Агент 008 (СИ) - Игорь Волознев

Выключи ты эту лажу, - процедил Волгин. - Сплошь одни воровские хари.

Михеев нажал на кнопку, гася экран.

Кондрашов возился с замками дипломата, оставленного толстяком на заднем сиденье.

Смотрите, тут стволы! - воскликнул он, вскрыв портфель.

Это кстати, - заметил Волгин.

Из двух имевшихся в портфеле пистолетов он взял себе двенадцатизарядный "кольт" с полной обоймой патронов.

Крутой был мужичок, - сказал Михеев

Нам повезло, что он держал оружие в портфеле, а не в кармане, - прибавила Ирина.

Помимо пистолетов, в портфеле лежали пачки стодолларовых купюр, но они заинтересовали агентов меньше. Деньги, сколько влезло, рассовали по карманам, остальные выкинули в окно вместе с портфелем.

"Крайслер" катил на полной скорости. Железнодорожный переезд он проскочил перед самым носом у бешено мчавшейся электрички. Водители редких встречных машин, увидев крутую иномарку, спешили вильнуть в сторону.

Начальник аэродрома в Алабине полковник Введенский оказался пухлым бледным коротышкой с испуганными глазами. Промокая платком вспотевшую лысину, он выкатился из-за стола навстречу агентам и зашептал, что только что звонили из ФСБ по поручению самого Петрушкова.

Вас приказано задержать... - говорил он почему-то шёпотом. - Задержать под любым предлогом... Вы понимаете, как я рискую...

Сделаем так, - Волгин обернулся к Кондрашову. - Миша, быстро найди верёвку и какую-нибудь тряпку.

Что вы собираетесь делать? - ещё больше испугался полковник.

Обеспечить вам отмазку, - невозмутимо ответил агент 008. - Садитесь в это кресло и не дёргайтесь. У нас очень мало времени.

Я не понимаю...

Волгин толчком опрокинул его в кресло и через минуту начальник аэродрома был связан по рукам и ногам. Кондрашов засунул ему в рот тряпку и залепил губы скотчем.

Теперь у вас будет прекрасное оправдание для гебистов, - сказал он.

У кромки лётного поля их поджидали двое молодых людей в спортивных костюмах и военный.

Володька! Денис! - Кондрашов кинулся к ним. - Вы, значит, летите с нами? - Он обернулся к Волгину и представил ему молодых людей: - Знакомьтесь, товарищ майор: капитан Шуров, Владимир Васильевич. Старший лейтенант Остаповский, Денис Петрович.

Военный представился сам:

Капитан Ерасов, - козырнул он. - Прикомандирован к вашей группе в качестве второго штурмана.

А где первый штурман? - спросил Волгин, обмениваясь рукопожатием с новыми членами своей группы.

Командир экипажа и первый штурман ожидают вас в самолёте, - ответил Ерасов. - Перелёт, насколько я понимаю, предстоит дальний?

Очень дальний.

А вон, кажется, и "петрушки" подваливают, - Михеев показал на дорогу за оградой аэродрома.

По ней на полной скорости приближались четыре чёрные иномарки.

Поторопимся, - сказал Волгин.

Не успели агенты и лётчик добежать до самолёта, как со стороны сквозной металлической ограды защёлкали выстрелы. Гебисты, однако, были слишком далеко, чтобы их пули могли причинить существенный вред.

Стоять! - донеслись их крики. - Стоять, вам приказано!

Волгин и его люди поднялись на борт. За ними захлопнулся люк.

Внимание, все вылеты задержаны, - ожил громкоговоритель на крыше служебного здания. - Вылет запрещается. Повторяю: вылет запрещается.

Агент 008 прошёл в кабину пилотов, где Ерасов представил ему командира экипажа Ковальчука и первого штурмана Золотцева.

Ковальчук - рослый, гривастый, с пышными чёрными усами - долго жал Волгину руку и преданно смотрел на него мутными глазами. Агент сразу учуял запах алкоголя.

Всё равно подниму машину, что бы они там ни тявкали, - сказал Ковальчук, кивая в сторону мегафонных воплей. - Не подчиняюсь я им! У меня на руках письменное предписание полковника Введенского, а они кто такие - я не знаю!

Он уселся в кресло перед пультом и взялся за рычаги.

Волгин отвёл Ерасова в сторону.

Товарищ второй штурман, - сказал он тихо, - по-моему, наш командир... того... выпивши. В таком состоянии он сможет вести самолёт, как вы думаете?

Сможет, - ответил тот уверенно. - Петрович сможет, не первый год с ним летаю. Да и пропустил-то он самую малость, это для него не доза.

Волгин вернулся к Ковальчуку и дружески похлопал его по плечу.

Не беспокойтесь, товарищ Ковальчук, - сказал он, улыбаясь. - Поднимайте машину.

Глухо загудели двигатели.

