И нас пожирает пламя - Жауме Кабре

– Но это же мама сказала.

– Ну и что? Какой бы безразмерной ни была Большая Печальная Свинья, она не смогла бы оросить слезами весь наш лес. Как ни старайся.

– Ладно, ладно, как знаешь.

Кабаненок огляделся вокруг, будто надеялся, что мама Лотта вдруг прискачет галопом и отчитает его за то, что не сказал «теперь-то я все понял» или за любую другую провинность, достойную осуждения. Но мама Лотта не показывалась: очевидно, она была очень сердита. Чтобы прогнать нелепые мысли, он порылся в тщательно скошенной траве и отыскал полдюжины жирных червяков, чрезвычайно вкусных. Потом, вопреки всем правилам гольфа, перескочил к десятой лунке, которая была совсем рядом, за молчаливыми деревьями, и снова полакомился. У десятой лунки водились хилые и тощие личинки, непохожие на более упитанных собратьев. Он поглядел на недоеденную луну, и ему показалось, что она ухмыльнулась с некоторым ехидством… Кабаненок скучал по маме. А Измаил выругался сквозь зубы, потому что, заглядевшись на убывающий месяц, наступил босой ногой на камушек. Холода на пустынной улице он не испытывал, но идти босиком было очень неудобно. Время от времени распроклятые камешки врезались в ступни. Измаил пытался убежать непонятно от кого неизвестно куда. Врагом мог оказаться кто угодно. Я сам не знаю, кому я враг. Но Лео позвонить никак нельзя. Ее номера телефона он не знал. К тому же, вероятно, она все еще у свекрови. Да и усложнять ей жизнь я не хочу.

Мимо проехало такси. Пешеход смекнул, что таксист наблюдает за ним через зеркало заднего вида, но скорость не сбавляет. Он и сам не поднял руки, чтобы проголосовать, потому что все еще не знал, куда стремится, полураздетый, с мешком физраствора в руках, как с беззащитным новорожденным младенцем. Измаил шел босиком, без шапки, все больше удаляясь от опасности, но понимая, что супостаты могут появиться в любом месте, в любую минуту.

Дойдя до перекрестка, беглец заметил по правую руку признаки жизни: над дверью бара мигал розовый неоновый свет. Как бражник летит на пламя, внезапно он решил направиться туда. На улице, где тоже не было ни души, стояло несколько машин. А он шагал к мигающему свету. Теперь уже можно было разглядеть, что из неоновых ламп составлен рисунок. Пальма, пляж и силуэт человека, которые то и дело вспыхивали и гасли. Подойдя к дверям, он засомневался: разумно ли зайти и попросить, не найдется ли у кого одежды и может ли кто-нибудь, ради бога, вытащить у него иголку из вены? А еще было бы здорово получить некоторые сведения о том, как он тут оказался. Пока он колебался, дверь заведения открылась и оттуда вышла высокая стройная женщина. Обернувшись, чтобы договорить фразу, начатую еще внутри, она взяла финальный аккорд, да пошли вы все в жопу. Дверь с шумом захлопнулась, и высокая стройная женщина чуть было не столкнулась с Измаилом.

– А ты откуда взялся?

– Я? Да я…

Она презрительно отмахнулась и перешла через дорогу к машинам, к самой обшарпанной из машин. Потом стала беспокойно рыться в сумке. Измаил осторожно подошел к ней поближе, продемонстрировал мешок с физраствором и взмолился, девушка, мне нужна помощь; помогите мне, пожалуйста.

Незнакомка наконец нашла ключи и открыла дверь машины, которая при ближайшем рассмотрении оказалась еще обшарпаннее. И несмотря на мольбы Измаила, села в машину.

– Такси возьми.

– Я в таком виде, что… все от меня шарахаются.

– Вот и я не исключение.

Тут Измаилу пришла в голову блестящая мысль встать прямо перед машиной. Женщина завела мотор и включила фары. В их свете Измаил, похожий на призрака в нелепом больничном халатике, надетом задом наперед, стоял к водителю лицом и загораживал дорогу, готовый дать себя переехать, если возникнет такая необходимость. Она включила дальний свет, но пугало не сдвинулось с места. Тогда женщина высунулась в окно и пригрозила, если немедленно не уберешься отсюда – раздавлю. Он закрыл глаза, расставил руки в стороны, держа в одной из них мешок с физраствором, и приготовился к мученической гибели. В раздражении женщина включила первую скорость, отчего сцепление задребезжало, проехала сантиметров десять и уперлась в зажмурившееся от ужаса привидение. Еще небольшой толчок – никакого эффекта. Она помедлила несколько секунд: из-за автомобиля, припаркованного за ней, выехать задним ходом было невозможно. И в конце концов решительно выскочила из машины, разъяренно размахивая зонтиком:

– Будь добр, уйди с дороги!

– Помоги мне, пожалуйста. Я заблудился. И сам не знаю, как я здесь оказался.

– А я как будто знаю. – Она хлопнула его зонтиком по спине. – Давай-ка убирайся отсюда!

Недолго думая, Измаил обежал кругом машины, открыл дверцу и забрался на пассажирское сиденье. Не решаясь сесть на место водителя рядом с ним, женщина крикнула, вон отсюда, а то полицию вызову!

– Прошу, не надо.

– Ты что? Полиции боишься?

– Полицию никто особо не любит. Но я тебе вреда не причиню.

Он поднял в воздух мешок с физраствором и показал ей, что трубка, присоединенная к нему, ведет к игле, вколотой в вену на его руке.

– Я совершенно безобиден, и у меня болит нога. – Тут он в первый раз чихнул.

Женщина села в машину и захлопнула дверцу.

– Отвези меня подальше, – попросил Измаил.

– Что за хрень с тобой стряслась? Ты сбежал из психбольницы?

– Отвези меня куда угодно, только подальше отсюда.

Незнакомка некоторое время поразмыслила, как будто исполнить эту просьбу было чрезвычайно сложно.

– Предупреждаю: я каратистка и к тому же злая как собака.

– Издалека заметно. Хоть я и не в себе.

– Я тебе не таксистка. – Она на него покосилась. – Ты чего шатаешься по улицам в чем мать родила?

– Я сбежал.

– Здесь нет никакой больницы.

– Они притворялись, что держат меня в больнице.

– Кто?

– Не знаю. – И, глядя в зеркало заднего вида: – Давай отъедем куда-нибудь? Возможно, меня ищут.

Она без малейшего сострадания к сцеплению врубила первую скорость и пробормотала, только этого мне сейчас и не хватало. Машина тронулась с места. Бражник рассыпался в благодарностях.

– Тебя мне сегодня недоставало, – ответила незнакомка, не глядя на него.

– Тяжелый день?

– Не твое дело. Объясняться здесь должен ты.

– Я сам не знаю, что со мной творится.

– Потрясающе. Тебя как звать?

В тысячную долю секунды он отыскал правильный ответ:

– Я не совсем в этом уверен.

– Потрясающе.

– Зовите меня Измаил.

– Как ты сказал?

– Я сказал, зовите меня Измаил.

– Ну что ж, буду звать тебя Измаил. А иногда тебя зовут по-другому?

– Нет, всегда Измаилом. Кажется.

– Ну а меня десять минут назад