Некромант-самоучка, или Смертельная оказия - Ардмир Мари

— Теневая… ослабь хватку, душишь.

— Прирученная кука? — удивились разведчики.

— Симпать-тяшка, — представилась она троице, не отвлекаясь от созерцания и удушения, которое еще и оправдала. — И лучше тебь-бя душить, ему больше досталось. — Короткий кивок на изумленного Арванса и с придыханием: — Правда?

— Кука… — прошипел Дао-дво.

— Симпать-тсяшка, — не сдала она своих позиций и вновь вспомнила о вредной привычке не вовремя вести торг. — А не хочешь звать, как прошу, значит, й-я беру второй выходной…

На этом заявлении многоликий все-таки оторвал ее от себя, прохрипел:

— Повтори, что ты сказала.

— Что сказала, то и повторю. Первый выходной завтра использую, второй, когда придетсь-ся. Дя-дя, и не смотри так на мень-ня. Заслужила!

И ответом на не прозвучавший вопрос: «чем заслужила?» стал скрип каменной крышки «гроба» и явление Графитовых, чьи возгласы удивления, перекрывал громкий голос Могучего.

— Крис, держи крышку! Тадэуш, укрепи сети на самке. Но, смотри мне, ничего ей не повреди! Таррах, ну от вас и разит! Какого… вы в дерьме вымазались с ног до головы?

В ответ раздалось веселое:

— Бодрит!

— Морщинки разглаживает!

— И нюх отбивает!

— Идиоты! — усмехнулся Гер одновременно с командиром взвода. Если для спасенной троицы такое общение с Ульямом Нагсом было удивительно, то для него не ново.

— Нечего ухмыляться, — оборвал смешки Могучий их общий тиран, отец и друг. — Всеволод, за коридором следи, нам еще отступать. — И спрыгнув вниз, он осмотрел выдолбленный в скале каменный мешок, гордо произнес: — Дао-дво, Таррах тебе в глотку!

Ты опять справился, поганец!

— Не поганец и не он один, — тут же вклинилась нежить и, взмахнув ушами, проникновенно так вопросила: — Уговор помните?

— Помню, помню. Доказала, он в себе, можно отпустить.

— Спасибо!

— Пожалуйста, — расплылся Могучий в улыбке и тут же ее стер. — Хватит лыбу тянуть, лопоухая. Сматывай, давай, на свои каникулы. Гер, ты следом, до окончания королевских игр свободен. — И уже не обращая внимания на недобрый прищур капитана Графитовых Нагс обратился к спасенным: — Арванс, Ирвинг, Крауш с возвращением в мир живых…

Пожалуй, будь метаморф младшей ветки Дао-дво за последний час не так часто и не так близко от смерти он бы радовался, как и вся его команда, завершению задания, возвращению на поверхность и успешному окончанию учений, но он не мог. Именно поэтому многочасовой путь в город смертников, многоликий провел в угрюмом молчании, просчитывая как поведет себя при встрече с Сумеречной, что скажет ей и о чем умолчит. Пока умолчит, временно, ибо признаться в том, что она ему жизнь сохранила, он мог лишь себе и то мысленно. Все же поначалу ее нарушение пакта о НЕ раздражении, чуть не привело Гера к гибели, а уж потом от нее спасло.

Но стоило ему достигнуть ворот и встреться с привратниками, как вся сдержанность, выдержка и благоразумие многоликого сошли на нет. Ему улыбались. Ехидно и иронично, кто-то смотрел с сочувствием и порицанием, кто-то с издевкой.

— Смотрите-ка, а вот постоянный хранитель снов той девицы… — произнес самый молодой из них и рассмеялся собственной шутке. А затем многозначительным тоном оборотень, не ценящий собственную жизнь, добавил: — Видимо фамильяр не справляется.

А ведь он куда более чистокровный Дао-дво…

Имя прославленного рода все еще звенело в воздухе, а двуликий уже трепыхался в руке Гера и с ужасом смотрел на его преобразившееся лицо, вернее сказать оскалившуюся пасть, но к чему уточнения.

— Что ты имел в виду?

— Я… я… — двуликий, вытаращил глаза, раззявил рот и только сейчас вспомнил, что с метаморфом младшей ветви рода связываться не стоит, а тем более шутить.

— Подробнее.

— Й-й-я…

— Громко и отчетливо, падаль! — Произнесено это было тихо и внушительно. Так, что судорога, вызванная паникой, прошила тело глупого насмешника, лишив его не только речи, но и последнего воздуха. Привратник дернулся, захрипел и повис безвольным кулем в руке многоликого.

— Ничтожество. — Гер отбросил бездыханное тело в застывших неподалеку привратников. — Отправьте к целителям, пока не издох, но не выпускайте из городка. Чуть позже я переговорю с ним еще раз. — Жестко проинформировал их Дао-дво и обратился к самому старшему. — Мне нужны объяснения.

Длинной лекции не последовало, смотритель ограничился парой фраз, тактично разъясняющих: кто тут фамильяр и хранитель снов, а кто слепец и болван, коему высокородный котенок наставил рогов.

В первые мгновения Гер еще надеялся на ошибку и даже медлил, найдя взглядом Сумеречную, но едва ощутил новый болезненный укол, понял, если вчера был не его день, то сегодня точно будет не ее.

И восклицание огласившее весь парк, само собой вырвалось.

— Сумеречная, твою ж!

3

Я отчаянно понадеялась, что рык раздался из моего браслета, из чужого браслета, из эхо-порта, расположенного далеко-далеко, но нет! Меня резко развернули и почти выкрикнули в лицо:

— Я же просил!

— Что? — прижимая к себе притихшего котенка, вскинула на метаморфа хмурый взгляд.

Изможденный всклокоченный рыжий был в бешенстве. Встреть я такого на улице пожалела бы, но сейчас, когда я негодую и зла… — Уже явился?

— Да! И что я вижу?!

— Ничего особенного. И чего ты взъярился? — Резко отступив, вырвалась из его рук и сквозь зубы процитировала пункты из пакта о НЕ раздражении — Я со смертниками не заигрываю, к тебе не пристаю, с обрыва не прыгаю, никого не достаю…

— Это! — оборвал он меня, указав на пушистика.

— Это всего лишь котенок. Маленький и безобидный.

— Котенок, — как-то нехорошо протянул многоликий, сверкнув глазами. — А ну-ка дай сюда этого котенка!

— Даже не надейся, я не…

И ненормальный рыжий вырвал из моих рук дрожащего зверька, схватил за шкирку и основательно встряхнув, потребовал:

— Даррей, сними оборот, падла! — а, услышав тихое жалобное мяуканье, звереющий псих изрек: — Сам напросился.

И этот изверг стукнул малыша головой о дерево.

— Гер, прекрати! — завопила испуганно и кинулась на него с кулаками. Проклятья ему не страшны, на прикосновения иммунитет, а, впрочем, и мои кулачки многоликого так же не отвлекли. — Ты убьешь его…

— Мяу, — всхлипнул котик.

— Убери руки! — рявкнул метаморф, повторно стукнув малыша. И обратился к несчастному грозно: — Последнее предупреждение.

— Мя…

— Сними оборот… или удавлю к Тарраху!

И только я решилась уличить рыжего в бешенстве, жестокости и паранойе, окосевший от ударов пушистик неожиданно вытер лапой текущий нос и произнес: