Ищи борьбу всюду - Лев Филатов

Конгресс почтил память умерших членов исполкома.

Потом всех в зале попросили не шевелиться, и была сделана, как объявили, «официальная фотография конгресса, поскольку он самый представительный из всех, что были прежде».

Началась перекличка. Звучат названия стран, и делегаты поднимают свои удостоверения. «…Фиджи, Камерун, Кувейт, Мадагаскар, Никарагуа…»

Повестка дня выглядела бесконечной – чуть ли не три десятка вопросов. Утверждались доклады комитетов и комиссий. Были приняты в ФИФА – вновь Сингапур, ранее выбывавший, Габон, Новая Гвинея. Исключили Сомали за неуплату взносов. Одобрили решение о создании конфедерации футбола Океании, что должно помочь развитию игры в странах этого района. Создан постоянный Комитет по любительскому футболу. Как пояснил Роуз, это сделано для того, чтобы Международный олимпийский комитет не пытался разделить ФИФА на профессиональную и любительскую федерации.

И так далее, вопрос за вопросом, и все – за полтора часа.

Футболом интересуются миллионы людей. У них на учете каждая новость любого характера. Образцовое проведение конгресса, его торжественность и деловитость- все это дало понять, какой хорошо скоординированный союз объединяет футбольные организации более чем 130 стран. Иначе и нельзя, жизнь футбола, с одной стороны, пестра, разнолика, противоречива, полна конфликтов, с другой – по самому своему смыслу требует контактов, общения, дружелюбия. Согласовать и объединить обе эти тенденции под силу только авторитетной федерации.

Конечно, не все решения и обычаи ФИФА идеальны и бесспорны, она вовсе не выше критики. Скажем, когда Роуз, закрывая конгресс, пригласил всех делегатов посетить церковную службу, мы могли не считать это приглашение для себя обязательным. Впрочем, мне показалось, что президентом ФИФА руководила скорее сила привычки, чем глубокое религиозное чувство. Свой призыв он сопроводил словами, сказанными с лукавой улыбкой: «Вам представится отличный случай помолиться за успехи команд, которым вы симпатизируете…»

Но как бы то ни было, полтора часа, проведенные на конгрессе, оставили у меня впечатление, если хотите, гордости за футбол, который, давно уже став составной частью общественной жизни, потребовал создания столь крупной международной организации. И служит эта организация, в конце концов, доброму делу – встречам людей на мирных зеленых газонах.

…Когда берут интервью у футболистов, их частенько спрашивают: «Какой матч был для вас самым памятным и радостным?» и «Какой матч наиболее неприятным, неудачным?»

И я бы не прочь ответить на такие вопросы, но, разумеется, имея в виду не сами матчи, а свои корреспонденции, им посвященные. Так получилось, что в дни английского чемпионата было у меня и то и другое.

«Самый памятный и радостный». Это отчет о четвертьфинальном матче СССР – Венгрия.

Хорошо помню весь тот день, 23 июля, с самого утра. Нам, журналистам, точь-в-точь как спортсменам, приходится заранее готовить себя к решающей минуте. Для нас она настает, когда дробно, тревожно зазвонит телефон и в трубке раздастся настойчивый голос телефонистки: «Мистер…? Москва…»

Часа за три до начала матча я вышел из гостиницы и, не дожидаясь автобуса, зашагал по узеньким улочкам Сандерленда в направлении стадиона. Необходимо было побыть одному, чтобы обдумать оба варианта отчета. Да, оба – и на случай победы наших, и на случай поражения. Болельщик идет на стадион только за победой, иные варианты его не слишком интересуют. А журналист должен быть готов к любому исходу, и, пожалуй, к худшему в первую голову, потому что тогда от него потребуется особая точность характеристик и анализа.

Дважды – в Швеции и Чили – наша сборная спотыкалась «на этом самом месте», в четвертьфинале. Несчастный матч в Стокгольме со шведами я видел и теперь, по дороге на стадион, перебирал его детали в памяти. Вспоминал и все то, что писалось о матче с чилийцами. Признаться, занятие было не из приятных, я брел довольно-таки понуро, и весь этот Сандерленд казался мне невозможно серым, закопченным, унылым.

И тут вдруг, неожиданно для самого себя, я переключился на победный вариант отчета. Как-то сразу явились слова.

«Вчера сборная СССР одержала победу, которой еще никогда не одерживала. И мы, советские журналисты, пишем отчеты, которых еще никогда не писали…»

Я достал блокнот, записал две эти фразы и повеселел. Мне почему-то показалось, что это неспроста, не может быть, чтобы пропало такое начало отчета. И чем дальше я шагал, тем больше мне нравились записанные фразы, тем больше я верил, что они мне обязательно пригодятся.

