Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага - Валерий Сафонов

Двухмесячная передышка для Василия Золотухина стала прямо-таки даром небесным. Он получил возможность относительно спокойно подобрать и подготовить людей, предназначенных для разведывательной работы в тылу врага после захвата им Людинова и всего района. В том, что это рано или поздно произойдет, к сожалению, сомневаться уже не приходилось.

В вышедших ранее книгах о героях и жертвах Людинова авторы писали, что подполье, кроме разве что группы Алексея Шумавцова, возникло само собой. Тут сказались, как нам кажется, во-первых, недостаток объективной информации (в этом авторы не виноваты — архивные документы им тогда были просто недоступны), и, во-вторых, все они находились под впечатлением истории краснодонской «Молодой гвардии», которая действительно возникла самостоятельно, по инициативе самих юных патриотов. Но молодогвардейцы не занимались настоящей разведкой, а если бы и занялись ею, то никто не смог бы воспользоваться собранной ими информацией о противнике, поскольку никакой связи ни с партизанами, ни тем более с командованием Красной Армии они не имели.

И тут авторы со всей ответственностью должны заявить, что все основные людиновские разведчики, фактически резиденты, были подобраны и подготовлены для своей будущей опасной деятельности в оккупированном городе заранее. Другое дело, что, сообразуясь с обстоятельствами и возможностями, они привлекали к этой работе других патриотов, которым доверяли, на которых могли положиться. В этом, в частности, заключалась одна из их функций именно резидентов советской агентурной разведки.

Так уж сложилось, что самой результативной, как по разведывательной, так и по боевой работе, стала группа Алексея Шумавцова, должно быть, самого молодого резидента советской (а может быть, и мировой) разведки за всю ее историю.

Псевдонимом Шумавцова стало название сильной и гордой птицы — «Орел».

Людиновские разведчики были людьми разного возраста, разных профессий, разного образовательного ценза. Но все они должны были обладать некими общими свойствами: безусловной преданностью Родине, мужеством, волей, находчивостью.

Самой примечательной и своеобразной личностью среди них был, безусловно, Викторин Александрович Зарецкий, кто пережил оккупацию, но не пережил войну — он скончался, не выдержав тяжких эмоциональных и душевных переживаний, уже после освобождения Людинова Красной Армией — в 1944 году. А был он почти ровесником века, то есть ко дню кончины сравнительно молодым человеком.

Это был красивый мужчина, темноволосый, с характерным умным лицом русского провинциального интеллигента, даже носил общепринятую в ту давно ушедшую чеховскую эпоху маленькую бородку. Но дело, разумеется, заключалось не в бородке, а в том, что Зарецкий был… потомственным священнослужителем. Однако в середине двадцатых годов, когда русскую православную церковь начали раздирать противоречия, отец Викторин стал мирянином: оставил храм, закончил курсы бухгалтеров и много лет проработал по новой профессии в одном из людиновских учреждений. Но так уж случилось, что перед войной небольшая церковь на людиновском кладбище лишилась своего иерея, и прихожане уговорили Зарецкого занять его место. Викторин Александрович, в душе всегда тосковавший по своей сильно поредевшей и постаревшей пастве, это приглашение с благодарностью принял.

Семья Викторина Александровича была небольшая — жена Полина Антоновна, подрабатывавшая немного шитьем на дому, и дочь-школьница Нина. В Людинове жила и его незамужняя младшая сестра Олимпиада Александровна, работавшая старшей хирургической сестрой в городской боль нице.

Зарецкий охотно согласился оказывать содействие советской контрразведке и сам выбрал себе псевдоним «Ясный».

Третьей городской разведчицей стала средних лет худенькая женщина с тонкими чертами лица и ровным пробором в темно-русых волосах — Клавдия Антоновна Азарова (в некоторых публикациях и даже документах ее фамилию ошибочно писали Назарова). До войны она работала в детской консультации, но потом перешла в городскую больницу на должность кастелянши, или, как теперь принято говорить, сестры-хозяйки. Тоже бессемейная, она издавна дружила с Олимпиадой Зарецкой, да и жили они в одной коммунальной квартире на улице Крупской. Псевдоним Азаровой был «Щука».

С Азаровой было договорено также, что она, по мере возможности, будет снабжать партизан и подпольщиков медикаментами и перевязочными материалами.

Большие надежды Золотухин возлагал и на рабочего Сукремльского завода Герасима Семеновича Зайцева. Этот внешне суровый человек с глазами, глубоко посаженными под низкими темными бровями, с маленькими усиками щеточкой, прошел большую жизненную школу, участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах, побывал в плену в Германии, где неплохо изучил немецкий язык.

Пока же вместе со своим товарищем Александром Николаевичем Труновым Зайцев занимался чрезвычайно важным и секретным делом — они закладывали на будущей партизанской базе, в районе, который местные жители называли Птиченкой, запасы продовольствия. Это была непростая работа — продукты требовалось незаметно доставить к месту базы, вырыть достаточно глубокие ямы, заложить туда съестное так, чтобы оно не испортилось от возможного проникновения грунтовых или дождевых вод, потом так замаскировать тайники, чтобы их не обнаружил чужой человек, не добрался дикий зверь.

Надо сказать сразу, что со своим ответственным поручением Зайцев и Трунов справились превосходно — ни один из тайников, ими заложенных, — а их было несколько, по принципу «не класть все яйца в одну корзину», — не был разграблен, все продукты сохранились в целостности.

О Герасиме Зайцеве, его судьбе еще предстоит речь впереди, пока что сообщим, что после закладки тайников на партизанской базе он вернулся в свою родную деревню Думлово, к семье, и стал дожидаться дальнейшего развития событий.

Золотухиным был подготовлен и связник между отрядом и городским подпольем — заведующий (из рабочих-выдвиженцев) районным отделом здравоохранения Афанасий Ильич Посылкин, средних лет, спокойный и выдержанный человек, обладающий очень ценным для разведчика качеством — неприметной, можно даже сказать, простоватой, деревенской внешностью. На самом деле Афанасий был и сообразителен, и находчив, и решителен. Помощником к нему был выделен тогда еще совсем молодой парень Петр Суровцев.

В подборе людей для отряда и подполья (не только в самом Людинове, но и в других населенных пунктах района) полную поддержку Золотухину оказывал второй секретарь райкома партии Афанасий Федорович Суровцев,[9] которому предстояло на период оккупации стать одновременно комиссаром партизанского отряда и секретарем подпольного райкома партии.