Любовь на всю жизнь - Джейн Фэйзер

— Ага, и только одному Богу известно почему. С таким-то отъявленным повесой, как вы.

— Глупости! — усмехнулся Энтони. — Я получал удовольствие где только возможно, как и любой здоровый мужчина.

Адам фыркнул в ответ на это заявление, и Энтони умолк. Не то чтобы он сильно хотел затащить Оливию Гренвилл в постель — просто это неизбежно. Ясно было, что она тоже это прекрасно знает.

Непонятно, впрочем, как станут разворачиваться события. Ценности с испанского галеона должны проделать долгий путь до сундуков роялистов и их шотландских покровителей, чтобы те могли нарушить унизительное перемирие и вновь развязать войну в английских провинциях в последней попытке сохранить верховную власть короля.

В этом деле Кейто Гренвилл был его врагом. В данный момент в Карисбрукском замке его не было, но он скоро вернется. Возобновившиеся выступления сторонников короля и вести о его тайных сношениях с шотландцами наверняка ожесточат тюремщиков его величества. Они попытаются вывезти его с острова и вернуть в Лондон. Пока этого не случилось, Энтони надеялся на борту «Танцующего ветра» в целости и сохранности доставить короля во Францию.

Место Оливии в этих планах выяснится потом.

— Вы не знаете, что было на том судне, которое мародеры обчистили прошлой ночью? — поинтересовался Адам. — Наверное, там была богатая добыча. Думаете, у вас верные сведения?

Энтони вмиг посерьезнел.

— О да, мои сведения абсолютно надежны, Адам. Какой бы богатой ни была добыча, товар не имеет ценности, если его нельзя продать. Если тот, кто ими руководит, ищет неболтливого покупателя, он даст о себе знать. Не знаю, что мы получим, но, бьюсь об заклад, не прогадаем. Судно было торговым.

Он отрывисто рассмеялся, и сейчас Оливия не узнала бы этого человека. Глаза его стали стальными, губы скривились. Не осталось и следа от той веселости, к которой она уже привыкла.

— Почему бы для разнообразия не позволить другим иногда делать нашу работу? — сказал Энтони.

Заходящее солнце разукрасило всевозможными цветами западную часть неба, а вода под «Танцующим ветром» отливала пурпуром и золотом. С камбуза потянуло ароматом готовящейся пищи. Суровость Энтони исчезла так же быстро, как и появилась.

— Что ты приготовил нам на обед, Адам?

— Баранью ногу на вертеле, — нехотя ответил слуга, — и то, что вы взяли со стола испанцев. Богатый выбор пирожных, немного сыра.

— Тогда через час мы пообедаем. Моя Спящая Красавица скоро проснется. — Энтони кивнул Адаму и покинул верхнюю палубу.

Адам покачал головой. Он не переставал удивляться, как ловко хозяин меняет обличье. Старик знал, что эта способность крепла по мере взросления Энтони, но это все еще пугало слугу, несмотря на всю его любовь к человеку, которого он воспитывал и которому служил с той дьявольской ночи, когда двадцать восемь лет назад мальчик появился на свет.

Глава 3

Оливия очнулась после освежающего глубокого сна и не сразу сообразила, где находится. Впрочем, услышав крики чаек и почувствовав привкус соленого морского воздуха, она все вспомнила. Ее охватил блаженный трепет. Раньше усталость заставляла Оливию сомневаться в захватившем ее волшебстве, но теперь утомление прошло, и этот странный новый мир радовал ее чудесами. Дочь лорда Гренвилла была пособницей и подстрекателем пиратов. Конечно, можно сказать, что пираты похитили ее и насильно держали на корабле в открытом море. И это будет абсолютной правдой. За исключением того, что у нее не было никакого желания оказаться в другом месте и, похоже, она ощущала острейшую жажду дальнейших приключений. Ее вкус к пиратству был только раззадорен встречей с испанским галеоном.

«У меня оказалось гораздо больше общего с Порцией, чем я предполагала», — усмехнувшись, подумала Оливия. Незаконнорожденная племянница отца интересовалась военными действиями и даже венчалась на поле брани с мечом на боку. Оливия начала ощущать привлекательность такого рода поведения. До настоящего времени она просто считала Порцию уникальной, не подчиняющейся никаким законам, ибо подруга делала вещи абсурдные с точки зрения здравого смысла обычных людей. А может, уникальность Порции наложила отпечаток и на ее подруг? Или сама Оливия тоже была необычным человеком, но только до сих пор не подозревала об этом?

Улыбнувшись, Оливия откинула покрывало, села и с жадностью потянула носом. Откуда-то доносился восхитительнейший запах жареного мяса, у нее даже слюнки потекли. Она с любопытством окинула взглядом каюту в поисках того, что могло бы рассказать ей о хозяине «Танцующего ветра».

Удивительно, но ей даже в голову не приходило, что она вторгается в его личную жизнь. На столе лежали карта, секстант и компас. Она пристально вгляделась в столбики цифр, выведенные той же самой твердой рукой, что наносила на бумагу контуры ее спины. Вычисления привели ее в восторг, хотя понимание их требовало определенных математических знаний.

Она просмотрела стоявшие на стеллажах книги. Интересная подборка. Поэзия, философия, кое-что из ее любимых классических произведений. Похоже, у хозяина судна богатый духовный мир. Она взглянула на шахматную доску, лежавшую на столике у окна. Создавалось впечатление, что игра была прервана, конечно, если только Энтони не решал шахматную задачу.

Оливия, нахмурившись, склонилась над фигурками. Передвинув белого слона, она на мгновение застыла, устремив сосредоточенный взгляд на доску, а затем удовлетворенно кивнула. Все правильно. Теперь белые неизбежно дают мат в два хода. Не очень трудная задача, подумала она.

Напевая вполголоса, Оливия вернулась к столу с картами и задумчиво выдвинула один из ящиков. Увидев толстую стопку бумаг, она вытащила их и разложила перед собой. Рисунки и карандашные наброски. Похоже, хозяин «Танцующего ветра» находил объекты для творчества повсюду. Судя по всему, здесь был представлен весь его экипаж.

Оливия с восхищением смотрела на серию набросков. Некоторые лица она узнала — видела их во время своего пребывания на палубе. Вот рулевой Джетро. А на этих рисунках — занятые работой люди: они шили паруса, сращивали канаты, карабкались на реи. Или вот еще — играют, танцуют, смеются, слушают игру на лютне одного из своих товарищей, прислонившегося к мачте. На трех-четырех набросках были изображены нагие мужчины, стоявшие на палубе под насосом; их кожа блестела от воды, глаза смеялись.

Оливия немало прочитала и просмотрела древнегреческих и древнеримских текстов и рисунков, чтобы смутиться при виде обнаженного мужского тела. К тому же художник неплохо знал анатомию. Его явно интересовало человеческое тело, о чем свидетельствовали многочисленные наброски рук, ног, бедер в различных ракурсах. Впрочем, и лицам он уделял немало внимания: всего два-три штриха, а характерный наклон головы или взгляд уже схвачены.