Бег по вертикали - Джозеф Гарбер

— Так точно. Сейчас займусь.

— Сэр!

Другой голос. Не Куропатка, и звучит не так профессионально.

— Слушаю, Сойка, — отозвался Рэнсом.

— Сэр… э-э… учитывая сложившуюся ситуацию — ну, что объект сбежал и все такое, — не думаете ли вы, что нам, возможно, следует знать… э-э… подоплеку…

— Нет. Вы знаете все, что вам нужно знать.

— Но, сэр, я имел в виду… ну, почему мы гонимся за этим типом? Если бы мы знали причины, возможно, это помогло бы нам…

— Отвалите, Сойка. Не задавайте вопросов. Уж поверьте мне, вам лучше этого не знать.

— Сэр…

— Конец связи.

Рация умолкла.

Дейв прикусил губу, убрал руку с трубки телефона и изменил свои планы. Но позднее он все-таки воспользовался телефоном. Он позвонил на 411 — за информацией.

На его часах было девять тридцать семь. Почти пора действовать.

Дейв глотнул со дна стаканчика совсем уже остывшего кофе и скривился. Чтобы сделать хоть сколько-нибудь приличный кофе, нужно не так уж много искусства и еще меньше расходов. Почему же продавцы кофейных автоматов не могут делать свою работу нормально, черт возьми?

Дейв встал и нацепил на себя пояс с инструментами. Пояс представлял собою полосу толстой дубленой кожи, с которой свисали отвертки, плоскогубцы, устройство для зачистки концов проводов, паяльник, тестер с двумя болтающимися проводками и парочка странных инструментов, о предназначении которых Дейв не имел ни малейшего понятия. Пояс был полезной находкой; он поможет ему сменить внешний вид. Дейв заткнул за пояс толстые рабочие перчатки, пряча приметную пряжку ремня от Гуччи, поддерживающего его рыжевато-коричневые брюки.

«Никто не обращает внимания на телефониста. Он — мебель».

Дейв зачесал волосы по-новому, сбросил галстук, вынул из углов воротника упругие пластинки, снял повязку с левой руки и закатал рукава. Часы и обручальное кольцо перекочевали в карман брюк. Ухоженные ногти покрыл толстый слой грязи. Дейв собирался идти, слегка разомкнув губы и дыша ртом. Еще один «синий воротничок», занимающийся своей работой.

Самой большой проблемой были туфли. Они были куда дороже, чем мог бы себе позволить телефонист-ремонтник, и это сразу бросалось в глаза. Дейв молился, чтобы никто не обратил на них внимания. Он обругал себя за то, что у него не хватило ума взять из шкафа в своем кабинете кроссовки.

И еще одна проблема: ему нужно было воспользоваться туалетом. Дейв подумал было, не оставить ли ему свое убежище и не пробежаться ли рысцой до мужской уборной, но решил, что риск того не стоит. Но мочевой пузырь уже причинял ему достаточно неудобств, чтобы Дейв передумал: ждать, как намеревался, еще пятнадцать минут, прежде чем покинуть телефонную комнату, сороковой этаж и само здание «Сентерекса». Планируемые обстоятельства его близящегося ухода не оставляли запаса времени на поход в сортир. Ну а когда он очутится на улице — что ж, на Манхэттене не так уж много общественных туалетов, и благоразумные люди ими не пользуются.

Дейв неохотно помочился в картонный стаканчик из-под кофе, наполнив его до краев.

Из рации Карлуччи донесся новый голос:

— Малиновка, вы меня слышите?

— Малиновка на связи, — отозвался Рэнсом.

— Говорит Скворец. Малиновка, у нас проблема.

— И по-моему, не одна, — не меняя интонации, ответил Рэнсом.

— Так точно. Но эта одна из текущих. База только что достала Дрозда из мешка и начала предписанную процедуру.

— Ну и?

— Составление описи показало, что его оружие отсутствует.

— Неудивительно.

— И рация тоже.

Последовало долгое молчание. Затем Рэнсом бесцветным голосом пробормотал:

— Я чрезвычайно этим огорчен.

— Объект слышал все, что мы говорили, до последнего слова.

— Это я уже понял, Скворец. Внимание всем. Ладно, леди, слушайте. Я намерен кое-что сказать. Я хочу, чтобы наш мистер Эллиот тоже это слышал. Мистер Эллиот, отзовитесь, пожалуйста.

Палец Дейва дернулся к кнопке передачи. Но Дейв ее не нажал.

Рэнсом глубоко вздохнул.

— Мистер Эллиот! — позвал он. — Мистер Эллиот! Ну ладно, как хотите. Дело ваше. Остальные слушайте внимательно. Я собираюсь вкратце изложить повестку дня этого нашего маленького суаре.

Голос Рэнсома звучал ровно. Он говорил медленно и отчетливо, без каких-либо эмоций.

