Библейская археология - Джордж Райт

Политическая организация израильтян в этот период поразительно отличается от организации окружающих его народов. Если Едом, Моав и Аммон были монархиями, а хананейские города (Иерусалим, Газер, Мегиддо, Таанах, Беф-Сан) сохраняли структуру городов-государств, в каждом из которых существовал свой царь, то Израиль являл собой достаточно условную конфедерацию племён, объединённых не некой центральной политической фигурой, но религиозными узами или «заветом», материальным символом которого являлся Ковчег Завета, находившийся в главном святилище в Силоме. Когда израильтянам нужно было защитить себя, они выбирали из своих рядов лидера. В особых же случаях, когда внешняя угроза была слишком серьёзной, как в ситуации с филистимлянами, централизованное управление государством становилось подлинной необходимостью.

Исследователи отмечали[36],что существуют определённые параллели между племенной организацией некоторых средиземноморских земель и Израиля, центром жизни которого являлось главное святилище. Классические авторы сообщают нам о существовании ряда подобных амфиктионий в Греции и Италии, некоторые из которых должны были состоять именно из двенадцати племён. Одной из их основных особенностей являлось наличие общего для всех племён святилища. Религиозные узы обеспечивали и их политическое единство. Другие чрезвычайно значимые исследования завета израильтян принадлежат Иоганну Педерсену[37], интерпретировавшему его в свете схожих сакральных договоров современных бедуинов Аравии, и, в особенности, профессору Джорджу Менденхоллу[38], открывшему замечательные параллели в «международных» договорах государств Западной Азии второго тысячелетия до Рождества Христова.

Существует два типа договоров такого рода: паритетный договор между равными сторонами и договор о сюзеренитете, заключаемый правителем и вассалом. Именно договоры второго типа являют собой поразительную параллель завету израильтян, поскольку сюзерен здесь наделяется едва ли не такими же правами, как Бог Израиля. В этих договорах можно выделить шесть характерных элементов:

(1) Идентификация Великого Правителя: «Так говорит X, Великий Правитель…» Подобные пассажи перекликаются с рядом оборотов Ветхого Завета, в которых Бог говорит от первого лица: «Я Господь, Бог твой…» (Исх. 20:1-2) или «так говорит Господь Бог Израилев» (Нав. 24:2).

(2) Детальное представление истории взаимоотношений Великого Правителя и вассала, в которой делается особый акцент на великодушии первого. В Ветхом Завете закону также предшествует историческое описание благодеяний Бога своему народу (смотрите, в особенности, описание церемонии возобновления завета в Нав. 24:2-13).

(3) Условия договора, являющиеся описанием обязанностей вассала. Помимо прочего здесь всегда присутствует запрет вассалу поддерживать какие-либо отношения с чужеземными властями, что напоминает первую заповедь, данную Израилю, запрещающую обращение к другим богам (Исх. 20:3; ср. Исх. 34:13; Нав. 24:14). Великий Правитель не вмешивается во взаимоотношения вассального царя со своим народом. Подобным же образом, в Израиле десять заповедей определяют религиозные обязанности, но предоставляют достаточно широкие гражданские права. Условия, определяющие нормы гражданского права, которые мы находим, к примеру, в «Книге Завета» (Исх. 21-23), изначально являлись положениями закона, сведёнными воедино с целью их кодификации и устранения различий соответствующих норм у разных колен. Лишь впоследствии этот свод законов стал основой для создания определённой морали.

(4) Пункт, в соответствии с которым документ должен публично зачитываться в святилище вассала через определённые промежутки времени. С чем-то подобным мы встречаемся и в Израиле (Нав. 24:26; Втор. 31:9-13).

(5) Призывание богов участвующих сторон в свидетели. В Израиле подобное призывание, естественно, отсутствовало.

(6) Благо и зло, связанные с соблюдением или нарушением завета. Мы не знаем, содержали ли подобные же формулы древнейшие заветы израильтян, что же касается «Книги Завета», 26 главы книги Левит и законов, представленных во Второзаконии (Втор. 27-28), то здесь они содержатся явно (ср. Нав. 8:34).

Соответственно, представляется весьма вероятным, что вероисповедание израильтян заимствовало некоторые элементы из договоров такого рода. Верность Господу, оказывающему им всяческие благодеяния и заключившему с ними особый договор, воспринималась как добродетель, измена же ему и любого рода непослушание считались грехом. В этом случае становится понятной и причина того, почему в религиозном лексиконе израильтян присутствует столь большое количество слов из области права.

