Не Сволочи, или Дети-разведчики в тылу врага - Валерий Сафонов

— Как зовут?

— Алексей Шумавцов.

— Не сын ли Шумавцова Семена Федоровича?

— Сын…

Золотухин немного знал заместителя начальника железнодорожного цеха Локомобильного завода Шумавцова-старшего, знал с наилучшей стороны. Да и сын ему понравился.

— Что ж, если уж так хочешь воевать, то будешь воевать. Приходи ко мне сегодня вечером, часов в восемь.

— А куда? — У парня загорелись глаза.

— Знаешь, где райотдел НКВД? Это рядом с хлебозаводом.

— Знаю.

— Поднимешься на второй этаж, кабинет номер пять.

— Приду.

— Только вот что… Об этом никому ни слова. Если милиционер внизу не будет пускать, скажешь, что идешь к Золотухину Василию Ивановичу по вызову, но свою фамилий ему не называй. Все понял?

— Так точно, товарищ…

— Василий Иванович.

Вечером Золотухин откровенно поговорил с Шумавцовым, объяснил ему, в чем будут заключаться его обязанности в случае оккупации города, предупредил о риске, который неминуем в работе любого разведчика, тем более в военное время, когда, если провал, его ждет неминуемая смерть, и не быстрая, а мучительная, под пытками.

Шумавцов не колебался. У этого парня, который нравился Золотухину все больше, характер был твердый и решительный.

Потом начались занятия. Золотухин учил Шумавцова, как различать воинские звания германской армии и рода войск, как определять виды военной техники, типы танков и артиллерийских орудий, их калибр, учил основам топографии и азам специальных дисциплин — как незаметно для окружающих вести наблюдение и как самому от наблюдения уходить, как соблюдать необходимую конспирацию и тому подобному.

На одном из занятий командир сказал:

— Теперь вот что… Сам понимаешь, Алексей, один ты много не сделаешь. А нам нужны будут глаза и уши во всем городе. Начни подбирать себе боевых товарищей. Таких, на кого ты можешь положиться, как на самого себя. Есть у тебя такие?

— Есть, конечно, — с жаром ответил Алексей. — Шура Лясоцкий, Толя Апатьев… — Тут он запнулся и, почему-то покраснев, спросил: — А девушек можно?

— Можно, — тяжко вздохнув, с неохотой согласился Золотухин. Ох, как не хотелось ему вовлекать девушек в это совсем не девичье дело — подпольную работу в оккупированном гитлеровцами городе.

Он уже многое знал об Алексее Шумавцове — и, естественно, не только от него самого. Догадывался, и о каких девушках подумал Алексей, задавая свой вопрос, — сестрах Хотеевых, Александре и Антонине. Для него не было секретом, что с младшей из них — Шурой, Алексей дружил, хоть и был моложе ее.

Алексей Шумавцов родился 17 марта 1925 года. Так уж вышло, что по семейным обстоятельствам — многодетности Шумавцовых — он рос и воспитывался с семи лет большей частью не в Людинове у родителей, а в поселке Ивот Дятьковского района (это километров тридцать от Людинова), в доме своего бездетного дяди по матери Якова Алексеевича Терехова и его жены Натальи Михайловны. «Тетя-мама» раньше была учительницей. Она много занималась дома со способным мальчиком, и в результате после первого класса его перевели сразу в третий. В местную школу Алеша ходил по девятый класс включительно, а в Людиново к родителям приезжал только на каникулы. В Ивоте многие вообще считали его родным сыном Тереховых, потому даже в классном журнале он был записан как Алексей Терехов, и в комсомольском билете, полученном в седьмом классе, тоже проставлена эта фамилия. Среди одноклассников, да и не только их, Алексей пользовался уважением, почему и был избран заместителем секретаря комсомольской организации школы.

Комсомол той поры на уровне первичных организаций еще не был напрочь заформален и бюрократизирован, вокруг него, особенно в малых городах и населенных пунктах, действительно строилась вся жизнь учащейся и рабочей молодежи.

Еще было известно об Алексее, что он любит читать, любит ходить на охоту (приучил дядя), любит играть в футбол и мечтает по окончании школы поступить в военное летное училище. Летчики и полярники в ту предвоенную пору пользовались всенародной любовью.

Однажды, по окончании восьмого класса, Алеша подбил несколько одноклассников съездить в Бежицу с единственной целью — совершить прыжки с имеющейся там парашютной вышки. Эта поездка (не говоря уже о самих прыжках) стала для ребят большим событием. Как-никак испробовали характер. Прыгать-то с вышки хоть и считалось делом безопасным, а все же страшновато…

В футбол людиновские ребята играли чаще всего на пустыре за городской больницей. Команды формировались по самому простому принципу — уличному. Самыми серьезными противниками считались футболисты с Плехановской. Среди них выделялись Митька Иванов, одноклассник Тони Хотеевой по средней школе № 1, и его дружок Мишка Доронин. Играли они оба хорошо, но уж очень грубо. Им ничего не стоило сделать накладку, или при прорыве нападающего соперников к своим воротам взять его в жесткую «коробочку», благо силенкой их Бог не обидел.

Шура Хотеева и Митька уже были студентами — она закончила первый курс Химико-технологического института им. Д.И. Менделеева в Москве, он — в Брянском лесохозяйственном.[7] Впрочем, этим летом он в Людинове так еще и не появился. К тому же после 22 июня про футбол вообще пришлось позабыть, не до него было ни Алексею Шумавцову, впитывавшему премудрости профессии разведчика, ни его товарищам по команде.

Меж тем Василий Золотухин получил из Орловского областного управления НКГБ предписание: секретно направить в Брянск для ускоренного обучения в школе диверсантов надежного человека. Такой человеку Золотухина на примете был — Григорий Иванович Сазонкин, контролер отдела технического контроля локомобильного завода, рационализатор от природы и, как говорится, на все руки мастер.

Школа будущих диверсантов-подрывников была расположена под Брянском, в рабочем поселке при электростанции Белые Берега. Обучал слушателей подрывному делу хорошо известный всем сотрудникам органов госбезопасности Орловской области Георгий Михайлович Брянцев.

Незадолго до войны его за какие-то провинности сняли с оперативной работы и направили в наказание служить в административно-хозяйственный отдел. Теперь вот опомнились, что негоже такому специалисту прозябать в роли завхоза, и нашли ему занятие, более соответствующее его опыту и знаниям. Курсы были действительно краткосрочными, но натаскивал своих подопечных Брянцев столь интенсивно и толково, что все они за считаные недели хитрое подрывное дело освоили вполне основательно, что и доказали последующей боевой работой в партизанских отрядах края. Доказал это более чем убедительно и дюдиновский рабочий Григорий Сазонкин.[8]