Быва-а-али дни весё-о-олые, гулял я молодой... - запел Ковальчук.

Двигатели гудели всё громче.

С песнями, значит, полетим, - Волгин хмыкнул. - Это даже неплохо.

Он вернулся в салон, где Кондрашов и остальные сгрудились у иллюминаторов.

Товарищ майор, гляньте, что "петрушки" творят! - увидев его, закричал Михаил.

К самолёту на полной скорости мчался автозаправщик - грузная машина с огромным баком, наполненным горючим. За рулём сидел стриженый молодчик в сером костюме.

Похоже, он собирается нас таранить! - в тревоге воскликнула Ирина.

Здесь должны быть стволы, - Кондрашов посмотрел на Шурова. - Влад, вы погрузили оружие?

Конечно, - рыжеволосый, с круглым веснушчатым лицом Денис Шуров зашагал по салону. - Сам затаскивал.

А гранатомёт?

Есть и гранатомёт.

Давайте сюда, быстро!

Остаповский помог раскрыть люк, и Кондрашов с Шуровым выдвинули ствол гранатомёта наружу.

Самолёт, рыча двигателями, тронулся с места. Он, однако, ещё не набрал скорость, и ясно было, что несущийся заправщик его неминуемо настигнет. Увидев гранатомёт, гебист в машине раскрыл дверь и приготовился выпрыгнуть, но всё ещё держал руль, направляя заправщик на самолёт. Это промедление стоило ему дорого. Кондрашов выстрелил, граната ударила по баку и в одну минуту заправщик охватило пламя. Прогремело два взрыва: один небольшой, а второй выплеснул целое море огня, взвившегося фонтаном чуть ли не на пятьдесят метров. Самолёт чудом не попал в зону его действия.

Ну, Миша, ты даёшь, - выдохнул Волгин, у которого сердце подпрыгнуло в груди. - Нас могло изжарить вместе с ним.

Я не ожидал, что бак полон горючего... - пробормотал побледневший Кондрашов, тоже переводя дыхание. - На военных аэродромах горючее обычно в дефиците...

Всё расселись по креслам. Самолёт оторвался от взлётной полосы и взмыл в небо. Волгин заметил, как сидевший рядом Остаповский - высокий, плечистый, ещё совсем молодой мужчина с соломенными волосами, - побледнел, болезненно сморщился и схватился за висок.

Что с вами? - спросил Волгин.

Голова что-то разболелась, товарищ майор, - признался тот. - Ничего, сейчас проглочу пару таблеток и всё пройдёт.

Он достал из кармана упаковку с таблетками.

С Волгиным по мобильному телефону связался генерал. Агент уже обратил внимание, что "Дед" во время своих коротких звонков сообщает новости самые неутешительные. Так было и на этот раз. Из ФСБ поступил приказ во все противовоздушные части сбить самолет Волгина, а в приграничные страны - не предоставлять ему воздушного коридора.

Выходит, нас собьют, куда бы мы ни полетели, - заключил Кондрашов, когда Волгин сообщил о положении дел.

Агенты отправились посоветоваться с пилотами.

Я так и думал! - рявкнул Ковальчук, насупив мохнатые брови. - Если в дело вмешалось наше грёбаное ФСБ, то добра не жди!

Нам надо прорваться к Тихому океану, - сказал Волгин, глядя на часы. - Через семь часов мы должны быть в районе Соломоновых островов!

Неужели совершенно невозможно вырваться в нейтральное воздушное пространство? - упавшим голосом спросила Ирина.

У Ковальчука заблестели глаза.

Любой другой пилот опустил бы руки и сказал вам, что выхода нет, но только не Ковальчук! - заявил он с торжествующим видом. - У него всегда есть выход!

Набрать высоту? - предположил Михеев. - Или лететь над самой землёй?

Нет, это всё ерунда, - возразил Ковальчук. - Если захотят, то нас собьют и в стратосфере.

Так что вы предлагаете? - поторопил его Волгин.

Коли на нас нацелены все пограничные ПВО, то остаётся один путь, единственный, но стопроцентно надёжный! И мы им воспользуемся!

Какой?

Лететь через Северный полюс!

А у нас хватит горючего? - осведомился практичный Кондрашов.

До экватора дотянем, а там посмотрим. Да не беспокойтесь вы, - прибавил лётчик, засмеявшись. - Всё будет зашибись, ведь за штурвалом не кто-нибудь, а Ковальчук, Советский Союз!

Часы бездействия Волгин переносил тяжелее всего. Умывшись и приведя себя в порядок после лазания по подземельям, он сел у иллюминатора и стал смотреть на проплывавшую внизу землю. Михеев и Шуров дремали в своих креслах. Остаповский сидел, морщась и потирая виски. Он пил уже пятую таблетку от головной боли. Волгин недоумевал: что-то Дед недоучёл, посылая больного парня в такой рискованный рейд. Может быть, у него больше не осталось надёжных людей?