Изгои - Эльмира Нетесова

Во! Скоро я к нему пожалую! Пусть и меня не обходит. Не то припутаю ночью, по старой привычке, погляжу, где он свой порох прячет, как сумел канать через беды? Я одна не продышала. Слабачка! Видать, все мы, бабы, сильны, покуда любимы. Как только нас забывают мужики, жизнь тоже отворачивается.

Но тебя любили многие?

Ольга оживилась и, хотя вставала трудно, села на одеяле, попросила сигарету впервые за все время и, закурив, заговорила:

Любили! Но по-разному! Одни — как ту вошь в подштанниках: чем чаще чешут, тем я жирней. Знаешь, сколько мне платили поначалу? Хо! Только баксами! За ночь до штуки имела! Ох и клево канала! Вот только одна беда, «бархатка» не бесконечна!

Я ж про любовь! — покраснела Катька густо.

А я за что подыхаю? Мне нет семнадцати! И до утра так долго! Ты еще веришь в нее, значит, тоже хлебнешь по горлянку. Плюнь! Люби только себя! И никому не верь, ни одному козлу! Иначе загнешься как я! И тебя тоже даже у рыть станет некому, потому что и за это нужно сначала отбашлять! Или напакостить полные карманы!

Катька вздрогнула на стук двери. Это Женька с Димкой вернулись в дом. Поев и покормив Голдберга, легли на Зинкину постель и вскоре уснули.

Катька тоже прилегла, но Ольга не дала уснуть. Она стонала так жалобно, будто маленький ребенок, заблудившийся в ночи, умирал от стужи и страха.

Оль! Я за врачом! Не могу больше видеть, как мучаешься! — сорвалась девчонка с постели.

Посиди со мной. Не надо врача! Мне так плохо одной. Говори о чем-нибудь, только не молчи. Я ненавижу тишину. Она — сестра погоста. Пока живу, не бросай меня. К утру все кончится. Я уйду за тою звездой, какая погаснет на небе последней. Потому что падшие и последние — прямая родня, — заткнула рот кулаком, чтобы не заорать.

Прости, Катька, знаю, хочешь спать. А я не могу! Спящие похожи на мертвецов! Я боюсь смерти! Почему-то только сейчас захотелось жить! — призналась Ольга, плача.

Все! С меня хватит! Я за врачом пойду! От бабки Лизы в неотложку позвоню! Пусть приедут, помогут! — одевалась девчонка, уже не обращая внимания на слова Ольги.

Катька глянула на часы. Поздновато, конечно, будить старуху, но случай особый. Она боялась, что девка умрет в ее доме, и тогда докажи, что не виновата в ее смерти…

Катька позвала Голдберга и вместе с ним вышла из дома, пообещав Ольге скоро вернуться.

Она боялась одиночества в ночи. И хотя старуха жила неподалеку, всякий шаг в темноте грозил опасностью, потому с собакой чувствовала себя уверенней.

Катька долго стучала в окна и дверь. Колотила кулаками изо всех сил, кричала. Старуха спала крепко. Катька уже хотела уйти, как вдруг увидела, что в окне бабки загорелся свет. Соседка прильнула к стеклу, разглядывая, кто колотится к ней в эдакую ночь?

Узнав Катьку, надела халат, долго искала тапки, еле сдвинула примерзший засов, впустив девчонку в коридор. Долго не пропускала в дом, все не могла понять спросонок, зачем той понадобился телефон?

Бомжиха помирает? Да они, елки-палки, только плодятся. Добрые люди умирают, этим ни хрена не делается, — не верила бабка Лиза.

Умирает! Совсем плохо ей! Надо неотложку вызвать! — рвалась в дом девчонка.

Да «сто сейчас сюда поедет? В наш район по белому дню никого не докличешься. Нынче и подавно. Все спят. Это надо к им бежать! Будить, упрашивать докторов. Надысь, дед Василь помер. Знаешь, от чего? Врачи отказались ехать к нам. Сказали, что нетути бензина для машины. А пехом к нам идти никто не согласный. И к вам откажутся. Это как пить дать, — нехотя открыла дверь перед Катькой, зорко следя за каждым ее шагом.

Девчонка быстро набрала номер. Услышала сигнал — занято. Ругнулась сквозь зубы. Опять набрала, и снова короткие гудки. А время шло. За окном злобно паял Голдберг, звал Катьку скорее вернуться домой, но она не могла уйти, не вызвав «скорую». С полчаса набирала номер. Подбородок дрожал от страха. Что если вернется, а Ольга уже умерла? Времени прошло нимало. Катьке оно показалось вечностью. Теряла терпенье и бабка Лиза: она недовольно косилась на Катьку, что-то беззвучно шептала морщинистыми губами. Ей очень хотелось спать.

Катька даже поперхнулась, когда услышала в трубке:

Алло! Скорая помощь! Слушаю вас!

Тетенька! Ольга умирает. Спасите ее! Я отбашляю, падла буду! — заорала в трубку срывающимся голосом.

Успокойтесь! Назовите адрес! Не тарахтите! Я записываю! — услышала Катька и попыталась взять себя в руки.

