравлял брата со свадьбой, похлопывая крепко по плечу. А вот Лиссу взял двумя руками за плечи и, заглянув в глаза, весело спросил:

— Не зря я вам, миледи, такого супруга выбрал? Сам Единый отметил вас своим знаком!

В отличие от улыбки на лице карие глаза Харольда не смеялись. Лисса с трудом удерживала себя на месте, чувствуя, как крепко в её плечи впиваются чужие пальцы. Точно синяков прибавится.

— Зря или нет, всё зависит только от нас с милордом, — произнесла Лисса и повернулась к супругу, чтоб понять, что он думает обо всём этом. Эрик никак её не поддержал. Сам хлопнул по плечу брата, спрашивая:

— Сам-то готов?

— Давно, — Харольд оглянулся на Альгию, которая с интересом прислушивалась к их разговору и поспешно потупила взгляд, стоило ей встретиться с королём глазами.

Мачеха тоже не спускала глаз с пары. Стояла, как натянутая струна, нервно подёргивая губами и презрительно кривясь. Когда пара двинулась к выходу, она зло и тихо прошипела:

— Потаскуха! Чудовище!

Горсть драгоценных камней прилетела Лиссандре прямо в лицо, больно ударив. Увернуться было невозможно. Девушка только отвернулась к плечу супруга, прикрывая глаза и чувствуя, как вскипают слезы. Сколько раз она в детстве плакала из-за этой женщины — не перечесть. Давала же себе слово, что никогда более!

— Миледи, — её ушибленной скулы коснулись горячие пальцы и заставили повернуть голову. Эрик смотрел строго и изучающе. — Я надеюсь, вы не собираетесь залиться слезами?

Лиссандра отшатнулась от него. Плакать враз перехотелось. Это мелочь, одна из многих. Не стоит показывать свои чувства. Никому.

— Герцог Наурийский, я смотрю, ваша женщина не в себе, — обратился Гренстон к тестю. — Решать Вам, но видеть её на своём празднике я не желаю.

Отец Лиссандры чинно раскланялся с герцогом и крепко подхватил Гертруду за локоть. Размашисто шагая, уверенно повёл её за собой. Младшие дети бежали за родителями. Если Якоб, оглядываясь назад, во все глаза смотрел на милорда Гренстона — героя, о котором он очень много слышал от других воинов, то Альгия недовольно морщила нос, посматривая на пару. То, что сестру она не любила — это понятно, спасибо родителям, но теперь она чувствовала неприязнь и к герцогу Гренстону. Вот зачем он целовал Рыжее чудовище? За что их отметил Единый? И как посмел этот герцог прогнать её мать? Мать его будущей королевы? Чем дальше удалялась Альгия, тем крепче в её сердце вонзался крючок неудовольствия. И мысли приобрели иной ход.

Глава 8. Выбор Эрика

Молодожёны под руку вышли из Храма по красной дорожке к взбудораженной предстоящим праздничным застольем толпе придворных и слуг.

Если в Храме родственники бросали в молодых драгоценности — задел в семейную казну, то на улице в пару летели пшеничные зёрна. Уже после слуги тщательно заметут ковровую дорожку и передадут супруге в мешочке просеянную от сора пшеницу. Из этой-то пшеницы обязательно нужно было вырастить урожай, смолоть муку и испечь хлеб, чтобы семья не познала голода. А драгоценные камни тщательно соберет храмовый служка и вручит супругу во время пиршества.

Это была давняя традиция Срединных земель. На севере были свои свадебные ритуалы и подношения.

Лиссандра шла рядом со своим новоиспечённым супругом, не чувствуя ни радости, ни грусти. Поздравительные радостные крики долетали издалека, пшеничные зёрна секли нежную кожу, и она с трудом сдерживала себя, чтобы не вздрагивать и не закрыться руками. Девушка словно застыла в одном состоянии после поступка мачехи. Там, где было сердце, всё затягивалось очередной тонкой корочкой. Прикоснись — и она треснет, обнажит нутро.

С этим нужно было что-то делать. Лиссандре не нравилось собственное состояние. Нужно было переключиться на что-то другое. Занять мысли так, чтобы не позволить унынию отравить её деятельную натуру. Иначе не будет сил исполнять свои жизненные обязанности и тогда будет вполне оправданным то, что Единый не захотел видеть её сестрой в Ордене Прядильщиц.

Тем временем молодожёны и их гости прошли в торжественный зал, где были накрыты столы, ломившиеся от явств. Аромат еды щекотал рецепторы, напоминая, что ела Лисса давно и на бегу.

Герцог помог супруге сесть за стол по левую руку от него, придвинув тяжёлый стул. Они сидели во главе столов, поставленных буквой «п», вместе с двумя королями — настоящим и бывшим. Вульфрик — справа от герцога Гренстона, Наурийский — слева от Лиссандры.

За столом девушка немного расслабилась, неспешно обводя взглядом присутствующих гостей. Многих она знала, но были в зале те, кто считался гостем со стороны жениха. Увидела Лисса и Альгию, и Якоба. Без Гертруды. Только теперь осознала, что мачехи действительно нет. Расслабилась с чувством, что из тела вынули острую спицу, и даже улыбнулась своему супругу, который в этот самый момент повернул к ней голову, наливая в кубок воды.