Я вышел на набережную, и хотя море тут даже в июле холодное и суровое, все равно смотреть на него было приятно. Да и все вокруг выглядело вполне симпатично: затейливые витрины лавчонок, белобрысые мальчишки в коротких штанах с бретельками, громадина автобус, татуированный рекламой… Я безмятежно глазел по сторонам, считая, что по крайней мере половина дела уже сделана.

На стадион пришел задолго до начала. И тут увидел Пушкаша. Того самого форварда, который покинул родную Венгрию ради космополитического «Реал Мадрида». Низкорослый, склонный к ранней полноте, с толстой шеей, он стоял как бычок в окружении респектабельных, золотозубых, с перстнями, с трубками, явно «дорогих» мужчин. Не знаю уж, кто они были, но каждый из них норовил похлопать «звезду» то по плечам, то по загривку, они обращались с ним с той непринужденностью, которую создает чувство превосходства. Пушкаш им что-то рассказывал, они веселились, снова его охлопывали, но он не смел им ответить тем же. И хотя в этой сценке было много улыбок, шикарной жестикуляции, она выглядела жалкой.

А потом был матч.

Прежние встречи с венграми, как правило, заканчивались в пользу нашей сборной. Пожалуй, можно даже утверждать, что наши с венграми играть умеют. Однако на эту игру из Ливерпуля в Сандерленд сборная Венгрии приехала имея за спиной сенсационный матч, когда она устроила форменное Ватерлоо дотоле непобедимым бразильцам. Так что сомневаться в ее боевой готовности не было оснований.

Игра сразу пошла плотная и тесная, как у боксеров в ближнем бою. Жадное, неотступное преследование мяча, преследование каждым игроком того, кто ему был заранее назначен. Данилов – Бене, Пономарев – Фаркаш, Сабо – Ракоши, Воронин -Альберт. Да и венгерские защитники «разобрали» наших форвардов. Но им потруднее, наши маневрируют шире и резче.

Создавалось впечатление, что открыть счет будет неимоверно трудно. И вдруг неожиданность! После розыгрыша углового Паркуян слева сильно пробил в ближний угол. Вратарь Геллеи неловко пошел на мяч, пропустил его под собой, и внимательный Численко легоньким ударом открыл счет.

По логике вещей венграм полагалось броситься в наступление. Они это и пытались сделать, но их атаки неосязаемы.

Их форварды прикрыты, «свободный» Шестернев бдительно пресекает малейшую угрозу. Венграм поневоле приходится «раскрываться», отряжать вперед и полузащитников и защитников. Наши получают оперативный простор и отвечают атаками куда более острыми, чем венгерские. Только невнимательность Банишевского, то и дело оказывавшегося «вне игры», не позволила выразить игровой перевес изменением счета.

На первых минутах второго тайма справа от угла штрафной площади Хусаинов пробил штрафной. Мяч послан на дальнюю штангу. Ни наши, ни венгры не в силах перехватить его в полете. А когда мяч снизился, набежал Паркуян и головой отправил его в сетку.

2: 0. Ну что ж, выходит, остальное дело техники?

И снова, как и после первого пропущенного мяча, венгры по инерции рванулись вперед. Но теперь они настойчивее, видимо, их подстегивает ощущение, что терять больше нечего. Ну, а наши, как видно, поверили, что при таком убедительном перевесе можно и отбиться, отсидеться в обороне, так проще.

К добру это не привело. Альберт, начав рывок из глубины, обошел на ходу двоих наших и откатил мяч направо бегущему Бене. Тот отлично ударил в дальний нижний угол мимо вышедшего вперед Яшина. Исход матча снова под вопросом.

Позднее специальные наблюдатели, фиксировавшие каждое движение, каждый удар игроков обеих команд, пришли к заключению, что венгры допускали больше «брака», и на этом основании признали их поражение закономерным.

Допускаю, что так оно и есть. Но как забыть промах Ракоши, оказавшегося с мячом рядом с незащищенным углом ворот? Хотелось закрыть глаза.

Венгры разошлись и второй тайм провели сильно. Ну что ж, выигрыш у достойного, равного соперника всегда особенно дорог. Такой она и была эта победа, продвинувшая наконец нашу сборную из заколдованного четвертьфинала в полуфинал.

Сидя за пюпитром в ложе прессы и ведя записи, я несколько раз заглядывал на ту страничку, где были написаны две заранее придуманные фразы, и радовался, что они уже есть. Москва должна была вызвать сразу по окончании матча, а мне не надо ломать голову над началом отчета. И пусть это покажется смешным, но я принял как должное победу нашей команды. И только когда уже распрощался со стенографисткой и повесил трубку, вспомнил, что вариант «для поражения» так и не был придуман. Конечно, это было явное упущение, и сам себе я сделал профессиональное замечание. Но такой уж это был хороший день!