Сколько лет больной? Фамилия, имя? Что с нею?

Фамилию не знаю. А вот таблеток она нажралась. Прямо в аптеке! Не знаю каких! Она была беременной. Хотела скинуть! Нет! Мы не можем сами ее привезти. У нас нет машины. Тут они не ходят. Вас ждем!

У меня ваш вызов тридцать первый! А машин всего четыре! Нет бензина. Не хватает врачей. Придется ждать! — услышала Катька.

У Ольги крови целое море вышло!

Что могу сделать? Неотложку не нарисую. Тем, кто раньше вас сделал вызов, тоже срочно нужна помощь, и люди ждут.

Но Олька умирает. Она не доживет до утра, если не поможете!

Ждите своей очереди! — положили трубку на рычаг на станции скорой помощи. Катька, рыдая, поплелась домой, забыв поблагодарить соседку, извиниться за беспокойство. Та качала головой, глянув вслед девчонке.

Катька шла, опустив голову, не глядя вперед, и чуть не упала, наткнувшись на машину, стоявшую перед домом.

Страх за Ольгу погасил осторожность. Девчонка даже не испугалась, не подумала, откуда она здесь взялась, и влетела в дом, дрожа за бомжиху.

Явилась? Долгонько тебя ждем! — встал ей навстречу человек, какого она обокрала в аптеке. Лицо его было перекошено злобой, бледное.

Димка с Женькой были на ногах и стояли перед вторым человеком, незнакомым Катьке. Ольга лежала на одеяле, и девчонка не увидела, жива она или нет.

Давай портмоне, сволочь! — схватил Катьку за грудки тот, кого обокрала. Та вскрикнула, но отдавать деньги и не подумала.

Я кому звоню? — приподнял ее одной рукой, тряхнул так, что у Катьки слезы из глаз брызнули.

Колись! Где они? — отвесил пощечину. Катька отлетела к двери, та открылась настежь. В дом влетел Голдберг. Увидев чужих, оскалил клыки, зарычал глухо, бросился на ударившего, вдавил в стену, прижав папами. Тот от неожиданности растерялся. Пес караулил всякое движение и дыхание.

Никаких денег мы у вас не брали! — внезапно прозвенел голос Димки.

Убери собаку или будет плохо! — нырнул в карман второй мужик.

Голдберг! — крикнула девчонка, указав на опасность. Пес молнией отскочил. Пуля попала в плечо обкраденного. Стрелявший уже лежал на полу, придавленный псом.

Твою мать! Ты что? Крышу посеял напрочь? — ругался раненый, согнувшись в три погибели, зажимая рукой плечо.

Ольга! Оль! Неотложка скоро будет! — крикнула Катька, но девка не шевелилась.

Олька! — бросилась к ней девчонка, оттолкнув раненого. Мальчишки, воспользовавшись моментом, выскочили из дома.

Ты жива? — склонилась к бомжихе. Та открыла глаза. Увидев Катьку, попыталась что-то сказать, но голос был таким тихим, что из-за рыка Голдберга ничего не разобрала.

Уйдите вы все! Она умирает! — закричала Катька.

Верни деньги, дрянь! — услышала совсем близко.

Катюха! У них умер ребенок. Девочка! Если не отдашь, скоро за нею уйдешь. За детей Бог наказывает, — услышала девчонка слова Ольги. И, молча вытащив портмоне, отдала хозяину.

Тот спешно открыл, пересчитал деньги. Положил во внутренний карман. Наклонился над Ольгой:

Может, с нами поедешь? Поверь, все устроим как надо!

Нет! Не хочу! Тебя сильно ранили?

Повезло. Слегка задел. Пуля в стене осталась. На память. Больше испугался.

Ты всегда был везучим! — слабо улыбалась

Ольга.

Катька освободила от Голдберга второго мужика Тот, едва встав на ноги, тут же выскочил из дома, сел в машину и теперь сигналил, торопил своего друга.

Спасибо тебе, Ольга! Эта стерва никогда не отдала бы нам баксы, если бы не ты. Прости нас! Возьми денег. Когда встанешь на ноги, пригодятся! — сунул под подушку пачку десяток и, огрев Катьку злым, ненавидящим взглядом, выскочил на улицу, не оглянувшись на дом. Вскоре они уехали.

Минут через пятнадцать, подпрыгивая на ухабах, к дому подъехала неотложка. Врачи вошли в дом с носилками.

Где больная? — спросили с порога. Увидев Ольгу, поморщились.

Какой срок беременности? — задрали юбку и, осматривая, переговаривались между собой.

Бомжихе замерили давление. Сделали много уколов. Но Ольга, словно только их ждала. Она стала терять сознанье.

Бесполезно! Большая потеря крови! Поздно! — выдохнула врач и, глянув на Катьку, спросила: — У нее есть родственники?

Да! — вспомнила девчонка Кольку-Чирия.

Мы госпитализируем больную. Пусть они придут сегодня, поинтересуются, — написала адрес и телефон на клочке бумаги.