Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор - Станислав Кульчицкий

Для антикоммунистически настроенных представителей старшего поколения в западных областях голод 1932–1933 годов был преступлением Кремля а priori. Они не нуждались в документальной базе и верили на слово свидетелям Голодомора. Оказалось, что верили правильно, Наоборот, представители этого поколения на востоке прошли (если прошли) долгий и болезненный путь десоветизации, то есть осознанного отказа от навязанных в детстве советской школой стереотипов мышления и поведения.

Ветеранам Великой Отечественной войны и ветеранам Украинской повстанческой армии трудно поладить не потому, что они воевали друг против друга. Другие противники в Европе давно уже поладили. У наших ветеранов — различный жизненный опыт, а от убеждений далекой юности нелегко отказываться. Возможно, реальная картина Голодомора будет способствовать болезненной переоценке ценностей. Осознание того, что ты стал таким, какой ты есть, благодаря манипуляциям власти — неприятно, это я признаю. Но еще неприятнее — оставаться таким до своего смертного часа! Как можно быть сталинской марионеткой через полстолетия после смерти Сталина?

Моя собственная переоценка ценностей произошла как раз под влиянием исследования Голодомора. В 1981 году я напечатал книгу «Партия Ленина — сила народная», предназначенную для учеников советской школы. Я был искренен с ними, потому что верил в то, о чем писал. Верил не только благодаря воспитанию в этой вере. Построенное силовыми средствами ленинское «государство-коммуна» стало по-своему гармоничным, когда необходимость в применении силы отпала. Тогда на первом плане оказались пропагандируемые советской властью вечные ценности. Я видел, конечно, двойные стандарты, но списывал их на несовершенство человеческой натуры. Я ощущал несвободу, но оправдывал ее необходимостью выживать в «капиталистическом окружении». Собственно, что может рассказать о небе рожденная в клетке птица?

После нескольких лет исследования Голодомора я понял, что советская власть была способна истреблять людей. Миллионы людей… Такой оказалась власть, которую породила привлекательная внешне коммунистическая идея. Как можно было относиться к такой власти и такой идее после осознания того, чем был Голодомор?

В 1991 году я со своими двумя младшими коллегами издал книгу «Сталинизм на Украине». Само ее название свидетельствует, что я еще цеплялся за такой популярный и теперь на Западе термин «сталинизм», спасая им идею социального равенства. Мол, во всем виноват Сталин. Только позже пришло понимание, что миллионы потерянных жизней являются следствием внедрения в жизнь ленинской идеи «государства-коммуны». Если коммунистическую идею персонифицировать, то ее следует назвать ленинизмом, если партизировать — то большевизмом.

«Цена «великого перелома»» — так я назвал вторую свою книгу из изданных в 1991 году. Название навеяно размышлениями Н. Хрущева о цене коллективизации в жизнях советских людей. Они тогда меня поразили, потому что это говорил вождь КПСС. На 432 страницах книги — сотни документов, которые составляют вместе рельефную картину Голодомора. Оказала ли она влияние на тех людей моего поколения, которые нуждаются в переоценке ценностей?

Сомневаюсь в этом. Не последнюю роль в осмыслении реальной картины Голодомора обществом играет государство. Именно оно через свои специализированные органы должно донести до сознания граждан добытое учеными знание о недавнем прошлом и тем самым предупредить конфликт среди людей, порожденный различным жизненным опытом. Не подкрепленные повседневной просветительской работой призывы нынешнего президента Украины к примирению ничего не дадут.

После 1987 года украинская компартийно-советская номенклатура относилась к научно-исследовательской и просветительской работе по тематике голода с заметным энтузиазмом. В сентябре 1990 года меня включили в состав идеологической комиссии ЦК Компартии Украины, хотя я никогда не занимал должностей в аппарате. После того, как Верховная Рада провозгласила независимость Украины, информация о Голодоморе была использована «суверен-коммунистами» во главе с Л Кравчуком для убеждения избирателей в правильности такого решения. Дж. Мейс вспоминал, что фильм режиссера Олеся Янчука «Гооод,43», который он консультировал, не получил ни копейки государственных средств, пока создавался, но был показан по телевидению перед референдумом 1 декабря 1991 года. Первые президенты Украины ограничивались преимущественно символическими мерами (памятный знак на Михайловской площади в Киеве, установление Дня памяти жертв Голодомора в четвертую субботу ноября). Большинство книг на тему Голодомора изданы за спонсорские, а не государственные средства. За полтора десятилетия у руководителей Украины не нашлось воли и желания переиздать трехтомник свидетельств очевидцев трагических событий в украинском селе после 1928 года перед комиссией Дж. Мейса. В этом трехтомнике — голос поколения, которое родилось перед 1920 годом. Уникальность его обусловлена тем, что этого покончит советских людей уже нет.

