Медалон - Дженнифер Фаллон

Р'шейл заняла свое место за столом, Джойхиния зажгла свечи. Стены уже потускнели примерно на четверть от дневного сияния, и свечи почти не освещали комнату. Р'шейл подождала, пока мать тоже села за стол, и только потом подняла серебряную крышку со стоящего перед ней блюда. Это была жареная свинина, красиво уложенная среди разнообразных осенних овощей. Нежное мясо было обильно полито густым ароматным соусом. При виде этого в животе Р'шейл все перевернулось, и накатила тошнота.

— В чем дело?

Девушка подняла глаза на мать, размышляя, нужно ли сказать что-нибудь по поводу мяса. Оно пахло преотвратно, впрочем, как и все мясо в последнее время. Хотя, возможно, ей просто кажется. Р'шейл каждый раз предупреждала подруг, чтобы те не ели мясо, потому что от него несет тухлятиной, но они не разделяли ее мнения и уплетали обед за обе щеки.

— Все в порядке, — ответила Р'шейл, беря в руку вилку. — Выглядит чудесно.

— Еще бы, — хмыкнула Джойхиния. — Поварам пришлось потрудиться. Представляешь, сначала я заказала экзотические фардоннские блюда из даров моря, но потом, когда повара уже принялись за дело, я передумала и велела приготовить свинину. Так что лучше тебе съесть все до кусочка, а то их нытью не будет конца.

Скривившись от отвращения, Р'шейл ткнула мясо вилкой. Они ели в тишине. Девушка давилась каждым куском, Джойхиния, судя по всему, наслаждалась едой. Если бы мясо имело хоть намек на несвежесть, она бы тут же отправила его обратно на кухню и закатила бы поварам грандиозный скандал.

Наконец Джойхиния отложила вилку и изучающе посмотрела на дочь.

— Джакомина сказала, что на этой неделе ты трижды пропустила занятия.

— Мне нездоровилось, — иметь мистрессу просвещения в ближайших союзниках матери было крайне неудобно. Мэгина не рассказывала и о половине выходок Р'шейл. — У меня страшно болела голова, но стоило мне немного отдохнуть, как боль отступила.

— Ты ходила к врачу? — Джойхиния не терпела болезней и беспомощности.

— Головная боль не показалась мне веским поводом для визита к врачу.

— Хорошо, но, если это повторится, посоветуйся с сестрой Гвинел. Ты не можешь позволить себе пропускать занятия.

— Да, мама, — покорно кивнула Р'шейл. Похоже, мать беспокоил только пропуск занятий, а не то, что дочь могла быть больна. В раздражении девушка отодвинула незаконченное блюдо и заговорила о том, что гарантированно вывело бы ее мать из себя: — Ты давно виделась с Тарджой?

— Твой сводный брат предпочел не наносить мне визит, равно как и я ему. Надеюсь, ты придерживаешься той же политики.

— Но он же мой брат!

— Сводный брат, — поправила она. — Однако это не существенно. Тарджаниан — возмутитель спокойствия, и тебе следует держаться от него подальше.

— Потому что это ставит тебя в неловкое положение? Из-за твоей должности? Хорошо хоть я не нарушаю правила. — «В основном, — про себя добавила она, — а если и нарушаю, то умеренно».

Лицо Джойхинии потемнело от раздражения.

— Даже не вздумай угрожать мне, дитя. Думаю, излишне напоминать тебе о том, что будет, если я снова услышу о твоем неудовлетворительном поведении.

— Я обязательно приму меры, чтобы в следующий раз, когда я буду вести себя неудовлетворительно, ты ничего об этом не услышала, — пообещала Р'шейл, сделав серьезное лицо.

Джойхиния отпила вина и критически посмотрела на дочь.

— Однажды ты выведешь меня из себя, Р'шейл. И, уверяю, последствия тебе не понравятся.

Р'шейл был прекрасно знаком этот взгляд. Пора было менять тему.

— Что здесь делает кариенский посол? — спросила она. Политика была единственной темой, интересующей ее мать.

