Вопросы ответственности за имущественные преступления - Ольга Борисова

Существует и иная позиция: в составе угрозы заложено преступное последствие – страх, который испытывает потерпевший (3). Критикуя данную позицию, Л.В. Сердюк пишет: «Если угроза совершается с целью вызвать страх, это еще не значит, что потерпевший непременно запуган, да и законодатель не требует этого» (4). Аналогичное мнение высказал и А.Н. Красиков: «Для наличия состава преступления не требуется, чтобы лицо, в адрес которого угроза высказана, оказалось в действительности запуганным» (5). Данный тезис представляется нам спорным. Угроза, подобно оскорблению и клевете, есть передача эмоционально заряженной информации. Мы лишь тогда можем сказать, что такая передача состоялась, когда потерпевший этот заряд распознал, воспринял и соответствующим образом отреагировал. Если такой реакции не будет, мы не вправе констатировать общественно опасное деяние, пусть даже данная угроза сама по себе выглядела очень опасной.

Какой же должна быть реакция потерпевшего? С точки зрения психологии, угроза принадлежит к числу стрессоров – ситуаций, вызывающих у человека эмоциональный стресс, то есть состояние напряжения, совокупность защитных реакций, наступающих в организме в ответ на воздействие неблагоприятных факторов (6). Эмоциональный стресс приводит к изменениям в протекании психических процессов, эмоциональным сдвигам, трансформации мотивационной структуры деятельности, нарушениям двигательного и речевого поведения, а в общем виде – к нарушению физиологического равновесия организма, относительного динамического постоянства внутренней среды организма, которое физиологи именуют гомеостазисом (7).

Итак, лицо, которому угрожают, испытывает стресс. Эмоция, которая «руководит» этим стрессом – страх. Но эти процессы субъективны, об их наличии мы можем судить лишь по поведенческим особенностям потерпевшего. Такие особенности могут быть различны, поскольку они диктуются не только угрозой, но и индивидуальностью человека. Уголовные дела об угрозах – дела лишь публичного обвинения. Однако трудно представить себе иной повод возбуждения уголовного дела об угрозе, чем заявление потерпевшего. Наличие такого заявления либо факт обращения за посторонней помощью и будут однозначными свидетельствами того, что угроза состоялась.

Указанное поведение потерпевшего не есть последствие угрозы в том смысле, в каком понимаются общественно опасные последствия преступления. Деятельность потерпевшего вообще не может входить в основание уголовной ответственности, последнее всегда охватывает лишь деятельность виновного субъекта. Реакция потерпевшего на угрозу – это показатель «надлежащего» качества угрозы, сигнал о том, что умысел субъекта реализован. Поэтому приведенные рассуждения не изменяют тезиса о формальном виде состава угрозы.

Итак, преступная угроза должна считаться оконченным преступлением с того момента, когда выраженное вовне угрожающее действие повлекло на стороне потерпевшего типичный психологический эффект (состояние стресса), объективированный каким-либо образом (как правило, обращением за помощью).

В современной науке уголовного права в целом преодолен встречавшийся ранее взгляд на угрозу как на обнаружение умысла на совершение иного преступления. Угроза обладает собственным объектом и собственным характером опасности. Поэтому происходящие за пределами угрозы деяния, направленные на причинение вреда, должны оцениваться как приготовление или покушение на совершение преступления. В действительности лишь на основе конкретных обстоятельств можно отличить те действия, которыми субъект подкрепляет угрозу, усиливает запугивание, и те действия, при помощи которых он инициирует причинение реального вреда.

1. См.: Крашенинников А.А. Угроза в уголовном праве России: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Казань, 2002. С.12.

2. См.: Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996. С.90; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. М., 1998. С.266.

3. См.: Абсатаров Х.Х. Угроза убийством. Уфа, 2001. С.95-96.

4. Сердюк Л.В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 2002. С.205.

5. Красиков А.Н. Указ. соч. С.90.

6. См.: Психология. Словарь / Под общ. Ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. М., 1990. С.386-387.

7. См.: Суворова В.В. Психофизиология стресса. М., 1975. С.56; Китаев-Смык Л.А. Психология стресса. М., 1983. С.278.

Сочетание обмана и угрозы при совершении имущественных преступлений

Посягательства на имущественные отношения, в том числе на собственность (глава 21 УК РФ) характеризуются различными способами, к числу которых относятся обман и угроза. Путем обмана могут совершаться хищение в форме мошенничества (ст.159 УК) и причинение имущественного ущерба при отсутствии признаков хищения (ст.165 УК). Насильственным путем, в том числе с применением угроз, совершаются: хищения в форме грабежа (п. «г» ч.2 ст.161 УК) и разбоя (ст.162 УК), вымогательство (ст.163 УК), неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (п. «в» ч.2, ч.4 ст.166 УК).

