Егерь - Евгений Астахов

Потому что кипящая во мне ненависть требует выхода, а это была бы слишком лёгкая смерть.

Сокращаю дистанцию рывком, уходя от клацнувших в пустоте челюстей, и оказываюсь на спине твари. Свистит лезвие, с шелестом рвущейся плоти, вонзаясь в загривок. Снова. И снова. И снова.

Я кромсаю этого ублюдка, оставляя в его туше глубокие раны. Хороший ножик подобрал Говнюк — Ка-Бар, любимец морской пехотой.

Он гуляет по спине ксарида, вызывая у того мучительные хриплые вопли. И поделом. Я ненавижу, когда лошадям причиняют боль. Даже тот мустанг до сих пор давит на меня, но в его смерти хотя бы имелся какой-то смысл. Он спас мне жизнь. А эти погибли не за что, просто так, потому что какой-то ублюдок напустил на Землю выводок кровожадных тварей.

Лошади, как и собаки, одни из самых верных существ на планете. И за свою верность, трудолюбие и доброту, неоднократно страдали от рук людей. Гибли тысячами в чужих войнах, попадали в лапы всяких жестоких мудаков, калечились, умирали от голода, выбрасывались на улицу, как бесполезный хлам.

Такие вещи я простить не могу.

Прекращаю потрошить монстра с запозданием, когда понимаю, что он молчит уже секунд эдак тридцать. По лицу стекает чужая кровь, и я брезгливо стираю её перчаткой. Медленно вдыхаю, успокаиваясь, и изучаю выросший кристаллический цветок. В его сердцевине закручивается водоворот сияющих частиц, что заставляет меня пристально вглядеться.

Содержит:

327 единиц очищенной арканы.

Способность “Чутьё ксарида”.

Требует: Восприятие (F)

Пассивная

Ступень: F

Шанс отторжения: 7 %

Усиливает обонятельный анализатор, позволяя улавливать и определять запахи на расстоянии до 24-х метров.

Я присаживаюсь на холку инопланетного бобика и начинаю морщить лоб.

Если мне не изменяет память, в обычной ситуации люди могут почувствовать запах с дистанции около трёх метров. Его интенсивность, как и скорость ветра могут существенно увеличить эту дистанцию, но такова медиана. Поэтому улучшить этот показатель почти в семь раз, конечно, круто, но чем за это придётся заплатить?

Шанс отторжения — вероятность, с которой организм носителя не сможет успешно интегрировать чужеродную способность. При отторжении наступят необратимые мутации.

Так и знал. Необратимые мутации звучат не очень весело. Вряд ли это будет что-то крутое вроде вертикальных зрачков или запасного сердца. Скорее, неконтролируемое деление клеток с метастазами и выросший на лбу х…

Кхм. Ладно. Рискнуть или нет? Семь процентов так-то небольшое число. Если тебе скажут, что, съев бутерброд, с вероятностью 7 % ты помрёшь. Будешь его есть? Шанс же мелкий.

А на другой чаше весов усиление нюха. В мире, где появились неизвестные угрозы, жрущие людей, возможность учуять её за 20 метров может спасти мне однажды жизнь.

Я неспешно вытаскиваю серебряный доллар и подбрасываю его. Орёл — беру. Решка — оставляю.

Глава 7

Монетка ещё вращается, а я уже касаюсь кристаллического переплетения и мысленно подтверждаю, что хочу интегрировать способность. Потому что всё давно решил. Я не доверяю свою судьбу слепому шансу — я сам творю её.

Нос обжигает огнём. Он начинает дико чесаться, будто я засунул его в перечницу. Хочется расчихаться, но вместо этого я подставляю ладонь, ловя металлический кругляш.

Перед глазами проносятся алые буквы с уже известной мне информацией.

Получено 327 единиц очищенной арканы.

Получена способность “Чутьё ксарида”.

Меня накрывают металлической вонью уже свернувшейся и ещё свежей крови. Непривычным смрадом зубастых тварей, который сейчас ощущается особенно остро. Характерный едкий запах, вызывающий ассоциации с кислотами и болотом. Попахивают забитые лошади, револьвер у меня в кобуре и брикеты с сеном. Снаружи тянется амбре от парочки разодранных конюхов. Я могу уловить даже нотки табака в открытой пачке сигарет одного из них.

Всё это изобилие ароматов перегружает мозг, на некоторое время вгоняя меня в ступор. Приходится соорудить себе затычки в нос из обрывков ткани, чтобы хотя бы частично приглушить запахи.

Постепенно я адаптируюсь, но сейчас нет времени ждать.

Что ж, я не отрастил себе третий глаз в результате мутации. Это радует.

Чтобы оттащить тушу, загораживающую вход в дальний денник, мне приходится повозиться. Да и сам его обитатель — гнедой конь Чарли долго не может успокоиться. Яростно фыркает и косит испуганным взглядом на убитых монстров.

Я трачу ещё час на то, чтобы объехать все конюшни и выпустить запертых лошадей. Не знаю, смогут ли они выжить в дикой среде, вряд ли, но вот в замкнутом пространстве людских построек точно умрут. Они здесь, как сервированный ланч для ублюдочных ксаридов.

Вскоре мы покидаем ранчо, оставляя позади полыхающие здания и землю, усеянную телами. Нас пытается преследовать десяток ксаридов, но мой кольт демонстрирует им, почему это плохая идея.

Пришло время подумать о ближайшем будущем. А именно, куда двигать дальше?

На севере, в пяти километрах отсюда находится городок Уайтклэй. По-русски что-то типа “Белоглинье”. Названо так, потому что… барабанная дробь, раньше там добывали белую глину. Знаю, основатели этой дыры с неприятной историей были те ещё фантазёры.

На юге, в десяти километрах — Церковь “Длань Веры”. Там оболванивают местных индейцев из резервации, обращая их в протестантство.

На востоке леса, в которых засела коммуна амишей, ну а на западе долго тянутся холмы и прерии.

Вообще, места здесь интересные, потому что в пределах ста километров есть военная база, тюрьма строгого режима, казино, аэродром, национальный заповедник и даже дом престарелых. Он, кстати, довольно близко от Уайтклэя — всего полкилометра.

Боюсь представить, что там сейчас происходит.

Собственно, выбор у меня небольшой. Ехать в город, в церковь или выживать в дикой природе. Церковь сразу отпадает, не верю, что там кто-то спасся.

Дикарём в теории я смогу долго продержаться, спасибо запасам Говнюка, но это именно в теории. Хрен знает, что сейчас вылезло в других местах. А если твари похуже ксаридов?

Остаётся только город. Человек человеку, конечно, волк, но иногда и невольный помощник.

На ночь я туда не хочу соваться, слишком велик риск поймать случайную пулю или проворонить иную угрозу. Поэтому надо найти место для ночёвки. Есть тут одна точка, которая может подойти для этой цели.

В пути я вынимаю затычки и учусь вдыхать запахи, не ловя синий экран смерти. Здесь их количество ограничено, а потому мне проще привыкнуть к новым ощущениям. Мозг перестраивается, неповоротливо, медленно, но всё же примиряется с новой “ароматной” действительностью.

Вместе с Чарли мы проезжаем километр на северо-запад от ранчо и вскоре натыкаемся на пещеру. Перепады высот в Небраске сильные. Полно каньонов и взгорий. Вот в одном из