Из-за отсутствия прямого желания органов власти заниматься темой Голодомора эту функцию взяли на себя оппозиционные силы.

Следует признать, что они сделали немало полезного. Вместе с тем произошла политизация темы. После оранжевой революции, которая устранила от власти старую номенклатуру, некоторым бывшим оппозиционерам начало казаться, что теперь все можно. Начали они с «малого» — попытки перенести установленный Л. Кучмой в 1998 году День памяти жертв Голодомора с осени на весну. Мол, пусть не мешает годовщине оранжевой революции!

Отношение общественности и власти в России к событиям 1932–1933 годов — это отдельная важная тема в рассматриваемой проблеме. Даже если мы докажем фактами, что голод 1932–1933 годов в Украине был геноцидом, нам придется на международном уровне встретиться с другой трактовкой совместного с Россией прошлого.

Дискутировать с российскими учеными следует максимально открыто, убеждая в правоте своей позиции не только противоположную сторону, но и собственную общественность. Этого требует современное состояние осмысления Голодомора гражданами Украины.

Немало наших соотечественников считают, что причины голода 1932–1933 годов не ясны. Другие думают, что голод вызван засухой или/и хлебозаготовками. Именно такими были причины голода 1946–1947 годов, который люди еще помнят. Те, кто считает Голодомор геноцидом, по большей части не углубляются в политико-правовую сущность понятия «геноцид». Они уверены, что вызванная действиями властей массовая гибель населения всегда является геноцидом. Этому противоречит казахская трагедия. Силовые попытки со стороны безграмотных компартийных чиновников «посадить» кочевников-казахов на землю привели к голоду, относительные размеры которого (применительно к общей численности этноса) превышают украинский Голодомор. Однако трагедия казахов не была следствием террора голодом.

Анализировать голод 1932–1933 годов в Украине нужно в контексте политико-правового содержания термина «геноцид». На протяжении сравнительно короткого времени Сталин целеустремленно уничтожал сельское население двух административно-политических образований, в которых численно преобладали украинцы (УССР и Кубанского округа Северо-Кавказского края РСФСР). Сразу хочу отмежеваться от тех своих единомышленников, которые формулируют цель геноцида по-другому:

Сталин уничтожал украинцев! Понятно, что конечный результат был именно таким: Сталин уничтожал украинцев. Но мы никого не убедим в справедливости утверждения о геноциде в такой упрощенной, сугубо эмоциональной формулировке.

Много лет я общаюсь с небольшим кругом ученых в России и странах Запада, которые исследуют украинский Голодомор, знаю их образ мыслей. Поэтому приходится продуманно и четко формулировать позицию в» опросе о геноциде.

Социально-экономические причины голода 1932–1933 годов мне были понятны и в начале 90-х годов. Потом в отделе истории межвоенного периода Института истории Украины мы занялись исследованиями компартийно-советской разновидности тоталитаризма как целостной политико-экономической системы, включая и национальную политику Кремля. Теперь есть аргументация, которая касается национальной составляющей в репрессивной политике советской власти.

Все приведенные здесь замечания были необходимы, чтобы придать надлежащую тональность изложению дискуссий с российскими учеными о природе голода 1932–1933 годов в Советском Союзе.

Начало этим дискуссиям положила организованная в мае 1993 года посольством Украины в Москве информационно-аналитическая конференция «Голодомор 1932–1933 годов: трагедия и предостережение». С обеих сторон тогда присутствовали ученые, политики и журналисты. Мы говорили о терроре голодом, примененном Кремлем против Украины, они утверждали, что сталинские репрессии были лишены национальной окраски. Только бывший диссидент, а в 1993 году — председатель комиссии по правам человека Верховного Совета РФ Сергей Ковалев нашел в себе мужество сказать, обращаясь к украинской стороне»: «Простите нас!»