Перекрёсток двенадцати ветров - Олег Верещагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он что — опасный? Большой, кусается? Кто это вообще? И где он?
— А?.. — Рат поднял брови. — А, нет… Урман — это такое место посреди тайги. Зверей почти нет, растений мало, вообще — плохое место. Бурята спроси — он тебе про любой урман такого наплетёт… Ну, разные там духи и демоны — это, положим, чушня. Сколько в тайге жил — ни разу ни духа, ни демона не видел… — Рат осёкся, явно что-то вспомнив, покусал губу и продолжал: — Но вообще место голодное. А главное — не знаю я, куда и насколько он тянется. Может, за хребтом кончится. А может — нам по нему шагать и шагать до конца.
— В смысле? — насторожилась Светка. — Пока не помрём?
— В смысле пока не придём, — успокоил её Рат. Усмехнулся вдруг и сказал: — Никогда в тайге столько не болтал, как с вами… Пошли, ладно. На хребет выберемся — оглядимся и решим, что и как… — он шагнул было, но потом спросил, обернувшись: — Устала?
— Устала, ну и что? — спокойно ответила Светка. — Ещё я есть хочу и в ванну. Что-то изменилось? Пошли.
— Ого, — покачал головой Сашка…
…В шесть часов вечера хребта ещё не было, но они вышли к узкой речушке, быстро и с клокотаньем бежавшей вниз — туда, откуда они пришли. Рат посмотрел на воду и решил:
— Всё, тут ночуем… Вот что, — он вздохнул, — я сейчас уйду, вернусь, может, затемно.
Попробую поохотиться, вдруг повезёт. Лагерь разбейте, как следует всё чтоб было.
— С тобой пойти? — вызвался Сашка. Рат покачал головой:
— Нет, я один, — и канул в лес бесшумной тенью.
— Один так один, — Сашка размял пальцы. — Ну что? Мы с Егором делаем шалаш… Оксана… ты ведь Оксана, или как?
— Да Ксанка я и есть Ксанка, — девчонка улыбнулась. — Мы со Светой пойдём, грибы посмотрим. И рыбу… Света, ты пойдёшь?
— Пошли, — решительно кивнул она и пропела:
— Не свой не чужой— Пааааследний герой!!!
Ксанка с готовностью рассмеялась. Сашка неуверенно сказал:
— Пистолет…
— Не надо, — Ксанка ловко извлекла из узорчатых металлических ножен на поясе нож с узким лезвием и чеканкой на рукояти. — Так привычней…
…Чуть выше по течению речка слегка успокаивалась. Из чуть колеблющейся воды заводи торчали тут и там похожие на лезвия шпаг высокие листья, при виде которых Ксанка остановилась и улыбнулась:
— Вот и стрелолист…
— Его что, едят? — деловито уточнила Светка. Ксанка кивнула:
— Ещё как… Смотри… — она быстро разделась и полезла в воду, а через десяток секунд выбросила на берег несколько похожих на картошку клубней. — Можно печь, можно варить… Ты не мокни, Света, я сама надёргаю…
— Вот что, — Светка решительно расстегнула куртку. — Ты попробуй рыбу половить, а я этого стрелолиста надёргаю. Дело нехитрое, а рыбу ловить я всё равно не умею. А то что ты как не знаю кто при не знаю ком? — уй, холлодноо!.. Лезь на берег.
— Просто ты красивая, — откровенно сказала Ксанка, тем не менее послушавшись, — а красивые должны жить по-другому.
— Да ты тоже красивая, — Светка даже замерла в воде после этих слов. Ксанка грустно улыбнулась, присев на берегу на корточки:
— Какая же я красивая… Раскосая и чёрная, как пень горелый. Рат на меня и не смотрит.
— А ты на него смотришь? — понимающе сказала Светка, и Ксанка прижала к лицу тугую косу — как в кино, но у неё это получилось естественно. — Ну и дурак он. Они все дураки, пацаны. Я вон тоже — я сюда за кем, думаешь попёрлась, как декабристка? — Светка ощутила прилив откровенности. Может быть, потому что Ксанка ничуть не походила на её школьных подружек и была на самом деле искренней? — За Егором! Сашка смеётся, что потому что он богатый — ну, отец у него богатый. А я и не поэтому…
— Они с Ратом братья двоюродные, очень похожи… — Ксанка встала. — Попробую половить, правда…
— Подожди, — Светка плеснула водой. — А родители Рата — они пропали в тайге, да?
— Да, — кивнула Ксанка. — Давно… И никто не знает, что с ними случилось…
…Когда девчонки вернулись к месту лагеря, неся почти пять килограмм клубней стрелолиста и трёх больших хариусов, нанизанных на прут, шалаш в самом деле стоял и костёр горел вовсю, а рядом лежала здоровенная куча хвороста и толстых сучьев. Мальчишки собачились.