— Удивительно, что тебе нужно об этом спрашивать. Он здесь, потому что у нас новая Верховная сестра. Ему нужно заново утвердить договоры между Медалоном и Кариеном.

— А-а, — протянула Р'шейл. Любая трудница-первогодка могла бы сама догадаться об этом, но сейчас ее оплошность была тут же забыта.

— Также он здесь наблюдает за жизнью Сестринской общины, — продолжила Джойхиния. — Он хочет увериться, что мы не отклонимся от политики преследования идолопоклонничества. Он хочет, чтобы Мэгина начала новую чистку, и лоббирует членов Кворума поддержать его. Хэррит уже на его стороне. Франсил не важно, какую точку зрения поддержать в данном вопросе, пока дело не коснулось внутренней жизни Цитадели. Если я поддержу его, то ко мне присоединится и Джакомина — тогда посол добьется желаемого.

— А не слишком ли крутая мера? Не думаю, чтобы в стране осталось так уж много язычников. Может, не стоит затрачивать такие усилия, только чтобы избавить Медалон от нескольких отщепенцев, тайно поклоняющихся деревьям, камням или чему-то еще, в чем они видят свое божество?

Джойхиния нахмурилась.

— Да, вижу, у нашей Верховной сестры есть сторонники. Надеюсь, ты не высказываешь подобные мысли публично? Не следует забывать, что ты — моя дочь.

— Не беспокойся, мама, об этом невозможно забыть.

— Рада слышать. Я сделала все возможное, чтобы облегчить тебе жизнь. Надеюсь, однажды ты вернешь мне этот долг, — лицо Джойхинии скрывалось за бокалом и было трудно прочесть его выражение, но у Р'шейл появилось омерзительное чувство, что ее мать уже знает, как именно она должна будет этот долг вернуть.

А еще у девушки было очень плохое предчувствие — совершенно не важно, что там задумала Джойхиния, но ей, Р'шейл, это точно не понравится.

Глава 5

Лорд Защитник дождался конца месяца хелены — три месяца с момента назначения Мэгины Верховной сестрой, — прежде чем ознакомить ее с планами самых необходимых реформ в обороне Медалона. Он бессознательно одернул свой красный мундир, проходя вместе с офицерами по длинному холлу, ведущему к кабинету главы общины и государства. Стук сапог приглушался мягкой голубой ковровой дорожкой, протянувшейся до высоких двойных дверей в конце холла. День был в разгаре, стены ярко сияли. Слева от лорда Дженги вышагивал командующий Гарет Уорнер — старший офицер разведки защитников. Этот подтянутый, начавший лысеть мужчина обладал обманчиво мягкими манерами и приятным голосом, которые превосходно маскировали необычайно острый и глубокий ум. Справа, держа в руках охапку свернутых пергаментов, шел Тарджа Тенраган. Сестра Сьюлин, секретарь Мэгины, поднялась из-за стола.

— Милорд Защитник. Командующий. Капитан. Я доложу Верховной сестре о вашем прибытии.

Трое мужчин остались стоять, а Сьюлин постучалась и исчезла за высокими двойными дверями кабинета. В ожидании Дженга с любопытством принялся разглядывать двери. Они были совершенно лишены украшений и покрыты тонким слоем бронзы, под которым, наверное, притаилась языческая резьба. По всей Цитадели огромное количество дверей, стен и потолков были так же покрыты слоями краски или металла, чтобы скрыть наследие создателей города. Дженге довелось увидеть множество замечательных фресок и барельефов, чтобы он мог чувствовать искреннее сожаление по поводу сокрытия подобных произведений искусства от людского взора. Харшини были талантливыми художниками, но их сюжеты в основном тяготели к изображению наиболее низменной стороны человеческой природы и неизменно кочевали от сцены к сцене и от божества к божеству. Малый зал, прежде чем перейти во владение Сестринской общины, был храмом, посвященным Кальяне — языческой богине любви. Роспись на его потолке была, таким образом, откровенно эротична. Ныне потолок неукоснительно подвергался тщательной побелке каждые два года, чтобы не допустить даже частичного проявления рисунка.