— Я хочу, чтобы на первом этаже была удвоенная группа. Я хочу дополнительных наблюдателей на лифтах и на лестницах, и еще две резервные группы снаружи. Куропатка, скажите базе, чтобы прислали этих людей сюда как можно скорее. Мистер Эллиот, я полагаю, что сейчас вы замышляете попытаться выскользнуть, когда все отправятся на обед или в конце рабочего дня. Я думаю, вы надеетесь, что вас не заметят в толпе. Но вас заметят. Можете не сомневаться. Вас не выпустят из этого здания. Кроме того, как вы, несомненно, поняли, эта операция происходит под прикрытием и мы действительно не хотим тревожить гражданских. Для всего работающего здесь персонала и руководства сегодня будет самый обычный рабочий день. А вечером, после того как все уйдут, мы прочешем здание этаж за этажом. Куропатка, предупредите базу, что нам понадобятся собаки. Собаки, мистер Эллиот. Я уверен, что они прекрасно возьмут след по спортивному костюму, который лежит у вас в кабинете. Если я ничего не упустил, все закончится еще до полуночи.

Рэнсом помолчал, ожидая реакции. Дейв никак не откликнулся. Вместо этого он застыл, чуть склонив голову набок, прислушиваясь к неприятно знакомому стилю и ритму речи.

— Без комментариев, мистер Эллиот? Ну что ж, ладно. Позвольте заявить вам со всей прямотой, что я нахожу ваше утреннее поведение совершенно неподобающим. Впрочем, в свете вашего личного дела, мне, полагаю, не следовало бы удивляться. Думаю, вы понимаете, о каком именно эпизоде я говорю?

Дейв скривился.

— Что ж, вы меня удивили. Возможно, вы даже удивили сами себя. Кстати, об удивлении. Чтоб вы знали: ловушка, которую вы оставили после себя в кабинете, была устроена как следует. Нам потребовалось десять минут, чтобы разобраться, в чем там дело.

Дейв пристроил малокалиберный пистолет Берни таким образом, чтобы тот стрелял в пол, как только кто-то попытается войти в кабинет. Он надеялся, что люди Рэнсома решат, будто он забился туда и обороняется. Очевидно, они купились на этот трюк.

— И еще одно, мистер Эллиот. Я проверил свое оружие. Это был неплохой шаг с вашей стороны. Примите мои комплименты. Если бы я не нашел тот клочок бумаги, который вы засунули в ствол, то в следующий раз, когда мне понадобилось бы стрелять, я был бы неприятно удивлен, верно?

«Если это все, что ты обнаружил, кретин, то ты и вправду будешь неприятно удивлен!»

— Теперь я думаю, что вы устроили из этой операции дурдом не только благодаря полученной вами прекрасной подготовке — лучшей, какую только мог обеспечить дядюшка Сэм. Я думаю, мистер Эллиот, что это у вас в крови. Я думаю, что вы просто действуете в соответствии со своей внутренней природой. И это превращает вас в чрезвычайно опасного человека.

Рэнсом снова сделал паузу.

— Однако то же самое можно сказать и про меня.

Дейв сжал губы. Рэнсом принялся подбавлять жара.

У него что-то было на уме… несомненно, какая-нибудь гадость, что-нибудь из стандартных приемов психологической войны.

— Я потерял двух своих людей: одного из-за вашей меткости и второго из-за несчастного случая у вашего кабинета. Я не желаю больше никого терять. Потому я обращаюсь к вам с предложением. Учитывая нынешние обстоятельства, я настоятельно рекомендую вам принять его. Я надеюсь, что вы прислушаетесь к голосу рассудка и согласитесь на сотрудничество.

«Голос рассудка? Боже милостивый! Этот человек пытается убить тебя — и при этом хочет, чтобы ты с ним сотрудничал!»

— Предложение таково: я свяжусь со своим начальством и испрошу у них разрешения сообщить вам некие факты. Я надеюсь убедить их в том, что, если вы будете осознавать эти факты, можно будет достичь договоренности. Возможно, удастся добиться пересмотра отданных мне указаний. Эти указания, как вы наверняка уже вычислили, носят характер санкций. Чтобы сделать это — чтобы мы с вами обсудили условия, на которых можно было бы отменить эти санкции, — нам с вами потребуется поговорить. Потому, мистер Эллиот, сделайте, пожалуйста, то, что я вам скажу. Сейчас мы сменим шифровальный код на наших рациях. Как только это будет проделано, вы больше не сможете расшифровывать наши переговоры. На самом деле вы просто ничего больше не услышите. Однако же не выключайте — повторяю, не выключайте — вашу рацию. Постоянно держите ее при себе и держите включенной. Если мое начальство решит, что мы можем разрешить это дело полюбовно, я изменю коды так, чтобы вы могли меня слышать. Позвольте мне повторить еще раз: держите рацию включенной. Я воспользуюсь ею, чтобы связаться с вами — и, надеюсь, относительно скоро.