— Да потому что ты пенёк в этих делах! — заявлял Сашка. — Это ты веточки для шашлыка будешь ногой ломать, а такие сучья, если топор нет, надо о дерево расшибать! Ты же ногу себе разобьёшь!
— Вот я сейчас буду по деревьям лупить, чтобы все услышали! — огрызался Егор. — Тут и дел-то — положил — и вот так… ууу…йаа, бли-иннн!
— Я же говорил, — хладнокровно заметил Сашка и пригнулся, пропуская над головой ветку, бумерангом заброшенную Егором в кусты. — Дрова виноваты, конечно… Хромай теперь за ней, ветка хорошая.
Егор прыгал на одной ноге и шипел ругательства. Он заметно оживился, как оживляются большинство людей, попытавшихся со всей дури перешибить почти голой пяткой ветку в руку толщиной.
— Ну что без нас могут пацаны? — Светка почесалась со скоростью бешеного суслика. — Всю изгрызли… Только поцапаться, пока мы ужин добываем… Рат не пришёл?
— Придёт, — опередив мальчишек, уверенно сказала Ксанка. — Он такой…
…В урмане стемнело быстро и как-то неприятно. Солнце вовсю горело где-то за кронами деревьев, там был день, а тут наступила ночь, глухая, только какие-то звуки крались по кустам и под прикрытием стволов пихт и елей. Голодные и в общем-то испуганные сидели ребята у костра. Сашка держал на коленях маузер. Все молчали, только теперь начав по-настоящему переживать то, что с ними произошло. В такой ситуации даже в самой легкомысленной голове родились бы мысли в первую очередь о родных и близких, и мысли эти были самого неприятного свойства. Считавшие себя очень самостоятельными и взрослыми мальчишки и девчонки ощутили вдруг, что быть самостоятельными им совершенно не хочется, а хочется домой. Почти до слёз. И не было ни у кого — даже у Ксанки — никакой уверенности, что они и правда смогут пройти эти самые десятки, а то и сотни километров до людей…
Не выдержала Светка.
— А если с ним что случилось? — прямо спросила она. Сашка тут же отозвался:
— Может, правда надо пойти искать? Вдруг он…
— Он не сломал ногу, не утонул и не растерзан дикими зверями, — сказал Рат без улыбки, подходя к костру. — Хорошо устроились, правда.
Все повскакали на ноги, обрадованно зашумев. Рат наоборот — сел, и стало ясно, что он очень устал. Рядом с ним лежала небольшая косуля или что-то вроде этого.
— Ой, как жалко-о… — протянула Светка, чуть коснувшись пальцами кремовой шерсти на лбу. — Кто это?
— Кабарга, — ответила Ксанка, — коза такая… Что, плохо? — Рат кивнул, стаскивая сапоги.
— Совсем?
— Пусто, — Рат со вздохом откинулся на нарубленный лапник. — Мёртвое место. Все ноги обстучал… Ну да ладно — может, это потому что не в урок… Лихо ты её, — кабарга была убита одним выстрелом из малопульного ствола в левый глаз.
— О чём он? — спросил Сашка. Ксанка ответила со вздохом:
— Днём охота плохая. Лучше всего на рассвете… Саша, ты зверя разбирать умеешь?
— Раз… нет, — признался Сашка.
— Тогда учись смотри… Света, а ты с рыбой займись.
— Я?! — глаза Светки округлились. — Резать и всё такое?!
— Я сделаю, — Егор сел удобнее и достал свой новенький охотничий нож. — Отец учил как-то на рыбалке.
Рат, кажется, заснул, потому что вроде бы продолжал видеть костёр, слышать разговоры, но одновременно шёл сквозь урман и понимал, что заблудился, хотя это и было невозможно и лучше всего доказывало, что он спит. Потом голод, питающийся запахами, пересилил усталость, и он открыл глаза.
Все четверо сидели возле огня, глядя на него. Сашка улыбнулся:
— А мы ждём-ждём, без тебя не начинаем, думаем: когда ж проснёшься?
— Я долго спал? — Рат посмотрел на часы. — Почти два часа… ух, хорошо… И я голодный.
— У нас, — гордо сказала Ксанка, — стрелолист печёный, жареные рыба и мясо. Воду набрать не во что, а то бы и чай скипятили. В темноте кузовка не свернуть.
— Разве в кузовке воду согреешь? — не поверила Светка. — Он же это. Деревянный. Ксанка кивнула:
— Да ещё как согреешь…
— Завтра покажешь, — потребовала Светка и набросилась на рыбу, пояснив: — Косулю жалко всё равно.
Рат закончил есть первым. Посидел, пробормотал: «Без топора вообще…» — и начал выбирать кусок коры побольше. На него он водрузил десяток крупных углей и навалил мха, после чего всё это сооружение задымило густым сырым чадом. Рат поставил его в шалаш.
— Э, мы там как спать будем?! — спросил Егор.
— Крепко, — заверил Рат. — А вот комары и гнус туда не сунутся… почти. Но ночью будет холодно, а костёр или прогорит, или кому-то надо поддерживать.