Тень убитого врага - Сергей Зверев

Все эти мысли клубились в ней под нервное хождение из угла в угол. Ходила она быстро, резко – но вот замедлила шаг, лицо – злое, ненавидящее – изменилось, став сперва недоуменным, затем растерянным, беспомощным… и, наконец, она остановилась у окна, чувствуя, что сейчас разрыдается. Нет! Нет! Нельзя. Нельзя раскисать. Елена вздохнула, усиленно поморгала, не дав слезам пролиться. «Надо вспомнить что-нибудь хорошее!» – решила она. Что?

Что может помнить женщина, неудачливая в браке? Ушедшую, потерянную любовь – если она, конечно, была. В жизни Елены Студенецкой, когда-то Григорьевой, любовь была. Одна-единственная. Единственной, как видно, останется навсегда. И ее не вернешь.

Это так. Но что же делать с нею и с собой?!.

Елена не знала, что делать со своим грузом прошлого, будущего, любви, ненависти – просто не знала. И потому пусто смотрела в окно, и пусто текло сквозь нее время.

Что остается в этом мире от любви? Она знала, что на этот вопрос не должно быть ответа: ничего. Такого не может быть.

– Не может, – тихонько повторила Елена вслух, но с места не сдвинулась.

Сумерки заполняли комнату.

Вдруг она вздрогнула, ей почудился некий звук, раздавшийся в коридоре, и она бесшумно, как кошка, метнулась к двери. Вслушалась.

Нет, тихо.

Весь огромный дом был до странности тих – зловещая, напряженная тишина. Так ничего и не услышав, Елена на цыпочках отошла от окна, все так же бесшумно разделась и легла на кровать, закутавшись в простыню.

Она как-то сама не заметила, уснула или нет: сон не сон, так, забытье какое-то… И в этом состоянии снова услышала шорох и подскочила как ужаленная. Сна – ни в одном глазу. Сердце билось отчаянно.

Шорох повторился. Да! Никаких сомнений. Елену так и сорвало с места к двери. Кто-то явно нажимал на нее с той стороны.

– Кто? – полушепотом спросила она.

– Я, – глухо отозвалось оттуда.

– Что тебе?

– Все то же. – Глухой голос перешел в какой-то неестественный.

– Глеб, иди спать, я не желаю тебя видеть! – гневно выкрикнула Елена.

– Лена… – прозвучало вдруг с такой тоской, что она оторопела, а весь ее гнев улетучился. – Лена, я хотел поговорить, – донеслось из-за двери так же смиренно.

Ага! Это он прикидывается, чтобы обманом проникнуть сюда и наброситься… не выйдет!

– Глеб, я вижу насквозь все твои уловки. Если ты еще в состоянии соображать, то выслушай меня и запомни. Не смей больше приближаться ко мне!..

Чем больше она несла ядовитую словесную пургу, тем отчетливее понимала, что она сжигает за собою мосты и к прежнему возврата нет. А выговорившись, ощутила полную, звенящую какую-то пустоту и снова легла, уже не думая о том, что будет делать муж – бушевать, ломиться в дверь, плакать… Это ей стало совершенно безразлично. Что будет, то и будет.

Но ничего не было.

Глава 6

1

Когда после четвертой попытки дозвониться телефон Зарядьева ответил бесцветным: «Абонент недоступен…», Михеев чертыхнулся и всерьез задумался.

Ну вот куда он мог деться?.. Ладно, можно понять, что была репетиция и Александр отключил мобильный, а потом забыл включить. Но не на семь же часов! В конце концов, за это время самому понадобилось бы позвонить и увидел бы, что аппарат отключен!..

Тревога все усиливалась, но в этот момент телефон Артема ожил.

Звонил Львов. Как всегда, растекаться словесно не стал, сказал кратко:

– Есть кое-что. – И сразу решили, где и когда.

Был уже почти вечер, когда сыщики встретились в малолюдном месте.

– Ну, пляши, – хмуро пошутил Львов, вынимая толстую папку. – Пришлось напрячь кое-кого… Ничего, покряхтели да разродились. Держи!

Михеев вмиг оценил, что кроется за небрежными словами «пришлось кое-кого напрячь». В его руках было дело о смерти осужденного Андрея Тропинина, весь объем документов. Копии, разумеется. Но сомнений в подлинности оригиналов – ни малейших!

Он пролистал бумаги и потрясенно присвистнул:

– Н-ничего себе… Нет, я понимаю, конечно… Но как тебе это удалось?!

– Секрет фирмы, – отшутился Виктор. – Есть рычаги, а о большем не спрашивай. Ну, берешь товар?

– Не то слово, – серьезно ответил Артем. – Да-а, тут одного «спасибо» мало… На сколько ты мне это даешь?

– Завтра вернешь.

Михеев больше вопросов задавать не стал. Они распрощались, и Артем рванул домой, горя нетерпением скорее взяться за дело. Едва переодевшись, он сделал кофе покрепче и засел за изучение материала.