По утверждению, приписываемому Цицерону, – «Duobis modis fit injuria, aut vi, aut fraude» – неправда творится путем насилия или обмана. Из этого следует не только универсальный характер данных преступных способов, но и их самостоятельность и четкое взаимное различие. При применении они исключают друг друга: то, что выполняется путем обмана, не выполняется при помощи насилия, и наоборот.

Обман предполагает информационное воздействие на психику человека, внедрение в нее нужной обманщику информации, для того, чтобы она в конечном счете определила выгодное обманщику поведение жертвы. Преступный обман определяют как «введение другого лица в заблуждение или использование уже имеющегося у него заблуждения путем передачи информации, которая не соответствует действительности, либо умолчания о фактах настоящего или прошлого, с целью склонить данное лицо к нужному поведению»49. Мошеннический обман – это сообщение заведомо ложных сведений либо несообщение сведений, которые лицо должно было сообщить, с целью введения лица в заблуждение и обращения его имущества в свою пользу или пользу других лиц50. Информационный характер носит и такое насильственное действие, как угроза. Именно поэтому угроза сопоставима по механизму посягательства с обманом и, как мы увидим в дальнейшем, может с ним сочетаться. Угроза – это активное действие, выражающее запугивание, обещание причинить кому-либо вред, зло51. Угроза в уголовном праве наделяется рядом признаков, главный из которых – ее реальность, то есть порождение угрозой оснований опасаться ее осуществления. Если угроза используется в качестве способа достижения преступником иной цели, ее реальность возрастает: жертва понимает, что ради своей цели субъект готов пойти на причинение вреда. Именно такую ситуацию мы наблюдаем при совершении имущественных посягательств, включающих угрозу.

Угроза и обман могут сочетаться, во-первых, тогда, когда обман касается содержания угрозы. Речь при этом не идет о том, что разбойник или грабитель только запугивают потерпевшего, хотя на самом деле вовсе не намереваются применять к нему насилие. Угроза опасна не действительным желанием и намерением причинить вред (для состава угрозы это не обязательно), а созданием у потерпевшего чувства страха, которое в случае принуждения парализует его волю.

Мы имеем в виду ситуации, при которых субъект, дабы подкрепить свою угрозу, придать ей реальный характер, сообщает потерпевшему какие-либо ложные сведения. Поскольку обман требует изобретательности, постольку данные ситуации возможны в самых различных вариантах. Так, по нашим наблюдениям, преступник представляется должностным лицом, ссылается на знакомство с лицами, опасными для потерпевшего, обосновывает свои претензии вымышленным долгом потерпевшего перед ним или другими лицами. В последнем случае субъекты могут создавать мнимые предпосылки для своих претензий, инсценируя причинение вреда или провоцируя потерпевшего на его причинение. Таков известный практике сценарий автомобильной «подставы», при котором субъект (как правило, группа лиц) намеренно устраивает автомобильную аварию с участием автомашины потерпевшего и затем предъявляет имущественные требования. Такое деяние, если оно действительно сопровождалось угрозой, может образовать как вымогательство, так и грабеж или разбой.

Для обоснования своих претензий преступники могут использовать поддельные документы, например договоры, расписки.

Особое значение имеет рассматриваемая ситуация при совершении вымогательства с угрозой распространения определенных сведений (шантажа). Порочащие сведения или те, распространение которых грозит иным существенным вредом, могут быть ложными по своему содержанию. Шантаж часто характеризуется замаскированной угрозой, он может выражаться намеками и не выявлять агрессии субъекта. Поэтому важно отличать шантаж с ложной угрозой от мошенничества. Определяющее значение имеет при этом различие в воздействии, которое производят на потерпевшего обман и принуждение. Обман создает у потерпевшего ложное представление о наличии у субъекта оснований для получения имущества. Напротив, принуждаемая к передаче имущества или права на имущество жертва вымогательства осознает противоправность предъявленного требования. Решающим для квалификации содеянного как вымогательства выступает факт угрозы, создания у потерпевшего чувства страха. Схематично мошенническое притязание можно изобразить так: «Вы мне должны, так платите же», а вымогательское так: «Вы мне должны, так платите же, иначе я расскажу всем (или конкретному лицу) о Вашем долге (о том, что Вы не платите по долгам, о том, что я потерпел убытки по Вашей вине и т.п.)». Мы намеренно используем столь мягкие формулировки – невинные, на первый взгляд выражения в конкретном случае способны парализовать волю человека и не только заставить его передать свое имущество преступнику, но и порой втянуть его в зависимость от мошенника или вымогателя, повторяющего свои притязания.