А может, я умею? - Дарья Волкова

— Иринка… — в очередной раз беспомощно прошептал Георгий. Она в очередной раз втянула носом его дурманящий аромат.

— Ну что за имя у тебя… — ее шепот тоже, оказывается, беспомощный. — Я хочу назвать тебя ласково, а как?!

— Все варианты сокращения имени «Гоша» меня устроят, — он провел губами по ее щеке, вдохнул. Кажется, он тоже кайфует от ее запаха. Ира прижалась плотнее, запустила пальцы левой руки в короткие волосы на его затылке. — Все, хватит разговоров! — Гоша прижал ее к себе совсем плотно, а его рука на ее спине нащупала застежку бюстгальтера и ловко ею щелкнул. — Покажи себя.

Она показала. Повела плечами, позволяя белью скользнуть вниз. Где-то по краю сознания мелькнула мысль, что если поднимется ветерок, то лифчика она может не досчитаться.

Плевать.

— Ты красивая, — его голос звучит хрипло.

— Ты остального не видел.

— Покажи, — требовательно. — А, хотя нет… потом.

У него не только голос — губы тоже требовательные. И смелые пальцы. Губы ласкают губы, пальцы — грудь. Гоша прижимает Иру к бетонному блоку выхода на крыше. Жесткий бетон царапает кожу ягодиц, но ей плевать. Его ремень поддается ее пальцам не сразу, звук звякнувшей пряжки в тишине кажется громким, его стон, когда Ирина рука наконец ныряет туда, ниже — оглушительным.

— Иришка…

— Называй меня так… — тоже стонет она, наслаждаясь твердостью, весом, горячестью. Нет, время нежных ласк они безвозвратно прохлопали, и движения ее руки жадные — как и движение его бедер навстречу ее руки.

— Хватит! — голос его не просто хриплый, а на грани сипения и рыка. Он подхватывает ее бедро, заводя себе на талию, еще ниже приспускает брюки и белье. — Руки мне на шею и держись.

Повиноваться сладко. Носом в изгиб шеи уткнуться — до обморока сладко.

3

Она всем телом вздрогнула, когда Гоша прижал ее к себе. Взять бы… Но он слишком взрослый, чтобы забыть о защите. Правда, вспомнил об этом непозволительно поздно. И, наверное, зря.

— Что ты медлишь?.. Давай…

Наверное, его торопили в такой момент впервые в жизни.

— Иришка… презервативы в квартире. Давай как-то туда… быстренько…

— Не бойся… — ее дрожащие пальцы гладят его по затылку. — Я на таблетках.

— Что?

— Нам не нужны презервативы. Не бойся, Гоша, проверено — мин нет.

— Ми-нет? — переспросил он.

— И это тоже, но потом, — ее тихий смех хрипловатый, гортанный. — Будет тебе и минет, но позже. Когда выполнишь основную программу. Ну же, Гошка, давай… — ее шепот одуряюще гипнотичен. — Я принимаю противозачаточные. У меня все анализы в порядке. У тебя тоже, я уверена. Давай, не бойся.

И она, словно побуждая его к действиям, опустила руку и шлепнула его по заду.

Да кто тут боится?! Если уж ты занимаешься сексом на крыше многоэтажного дома, то о презервативах волноваться, может быть, и в самом деле глупо.

Он покрепче перехватил ее бедро, поднимая выше. Скользнул пальцами другой руки между их телами, нашел и поддел полоску узкого влажного кружева.

— Иришка, раскройся чуть сильнее.

Она всхлипнула, двинула бедрами. А потом подался вперед бедрами он.

А узкая-то какая… или это из-за позы… или потому что без всего… А, черт..

Он не понял, как это получилось, но Иринка умудрилась и вторую ногу оторвать от бетона и закинуть ему на талию. Или это он сам? Хотелось ее еще ближе, в нее еще глубже.

Сначала он прижимал ее к себе плотно, упиваясь прикосновением ее кожи, тем, как вжимаются ее груди в его грудь. Но потом, в какой-то момент этот плотный контакт стал мешать. Хотелось другого, хотелось иначе. Место для маневра, ему нужно место для маневра.

— Прижмись сильнее спиной.

Она часто закивала, вжимаясь лопатками в бетон. Гоша одной рукой перехватил ее за ягодицы, другой раскрытой ладонью уперся в стену. Черт, шершавая. Бедная Иркина спина.

По хрен. Потом разберется. Зато теперь можно двигаться совсем иначе. Широко, глубоко, вразмах.

Ирины бедра плотно охватывали его, он придерживал ее за попу, а ее лопатки плотно прижимались к шершавому бетону. Акробаты хреновы. Гошка не предполагал, что на такое способен. А оказался способен, да еще как. И вот прямо сейчас кажется, что он так, в таком положении, в таком ритме способен двигаться долго, бесконечно долго. И смотреть, как мечется из стороны в сторону ее голова. Слышать, как часто и надсадно она дышит. Эх, жаль, что руки заняты. Но все равно я дождусь тебя, слышишь…

Дождался.

А потом они сползли прямо на пол крыши. Под ними оказался неожиданно теплый и мягкий рубероид.

Теперь уже Гоша прижался спиной к блоку выхода на крышу, устроив Иру между своих согнутых в коленях ног и обхватив девушку руками. Она легла щекой на его бицепс.

— У меня даже в шестнадцать таких приключений не было, — уравнивая все еще сбитое дыхание, выдохнул Георгий.

— У меня тоже, — тихо ответила Ира. — Помнишь, был такой мультик — «Великолепный Гоша». Наверное, он про тебя.

— Ты триста восемнадцатая.

— Из списка твоих баб?

— Из тех, кто вспоминает мне этот мультик.

— А среди баб?

— Не считал. Давай, пойдем в квартиру?

Она кивнула, подождала, пока он встанет, поправит белье и брюки и подаст ей руку. А потом они оглянулись и выяснилось…

***

— Вон он, на дереве!

Гошка не мог уже сдерживать смех.

Ира обернулась и сверкнула на него глазами.

— Смешно тебе?! Конечно, это же не твой лифчик сдуло с крыши!

— Открою тебе страшную тайну — я в принципе не ношу лифчиков, — хохотнул Гоша. — Он, по крайней мере, никуда не делся, вон, висит на ветках. Моя рубашка исчезла безвозвратно.

Это было правдой.

Наверное, пока они, совершенно ничего не видя и не слыша, наслаждались друг другом, налетел порыв ветра. Другого объяснения не было. Гоша обошел всю крышу, но рубашка так и не нашлась. На деревьях под домом ее тоже не обнаружилось. Ну и черт с ней.

— Скажи спасибо, что платье никуда не уползло, — он повернул Иру к себе спиной и застегнул замок. — А то мне даже и предложить-то тебе было бы нечего, чтобы прикрыть наготу.

Она смотрела на него, прищурив глаза. Гоша ожидал какой-то отповеди, но место этого получил крепкий поцелуй в губы.

— Пошли быстрее, Великолепный. К тебе или ко мне?

— Ко мне, конечно.

С крыши они пошли так же, как пришли сюда — держась на руки. Правда, на мужчине недоставало рубашки, а у девушки был в целом весьма растрепанный вид. Растрепанный и очень довольный. Им сопутствовало везение, и на