В оковах льда - Карен Монинг

Я спасаю их. Он обрекает их на гибель. Это — та пропасть между нами, через которую никогда не будет перекинут мост. Я все осмотрю. Но не ради него. Ради людей. Кто-то должен быть на их стороне. И я знаю, что кроме меня больше некому.

Отправляясь внутрь этой морозилки, и размышляя о том, скольким людям в Дублине все-таки требуется немного помощи, чтобы выжить, я просто — словно мне совершенно плевать на жгучий холод — соскальзываю в режим стоп-кадра, будто погружаюсь в сон.

Двигаясь в таком темпе, как я, не особо-то много чего получается рассмотреть. Вот почему я так долго стою в дверях и рассматриваю все издали, сканируя первые впечатления. Даже в режиме стоп-кадра холод вызывает сильнейшую боль в каждой косточке моего тела.

— Какая здесь температура? — спрашиваю я, мухой прошмыгнув мимо него и планируя получить ответ уже на обратном пути после того, как молнией метнусь вокруг зала.

—  Нет такого термометра, который мог бы ее измерить, — произносит он у моего уха, и я понимаю, что он тоже в режиме стоп-кадра. Он совсем рядом со мной. — Ничего не трогай. Тут все слишком холодное, чтобы так рисковать.

 Я на максимальной скорости ношусь вокруг Фейри-стража. Снова и снова по кругу, высматривая хоть малейшую подсказку. Если это Темный Король, то почему выбрал именно это место? Почему заморожены его собственная Стража?

— Это ед-динственный ур-ровень, в котором з-заморозили посетителей? — Я начинаю заикаться от холода.

— Да.

— К-когда?

 Я перебираю ногами на гиперскорости, меня бесит мое заикание. И не важно, что это от холода, мой голос звучит как у хилячки. И оглянуться не успею, как начну шепелявить.

— Восемь дней назад.

И всего несколькими днями позже Риодан загоняет меня в угол на моей водонапорной башне. Я поднимаю голову. Мне послышался какой-то гул в этой криакамере.

 Мчусь пулей обратно, где была, когда услышала его, и иду по сужающейся спирали, напряженно вслушиваясь.

Тишина.

— Т-ты эт-то с-слышал? — удается выдавить мне. Мое лицо будто сковано льдом, губы стали совсем непослушными. Я кружу вокруг замороженной посреди полового акта человеческой женщины. Это не легкая изморозь окутала ее сплошной белизной. Это твердое обледенение ледяной коркой, что намерзает морозной туманной ночью. Она вся покрыта слоем прозрачного льда в добрый дюйм толщиной.

— Да. — Риодан мелькает мимо меня. Мы осторожно кружим по комнате в противоположных концах, осматривая все с особой тщательностью.

Трудно хоть что-то расслышать, если в ушах постоянно свистит ветер от той скорости, с которой мы движемся. Все это время мы с Риоданом практически орем друг на друга нежели разговариваем.

— Что-то словно в-воет, так в-высоко и п-пронзительно, — говорю я. Я больше не намерена оставаться в этом зале еще хоть на сколько-то — это выше моих сил. Ну вот, опять! Откуда это исходит? Я все быстрее и быстрее ношусь по этому мини подклубу. Мы с Риоданом нарезаем восьмерки между ледяными фигурами, пытаясь определить и локализовать это ощущение.

— T-ты это чувствуешь? — спрашиваю я. Что-то явно происходит…, я чувствую вибрацию, словно толчки где-то под полом, как будто все… смещается.

— Блядь! — взрывается Риодан. Затем его руки — на моей талии, и он снова перебрасывает меня через плечо, как какой-то дурацкий мешок с картошкой, и движется быстрее, чем мне когда-либо удавалось перемещаться в своей жизни.

И тогда они с треском начинают взрываться подобно петардам. Эльфы и люди разлетаются по воздуху ледяной шрапнелью цвета сырого мяса.

Один за другим они взрываются неистовыми фейерверками, и каждый последующий взрыв становится все мощнее. Затем затрещала и мебель. Диваны выстреливают изнутри промороженными насквозь осколками древесины и каменно-твердыми кусками наполнителя. Стойки после взрывов превращаются в море металлических черепков. Это похоже на звуки очередей из тысячи палящих пулеметов.

Мимо пролетает пара лезвий, за ними дюжина ножей «для колки льда».

Я утыкаюсь носом в спину Риодана. Моя физиономия на сегодня приняла достаточно ударов на себя. Я не в том настроении, чтобы выковыривать из него еще и нечто острое. Что-то сзади ударят меня по голове, и я прикрываю руками свою черепушку. Ненавижу эту его привычку таскать меня на плече, но он быстрее. Каждая моя клеточка напрягается в ожидании, когда же один из тех так устрашающе выглядящих лезвий выберет время воткнуться в меня.

Мы на полпути по коридору, почти у лифта. В двух других подклубах тоже гремят взрывы. Я слышу тяжелый, глубокий, рокочущий звук, и вдруг понимаю, что под нашими ногами трещит и раскалывается пол.

Начинают осыпаться куски потолка.

У лифта Риодан одним плавным движением сбрасывает меня с плеча.

Я снова взрываюсь:

— Эта чертова штуковина может рухнуть в любой момент, а ты собираешься меня в него запихнуть?!

— Для того, чтобы просто вытащить тебя отсюда, потребуется довольно много времени.

— Фигня! Шансов на то, чтобы мне отсюда выбраться — фифти-фифти.

— Я готов рискнуть.

Я снова лечу через его плечо и оказываюсь заброшенной в кабину лифта. Теперь уже весь потолок коридора начинает осыпаться вниз: молдинги, гипсокартон, стальные балки. Сейчас его просто раздавит. Не то чтобы меня это сильно колышет…

— А как же ты?

Он пугает меня своим клыкастым оскалом.

— Что, детка, переживаешь?

Он голыми руками плотно смыкает лифтовые двери и — могу поклясться — одним пинком отправляет эту хреновину  вверх.

Я ракетой лечу в «Честер».

ТРИ

Кот из дома...[9]

При нормальных обстоятельствах я бы прошерстила офис Риодана, но так уж сложилось, сегодняшний день совсем не задался, и я пребывала в крайне дрянном настроении.

В голове вертелись всего две мысли: как можно дальше убраться от Риодана, пока он занят там умиранием (надеюсь), и перебить столько эльфятины, сколько получится по пути к выходу.

«Цивильный» клуб наконец-то остался без защиты. У-мать-вашу-ра.

Его чуваки на бешеной скорости просвистывают мимо меня, разметав мои волосы пять, шесть, семь раз, минус Бэрронс, который никогда надолго не оставляет ТП. Сто пудово они неслись вниз к замороженному уровню, спасать своего босса. Помешать ему быть раздавленным. Если повезет, обвалится весь клуб, превратив его в груду щебня, прихватив всех их с собой.

Ой, сомневаюсь.

Они — как и Бэрронс. Я даже не уверена, что их можно убить. А если и можно, то, скорее всего единственным оружием, скрытым внутри невидимого ларца, на невидимой планете, в атмосфере которой мгновенно сгорает все живое, в несметном количестве световых лет от нас.