Холодное блюдо мести - Лариса Шкатула

— Ты его принес? — спросила я тогда у Сергея. — Он плакал?

— А я думал, ты принесла.

— Вот поросенок! А твоя теща беспокоится, что он испугается. Может, ему что-то и приснилось, только он не испугался, а на всякий случай к папе с мамой под бочок залез.

На этот раз Сережа поухаживал за мной. Налил нам обоим чаю, нарезал пряник и только потом стал рассказывать:

— Сегодня я ушел со службы в семнадцать, вместе со всеми. На дежурство заступил Миша Вивчарь, он парень серьезный, старший смены…

— Ты, как всегда, Шувалов, начинаешь от печки. Рубль за сто, что случившееся можно описать одной фразой.

— Не спеши! — сказал он. — Я привык существо дела излагать обстоятельно. В общем, я поехал на квартиру к Дороховой.

— А почему ты решил, что она уже дома, в шестом-то часу?

— Потому, что прежде я позвонил ей на работу и мне сказали: «Светлана Кузьминична уже ушла».

— Ага, значит, ты рассказываешь все-таки не с самого начала.

— Но ты же хотела услышать всего одну фразу. Теперь тебе, выходит, и подробного рапорта мало… В общем, подъехал я к ее дому, а там у подъезда милицейская машина и куча зевак. Дорохову, говорят, убили…

— Что ты сказал? — изумилась я. — Не может быть!

— Ты думаешь, она мертвой просто притворилась?

— Я же утром ее видела.

— Утром она была жива, так и милиционеры сказали.

— Кто мог ее убить? Можно подумать, она государственный деятель или крупный бизнесмен!

— Или свидетель чего-то.

— Хочешь сказать, что она может быть причастна к криминалу?

— А ты думаешь, наркотики в ящик с печеньем сунули без ее ведома? — Сергей немного помолчал, что-то прикидывая, и продолжил: — Когда ты мне сообщила насчет накладной, я для начала кое-кому позвонил. Так вот, никому Дорохова своих складов не сдавала, и места у нее на складах навалом.

— Но зачем тогда она… Что я ей сделала плохого? Ты чего-то недоговариваешь!

Я поняла это сразу, в одно мгновение. Не только недоговаривает, а вообще ничего не рассказывает. Досекретничался! А если бы наши переговоры с Дороховой велись не при Корнее? Например, она бы предложила мне посидеть в кафе, где мы с ней все бы и решили? Тогда бы никто ничего не узнал и кинолог не приехал, а я бы получила лет десять… Или сколько там дают наркоторговцам?!

— А я думала, что мы с тобой друзья, а не только любовники, — тихо сказала я, уязвленная в самое сердце. Значит, откровенность между нами, которую я считала само собой разумеющейся, односторонняя! — Я думала, любовь означает и доверие.

— Да пойми, я старался уберечь тебя от всего этого! — испуганно заговорил Сергей. До сих пор мы с ним ни разу не ругались, а сейчас, кажется, под угрозой оказались наши добрые семейные отношения.

— От чего — этого? — холодно осведомилась я. — Мне знать не положено, не так ли? Зато ты такой крутой и таинственный, примчался на джипе, нашел героин. И сам герой, да и только. Хвост распустил. Павлин!

Я понимала, что несу чушь, но не могла остановиться, словно от предчувствия грядущих неприятностей, от чьей-то зловещей тени, которая вдруг нависла над нашими жизнями.

— Я буду спать в гостевой комнате. — Я направилась к лестнице, но Сергей схватил меня за руку:

— Ну что ты за торопыга! Даже приговоренному к высшей мере дают последнее слово. А ты меня не только приговорила, но и оправдаться мне не позволяешь.

— У нас нет теперь высшей меры, — сурово сказала я, но губы против воли стали растягиваться в улыбку. — Осознал?

— Осознал, каюсь! — кивнул Сергей. — Спрашивай, отвечу на любой вопрос! — Он притянул меня к себе и поцеловал. — Если бы ты знала, как я боюсь!

— Ты боишься! Но чего?

— Панически боюсь, что случится непредвиденное, ты меня разлюбишь и бросишь, уйдешь к другому…

— К кому другому?

— К кому-нибудь… Мало ли красивых мужиков… Ларуся, я все хочу спросить. — Он набрал в легкие побольше воздуха и выпалил: — Почему ты не осталась с Михайловским?

— Обалдуй ты, супруг мой, — сказала я. — Два года прошло, теперь ты решил вспомнить!

— А я и не забывал. Федор — красивый мужик. Я видел, как тянулись к нему женщины. И он моложе меня лет на десять.

— На восемь, — уточнила я. — Это и есть тот секрет, которым ты хотел со мной поделиться? Надеешься ускользнуть? И не пытайся!

— Боюсь, что обману твои ожидания, но я, честное слово, не знаю, кто именно организовал эту подставу.

— Но ты ведь знал, что надо искать наркотики.

— Знал. Ребята говорили, что Дорохова зельем подторговывает.

— Какие ребята?

— Те, что в охране работают. Большинство из них бывшие менты. Они всегда в курсе городских криминальных новостей. Дорохова-то к нам из Казахстана приехала. У нее там до сих пор родственники и связи…

— Что же ее не посадили?

— Не смогли взять с поличным. Корней мне позвонил, мол, Светлана Кузьминична возле Ларисы крутится, как бы какую пакость не учинила. Я сразу обратился к Линникову: выручай, друг! И чутье меня не подвело.

Ну да, чутье. Мне об этом в свое время и Михайловский говорил, за которого я так и не вышла замуж. Мол, у Шувалова такое чутье, что они его никак поймать не могут. «Приезжаем, вроде по наводке, делаем обыск — пусто. Но он от меня все равно не уйдет!» Шувалов своими действиями оскорблял профессиональную гордость начальника угро.

Теперь Шувалов для Михайловского недосягаем. Теперь Федя за другими гоняется, наверное, с лучшими результатами. Что и говорить, мое замужество вряд ли доставило Федору удовольствие. Даже если бы он был ко мне равнодушен, все равно это удар под дых. А я почему-то думала, что красивые мужики обычно нарасхват. Все их любят, все перед ними заискивают, дерутся между собой за их внимание. А у Феди все наоборот: бывшая жена от него в Америку уехала, потому что полюбила другого. Точнее, его старшего брата. Девушка, которой он предложил руку и сердце, вышла замуж за кровного врага…

«О чем думает нормальная законопослушная гражданка? — спохватилась я. — Воистину, с кем поведешься, оттого и наберешься. Отставной полковник замешан в криминале, а я, Лариса Киреева, не побоялась связать с ним свою судьбу!»

У Сергея я вторая жена. Та, с которой он жил прежде, думаю, не доставляла ему никаких хлопот. Правда, она не смогла родить ему ребенка, зато сидела дома и никуда не рвалась, чувствуя себя при этом вполне комфортно. Хотя этим она его избаловала. Сергей жил вроде и в семье, и сам по себе, почти не посвящая в свои планы и события жену. А я ему такой вольницы не даю, и, подозреваю, в будущем нас ждет не один конфликт на этой почве. Видимо, над супружеским ложем мне следует повесить плакат: «Откровенность и еще раз откровенность!» И какую-нибудь сильную лампу, которую можно в случае чего направить в глаза и потребовать: «Рассказывай все как есть!»