Бастард - Евгений Владимирович Щепетнов

— Эдна из большого, древнего, славного Клана! — радостно пояснил Керл — Только обнищавшего так же, как и наши с Сегером. Эта проклятая война так надоела, так надоела!

— Ну…вы вроде как не бедствуете? — обвел я взглядом комнату — А меня вселили в такую дыру, что даже и пригласить кого-либо стыдно (я посмотрел на Эдну). Комната для прислуги, и то наверное лучше.

— Это платная комната — махнул рукой Керл — Наши отцы считают, что пусть мы и не так богаты, как раньше, но должны держать уровень, соответствующий нашему статусу. Мы не можем уронить честь Клана, проживая в неподобающем месте. Чушь, конечно же — взрослые все время стремятся доказать, что их статус выше всех, и тратят на это кучу денег. А нам с Сегером плевать на статус, нам бы вкусно поесть, немного выпить, да чтобы девчонки красивые рядом были.

Он подмигнул Эдне, та улыбнулась и поправила прядь волос, прикрывающую правое ухо. Мда…похоже у девчонки комплекс на эту тему, и какого черта родители не позаботились о том, чтобы избавить ее от него? Что, магов-лекарей мало, что ли? Враз сделают ушки такими, какими хочется девчонке.

— Я тут свою долю принес — оглядываю уставленный тарелками стол — Примете?

— Еще как примем! Мы любим поесть! — улыбается Керл, и берет мою сумку в руки — О! Тяжелая какая! А что там? Кувшинчики! Пиво, да холодное! А как сумел сохранить холодным? Да что я туплю…небось заморожено было. Девочки, поможете нарезать и разложить?

Верга, как я и ожидал, даже не посмотрела в его сторону, в вот Эдна вскочила с места и стала хлопотать, красиво раскладывая копченые колбаски и нарезанный тонкими ломтями окорок. И пока раскладывала, я с удовольствием отметил, что ее фигура ничуть не хуже, чем у Верги. По крайней мере — платье сидело на ней как влитое, обрисовывая длинные бедра и крепкую грудь, оттопыривавшую ткань. Хорошая девочка, сразу видно. Без закидонов и всяческой мути, которая бывает в головах у девчонок-подростков. Впрочем, по меркам Империи — обе девушки уже взрослые, половозрелые, способные выйти замуж и произвести детей.

— Ну, давайте выпьем за знакомство! Нам тут учиться еще пять лет, так что…будем держаться вместе.

Керл разлил мое пиво по кружкам, девушкам налил вина в прозрачные бокалы. Мы сдвинули свои посудины и выпили. Пиво мне понравилось — ледяное, шипучее, и не горькое. Не люблю горькое. Впрочем — как и приторно-сладкое. Есть такое — густое, темное, едва ли не как желе. В башку шибает — как лошадь копытом.

— Сейчас поедим, и будем рассказывать о себе! — не понижая уровня жизнерадостности заявил Керл, а у меня внутри слегка заледенело. Как только вопрос касается моего происхождения…это просто нож острый. Но что поделать? Здесь люди в первую очередь говорят о своем Клане, и все невероятно озабочены социальным статусом. Просто-таки до смешного озабочены. Как маньяки озабоченные блондинками в черных чулках.

Поели. Колбаски вкусные, ветчина — выше всяких похвал! Пиво ледяное, лепешки свежие — чем не жизнь? А жизнь-то налаживается! Ну…наверное. По крайней мере я вырвался из проклятого места, в котором меня терзали больше десяти лет. Но не сломали! Нет, не сломали.

— Эд, расскажи о себе? — просит вдруг Эдна, и Керл радостно подхватывает:

— Расскажи, расскажи! А то ты про нас знаешь, а мы про тебя — нет!

— А нечего рассказывать — бесстрастно отвечаю я, откусывая от колбаски. Прожевываю, и замечаю, что все молчат, ожидаю продолжения — Что? Да нечего, я же говорю. Сирота. Отец умер, когда мне было три года, мама — когда было семь лет. Жил до сих пор у друга семьи. Учился на дому, и вдруг — проявилась магия. Вот, в общем-то, и все. Не богат, не беден, ничем особым не отличаюсь. Не красавец, и не урод. Что еще? Ах да…играю на лютне, только лютни у меня нет. На дядиной играл. Иногда сочиняю песни. Когда настроение есть. Ехать сюда не хотел, но заставили — закон ведь, и все такое.

— Играешь на лютне?! — восхитилась Эдна, а Верга презрительно фыркнула. Вообще непонятно, зачем она сюда пришла, если ей все так не нравится. Странная девочка.

— Играю — пожал я плечами.

Да, играю. Заставили научиться. Благо, что музыкальный слух у меня есть. И стихи умею сочинять, это точно. Говорят — неплохие. Маска барда — одна из лучших для шпиона и убийцы. Ну кто может подумать, что какой-то там стихоплет, бренчащий на лютне, может быть палачом? Даже смешно! Опять же — верный способ заработать денег, если нет возможности их украсть или отнять. Меня многому научили — всему, что хотя бы теоретически может пригодиться для выживания. И не только драться и травить ядами, но еще — и танцевать. Ездить на лошади. Разбираться в моде и манерах. Даже язык веера и мушек на лице — и это я знаю! Как и несколько языков. Двенадцать лет — каждый день, без выходных, по 10–12 часов в день, а частенько и дольше. Никакого детства, никакой личной жизни. Только учеба, только тренировки на грани истязания. И за гранью — тоже.

Господи, как я их ненавижу! Если бы мог убить взглядом — я бы всех их убил! Нет, не нынешних моих собутыльников. Тех, кто решил из трехлетнего несмышленыша сделать убийцу без совести и сожалений. Разве можно ТАК поступать с детьми?! Но еще не вечер…думаю, мы встретимся.

— Сыграешь нам?! — радостно спрашивает Эдна, и улыбается, обнажая белые, крепкие зубы. Приятная девочка, да…и ушки у нее такие…розовые на просвет! Мда…я бы с ней не отказался…

— На чем он сыграет, дура! — фырчит Верга, и косится на меня диким взглядом дурной кобылы, недовольной своим наездником — Он же нищеброд! Лютня денег стоит! И приличных! А хорошая лютня — ОЧЕНЬ приличных! А у него, как у помоечного кота, только болячки, да шерсть клочьями!

Молчание. Парни переглянулись, нахмурились. Я их понимаю — неприятно ведь…пригласили парня, а тут такое безобразие. Мне было бы стыдно за такое.

— Мне стыдно за тебя — внезапно говорит Сегер,