…Время летело, давно пришла ночь, а он все листал и перелистывал страницы, иногда возвращался назад, иногда застывал в раздумье. Канцелярское дело захватило его не хуже романа. За сухими терминами, за чудовищными глыбами сложносочиненных, сложноподчиненных предложений в актах экспертиз и постановлений… за безграмотными фразами в рапортах сотрудников колонии глаз опытного юриста различал, где правда, а где умелые или не очень попытки утопить ее в окольном словоблудии.

Наконец он захлопнул папку. Была уже глубокая ночь.

– Значит, так… – утвердительно произнес Артем и отправился спать.

2

Николай проснулся и долго смотрел в потолок, стараясь вспомнить сон.

Сегодня у него был выходной, лежи – не хочу, вот он и лежал. Вставать и вправду не хотелось.

Сон! Ведь что-то было, черт возьми, но что?! Тревога, сумрак, тяжесть… Может ли присниться тяжесть? Может. Она тревожная и темная.

Картинки прошлого вновь побежали перед взором.

Труп в огненном подвале, отблески пламени на лицах. Преисподняя.

Мертвец в реке.

Полумрак грязной комнаты, ободранные стены. Люди-тени, люди-черви, копошащиеся по углам…

Притон.

Труп на кровати, брызги крови и мозгов на стене.

Ночной лес, свет фар. Связанный человек на холодной земле с молодой, только что пробившейся травой. Весна. Каково умирать весной? Не просто умирать, а знать, что через две минуты тебя не станет?..

– Послушай! Слушай! Я… – Голос захлебнулся в надрывном кашле из-за долго заткнутого кляпом рта. – Я… Денег! Возьми! Сколько надо!.. У меня денег… как грязи! Бери! Половина твоя! Нет! Все твое! Дети… У меня дети!..

– А о других детях ты думал? Ты скольким жизнь сломал?

– Все! Все! Не буду! Клянусь!.. Я был подлец, сознаю. Я все понял! Осознал! Не буду! Никогда! Все! Клянусь! Богом!..

– Поздно Бога вспомнил.

– Я…

– Поздно. Сломанные судьбы, дети без отцов – что с ними стало?.. Не знаешь? А я знаю. Мальчик родился больным, два года промучился и умер. Мать от горя умом тронулась. Кто их обрек на мучения? Кто убил?

– Я! Я виноват! Я сволочь, знаю. Но я все понял!..

– Нет. В мире должна быть справедливость. Иначе все рухнет.

Короткий лязг затвора.

– Нет! Нет! Я…

Выстрел.

3

Николай встал.

Память! Память! Прошлое. К чему это?..

Да все один к одному.

Он сел за стол, взял листок, ручку и написал:

«Е.Г.

Студенецкий

Неизвестный

Михеев».

Подумал немного и приписал:

«Автосервис».

После чего задумался уже надолго, постукивая ручкой по столу. Затем соединил фигурной скобкой Студенецкого, неизвестного и Михеева и поставил знак вопроса. Усмехнулся.

Случайная встреча у гастронома. Вчерашний безумный звонок коллеги-таксиста. Шквал воспоминаний. Неразрывное сплетение прошлого и настоящего. Сон как тьма и тяжесть.

Все это сложилось в одну картину.

Петля судьбы! Она почти затянулась на шее Николая Ильина, и он физически ощутил ее давление. Еще немного, и она его задушит.

Значит, надо рвать.

И Николай вдруг понял, что к нему пришел такой миг, когда на карту надо поставить все. Ва-банк! Жестокая игра под названием «жизнь» поймет тебя лишь тогда, когда ты сам рванешься ей навстречу и подомнешь под себя. Иначе никак…

4

Наутро Артем первым делом позвонил Зарядьеву – снова недоступен. Черт возьми, да что ж это такое!.. Уж не запил ли?! Эта мысль крайне неприятно ткнула сыщика, но он не мог себе позволить расстраиваться, его ждало много дел, в том числе и встреча с Львовым.

Пересеклись они во второй половине дня, когда Михеев успел решить несколько проблем разной степени важности.

Бегло поздоровались.

– Слушай, – сказал Артем, – ты-то сам эти материалы смотрел?

– Практически нет. Так, глянул вполглаза. А твое мнение?

– Мое мнение… таково, что Студенецкому есть чего пугаться.

– Вот как?..

– Да. Не знаю, жив этот Тропинин, не жив… но туману там постарались напустить. Ну вот, суди сам…

Артем раскрыл папку, где предусмотрительно сделал несколько закладок. Четко, ясно, доказательно он указал на несоответствия в документах, хитро закамуфлированные, но различимые юридически вооруженным глазом.

– …Видел? Эти фокусники постарались замазать дыры в фактах, а начальство, похоже, закрыло глаза. Похоже?