Рука Фатимы - Франциска Вульф

Никколо тяжело вздохнул.

– Ничего другого я и не ожидал услышать. Не ты один… – И умолк, заметив, видимо, что зашел слишком далеко. – Твое предложение не лишено смысла, Маффео. Джинким отказывается ее осмотреть… И что ж, тебе, как старшему из нас, и карты в руки. Но помни: скорее всего, это христианка. Не исключено, что оттуда же родом, что и мы.

Да, Никколо прав: возможно, эта белокурая, светлокожая женщина – их соотечественница. А если она дух, джин или демон, принявший личину слабой женщины? Ее цель – усыпить нашу бдительность, обманным путем пробраться в город хана и там произвести на свет ребенка-демона? А если нет и она действительно та, кем выглядит, – просто беременная женщина?..

Маффео невольно дал своей птице пересесть на руку Джинкима и склонился над женщиной.

– Маффео! – закричал Джинким. – Ты действительно хочешь сделать это?!

Маффео кивнул: лучше уж взять на себя этот грех, чем отвечать за смерть невинной женщины! И осторожно приступил к осмотру. Она не просыпалась, на лице не дрогнул ни один мускул, когда он прикоснулся к ней и что-то извлек из ее левой руки. Это оказался камень величиной с грецкий орех – сверкающий голубым светом сапфир невиданной красоты, какую встретишь раз в жизни. На миг он ощутил, как бьется его сердце. Возможно ли… посмотрел ей в лицо: мирно лежит с закрытыми глазами – как ангел. Нет, это не лицо воровки! Мгновение он всматривался в камень, потом быстро убрал его в карман широкого плаща – ни Никколо, ни Джинким ничего не заметили.

– Я не нашел на ней никаких ран! – закончив осмотр и тяжело дыша, объявил Маффео.

– Тогда почему она без сознания? – удивился Никколо. – Нам надо как можно скорее доставить ее в Шангду.

– Нет, – вскрикнул Джинким, – никогда! Я не позволю, чтобы эта женщина попала в город хана! Я не допущу, чтобы…

– А я согласен с Никколо! – перебил его Маффео. – Мы не знаем ее намерений и с какой целью она сюда явилась. Но думаю, эта женщина не представляет угрозы. Насколько могу судить, никакой она не демон – готов поклясться! Единственное, что знаю наверняка, – ей нужен врач. Мы не можем позволить ей, в ее положении, умирать на холоде – иначе будем повинны в ее гибели! Это все равно что всадить ей в сердце нож!

Джинким посмотрел на Маффео долгим взглядом и покорно кивнул.

– Хорошо. Возможно, ты прав. Я доверяю тебе, друг.

Маффео опустил руку в карман и ощутил тепло камня. Хранит он тепло рук незнакомки или сам излучает его? Пальцы Маффео скользили по его поверхности. Он испытывал ощущение чего-то знакомого – и в то же время чужого… Камень и ровный, и неровный. Так отличается любой предмет от своего зеркального отражения. Быть может, и этот камень – собрат или близнец другого…

«В одном я уверен, – размышлял Маффео, зажимая в руке сапфир, – эта красивая женщина не больше демон, чем я».

Медленно, будто не выйдя из состояния задумчивости, соизмеряя каждое движение, чтобы ничем не выдать себя, он сел в седло. Джинким, вероятно, слишком погружен в свои мысли. Внешне он сохранял учтивость, закрывая глаза на слабости стареющего друга. Ни намеком не торопил Маффео, терпеливо ждал, пока тот заберется на лошадь. Только тогда передал ему его орлицу.

Теперь следует позаботиться о загадочной чужеземке. С помощью Никколо он поднял ее и усадил на свою лошадь. Но прежде чем тронуться в обратный путь, они встретились взглядами. По грустному выражению зеленых глаз Джинкима Маффео понял – он все видел. Оба с болью сознавали: это их последняя совместная охота.

Маффео стоял у окна в своих покоях, наблюдая за тем, что происходит за их стенами. Свет восходящего солнца отражается в золоченых куполах ханского дворца… Чудесен вид куполов, зубчатых стен и башен. Из окон его жилища виден весь дворец. Но еще прекраснее и величественнее Шангду с восточной стороны, когда подъезжаешь к нему ранним утром: вспыхивает перед тобой в неземном блеске. Белый мрамор приобретает прозрачность, словно этот город, в отличие от всех других, построен вовсе не из камня. Вот почему верноподданные китайцы окрестили Шангду «хрустальным городом». Вряд ли найдешь для него более подходящее название.

За его спиной лежала чужеземка – в полумраке раннего утра, на узкой гостевой кровати. Ее бил озноб; слуги искупали больную в горячей воде и укутали одеялами. У постели ее стояли две чаши, наполненные раскаленными углями. В комнате так жарко, что у Маффео выступили на лбу капли пота.

Незнакомка была в том же состоянии, в каком нашли ее в степи Джинким, Маффео и Никколо. Со вчерашнего дня ни разу не шевельнулась. Кто она, откуда, как оказалась в степи? Что или кто оставил ее лежать там? Почему бросил? На все эти вопросы еще предстоит отыскать ответы.

Маффео бережно повертел камень в руке и посмотрел на просвет. Сапфир собрал в пучок лучи утреннего солнца, разбрызгав по комнате прыгающие синие искры.

Боже, как он прекрасен! До вчерашнего дня Маффео думал, что такой красоты не бывает на этом свете. Сегодня в камне появилось нечто новое, но это заметно лишь очень внимательному глазу: кромка скола идет несколько иначе и находится не совсем на том месте, что вчера. Неужто древняя, полузабытая легенда обернулась былью и другой сапфир в самом деле существует? В это трудно поверить.

В дверь тихо постучали. Не дожидаясь разрешения, в комнату бесшумно вошел слуга. Руки его скрывались в широких рукавах белого балахона.

– Господин, – заговорил он, отвешивая глубокий поклон, так что Маффео увидел длинную косу, заплетенную на затылке и черной змеей свисающую по спине. – Благородный Джинким, брат и престолонаследник нашего великого и доброго господина Хубилай-хана, просит вас о встрече.

– Приведи его! – ответил Маффео.

Вернувшись во дворец, Никколо сразу занялся своими делами и с тех пор ни разу не поинтересовался состоянием загадочной чужеземки. Вероятно, за книгами, цифрами и расчетами просто забыл о ней. Такой уж он человек – коммерсант до глубины души. Но прихода Джинкима Маффео не ожидал.

Широкими, быстрыми шагами воина монгол вошел в апартаменты Маффео. Явился, как всегда, один. Он не признавал бессмысленной суеты непрерывно следующих по пятам советников, слуг и солдат, которые сопровождали других членов ханского двора. Джинким пользовался ими лишь в исключительных случаях. Ему жаль бедолаг охранников – едва за ним поспевают. Бегут за наследником престола, как стая кудахтающих кур, и так устают, что другим слугам приходится обмахивать их опахалами.

– Приветствую тебя, Джинким, брат великого хана и мой дорогой друг! – Маффео склонился в поклоне, как предписывал протокол. – Что привело тебя в мое скромное жилище?