История ковчега израильтян в Силоме в период Судей может быть реконструирована по ветхозаветным текстам и результатам раскопок, произведённых датскими учёными в 1926 и 1929 годах. После завершения завоевательной кампании скиния была перенесена туда из Галгала (Нав. 18:1). В первой половине XI столетия роль священника выполнялась Илием, Самуил же учился у него (1 Цар. 1 и далее). Около 1050 года до Р.Х. после поражения, нанесённого израильтянам филистимлянами при Авен-Езере (1 Цар. 4), Силом пришел в упадок (Иер. 7:12; Иер. 26:6). Это подтверждается и результатами раскопок. В течение последующих тридцати лет Израилю приходилось терпеть над собой власть филистимлян, скиния же всё это время находилась в Кириаф-Иариме, вызывая страх и филистимлян и израильтян.

В городах филистимлян на южном побережье найдено большое количество характерной керамики. Качественная хорошо обожжённая глина, специфические формы и роспись (особенно, спирали и птицы) легко узнаваемы. Подобные же модели широко распространены в греческом мире, выходцами из которого, как известно, и были филистимляне.

Свидетельством экономического владычества филистимлян над Израилем в ту пору, когда Саул стал царём, являются 19-22 стихи 13 главы Первой книги Царств: «Кузнецов не было во всей земле Израильской; ибо филистимляне опасались, чтобы евреи не сделали меча или копья. И должны были ходить все израильтяне к филистимлянам оттачивать свои сошники, и свои заступы, и свои топоры, и свои кирки, и цена была пим (2/3 шекеля) за сошники и за топоры, и одна треть шекеля за отточку кирки и доводку стрекала (или набойку рукояти?)[39], когда сделаётся щербина на острие у сошников, и у заступов, и у вил, и у топоров, или нужно рожон поправить. Потому во время войны Михмасской не было ни меча, ни копья у всего народа, бывшего с Саулом и Ионафаном…»

Значение стиха 21 до недавнего времени оставалось неясным, прежде всего, потому, что нам не было известно значение слова «пим» (pim). В ходе раскопок были найдены маленькие разновесы, на которых было написано это слово, что позволило должным образом понять и весь стих, хотя перевод названий некоторых сельскохозяйственных орудий следует признать достаточно условным. Нам сообщается о том, что филистимляне осуществляли такой контроль над израильтянами, что не позволяли им иметь кузнецов в своих землях, боясь, что те начнут ковать оружие. По этой причине земледельцы, которым нужно было отточить свои орудия, вынуждены были обращаться к филистимлянам, взимавших с них непомерную плату.

Данный пассаж, возможно, позволяет придти и к выводам иного рода. С 4000 года до Рождества Христова обычным металлом, из которого изготавливались инструменты и оружие, являлась медь или менее пластичная бронза (медь, смешанная с оловом). До 1200 г. до Р.Х. железо использовалось сравнительно редко. Вероятно, хетты всячески старались сохранить в тайне достаточно хитроумный секрет его выплавки. Известное отставание израильтян в сфере строительства, сельского хозяйства и военного дела во многом было обусловлено отсутствием у них этого важного металла (Нав. 17:16; Суд. 1:19). Мы находим изделия из железа в захоронениях филистимлян, первым же железным орудием, найденным в горной части страны, является сошник из крепости Саула в Гиве (около 1010 г. до Р.Х.). Мы вполне можем предположить, что железо было принесено в Палестину филистимлянами, ставшими «монополистами» на рынке железа и внимательно охранявшими профессиональные секреты его производства. Власть филистимлян рухнула только с появлением первых царей Израиля — Саула и Давида, после чего сюда пришло и железо, появление которого вызвало подлинную экономическую революцию.

Таким образом, в период Судей филистимляне являлись самыми опасными врагами Израиля. Не случайно так воспеваются подвиги Самсона и Давида, боровшегося с Голиафом. Однако у израильтян существовали и другие враги, к числу которых относились и мадианитяне или аравийцы, вторгшиеся в северную Палестину по долине Изрееля и впоследствии разбитые Гедеоном. Нашествие мадианитян особенно интересно тем, что в данном случае, насколько нам известно, впервые широко использовались верблюды. Древние изображения и документы свидетельствуют о том, что верблюды, столь обычные ныне для Ближнего Востока, были одомашнены в сколько-нибудь широких масштабах лишь к этому времени, причиною чего может быть дурной характер этих животных. Древние кочевники с их ослами, овцами и козами всегда держались возле воды. С одомашниванием же верблюдов кочевники смогли преодолевать большие расстояния и жить в таких районах, где обычные пастухи попросту не смогли бы существовать.