Слова беспомощной девочки - Оксана Швалова

но знаю

что между вами – я

не стану как мама

не буду, как говорит отец

и кто сказал, что небо – это конец?

Запись № 6

Все мамины знакомые – коллеги по работе ли, подруги молодости – при виде Я. восклицали, что она – копия мамы. Но, увидев папу Я., резко меняли своё мнение – у неё были его прямой нос и маленький подбородок. Мама периодически причитала, что никто из её детей на неё не похож, только глаза у Я. были мамины. И больше ничего общего.

Мама была третьим ребёнком в семье, самой младшей, и единственной дочерью. Она родилась и выросла в деревне, среди болот. Её мама почти круглые сутки работала поваром, а папы не стало довольно рано (мама никогда не рассказывала Я., как он умер). Поэтому домашнее хозяйство было на ней. И воспитывала она себя сама. А с двумя старшими братьями не забалуешь, и она росла «пацанкой», подруг у неё было немного, всё больше друзья.

Мама рассказывала Я., как несколько раз в год ей приходилось почти вслепую идти от больницы домой – у неё стало падать зрение, и приходилось ходить к окулисту и закапывать в глаза специальные капли. Из-за них на некоторое время она переставала видеть вообще и наощупь шла через полдеревни. Никто её никуда не водил.

Это мама говорила, когда Я. в детстве отказывалась ходить к окулисту одна. А к нему нужно было ходить довольно часто. Глаза действительно были мамины.

Мама была счастлива, когда, закончив школу, уехала из деревни в Томск, учиться. Она узнавала большой мир, была очень общительной, душой компании. Но Томск для неё был не таким, как для папы Я., – то есть местом лучшей жизни. Она не привязывалась к месту, ей было хорошо везде, где было, куда пойти повеселиться. Закончив учёбу, мама уехала работать в Омск («невелика разница, всего-то буква»), на швейную фабрику «Лидер», жила с тётей, копила деньги и каждый год ездила в отпуск «на моря», «дикарём» с подругами. И, как правило, оставляла недельку в конце на то, чтобы навестить маму.

И это, по её словам, было самое счастливое время её жизни. Она была предоставлена самой себе. Сама шила себе наряды (которые потом носила тётя Оля, дочь маминого брата, и была самой модной среди одноклассниц, как потом говорила). Сама себя обеспечивала и ни перед кем не отчитывалась. Она была гордой. И знала себе цену.

Маме – двадцать три.

Во время одного из отпусков она приехала домой в деревню и со школьными друзьями пошла на дискотеку. Там на медленный танец её пригласил парень, явно не местный – всех местных мама знала. Высокий, с красивыми руками. Когда музыка закончилась, он подарил ей конфету «Мишка косолапый» – это были самые вкусные конфеты в стране, соответственно, достать их было непросто. Мама поделилась конфетой с друзьями (надкусывали по чуть-чуть) – и на все остальные медленные танцы они отдавали маму только этому парню. Каждый раз она возвращалась с конфетой. Так мама с папой и познакомились.

После танцев он вызвался проводить её домой, а на улице, как назло, хлестал дождь. Мама была в босоножках на очень высоких каблуках, ей было жалко топить их в огромной луже, на которую они наткнулись по пути, и она попросила понести её. Он, замявшись, отказал.

– Тогда пока, – бросила мама и показательно направилась через самую середину «водоёма».

В следующий раз папа встретился с мамой только через год.

Папе – двадцать три.

Он закончил обучение в Томском политехническом с отличием. Его позвали на работу в крупную томскую компанию, но он только развелся из-за измен жены и хотел уехать. И уехал – попробовать себя «в поле». Работал помощником бригадира на нефтеразработке. Недалеко от маминой деревни. Он был верховым на скважине: когда нужно было вытаскивать или затаскивать трубу, два человека тащили её снизу, а он стоял у верхнего края трубы, на вышке, и один толкал её в нишу. Он рассказывал, как баюкал руки по ночам и не мог уснуть от боли. А потом признавался, что рассказывал об этом только Я. И никто больше не знает.

Между вахтами папа жил в общежитии именно в маминой деревне, и там часто ходил на дискотеки. Однажды он обратил внимание на красивую и очень загорелую девушку (как будто только с пляжа) – на фоне остальных она выделялась, к тому же, он её ещё здесь не видел. После танца он подарил ей конфету – из запасов, которые прислала его мама (она работала врачом, и ей часто в благодарность приносили что-то подобное). «Шоколадке – шоколадная конфетка». По пути к её дому, когда она попросила перенести её через лужу, он побоялся, что уронит, – руки в тот день болели не меньше обычного. И она ушла.

Через год мама изменила порядок путешествий (так в этот раз было удобней) и отправилась сначала домой. Папе об этом тут же доложили – вся деревня знала, что он о ней спрашивал, поэтому каждый счёл своим долгом сообщить о её приезде. Мама, конечно же, тоже об этом узнала, от тех же людей. Неделю они гуляли, пели песни под папину гитару. Мама позвала его с собой в Ялту. У него как раз заканчивалась вахта, он планировал поехать к своей маме. А в итоге увидел море в первый и пока единственный раз в своей жизни.

Для мамы это тоже была пока последняя поездка «на моря». Она узнала, что беременна, когда они уже были у папиной мамы, в Белово. Там они и остались.

Папиной маме мама не понравилась. Она была «слишком дерзкой для девушки без высшего образования». Она была недостойна папы, не то, что его первая жена. И об этом маме не давали забывать.

Уже потом, слушая мамины рассказы про бабушку, которую Я. помнит только в гробу посреди зала (а на кладбище её не взяли, ей – четыре), Я. понимала, что любая женщина была бы «недостойна» папы и мама зря принимала это так близко к сердцу. Скорее всего, бабушка то же самое говорила папиной первой жене. Ведь папа – единственный сын бабушки и единственный любимый её человек. Папиного отца не стало довольно рано (папа никогда не рассказывал Я., как он умер), а других родственников нет. Я. сделала этот вывод потому, что на праздники мама всегда звонила братьям в деревню и тёте в Омск, а папа никому не