Танго нуэво - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В частности, Хавьер Карраско был троюродным, кажется, племянником того самого Освальдо. И Риалонов очень не любил. Но проявлять это не спешил. Серхио внятно пообещал ему, что малейшее влияние дурного характера на работу – и Карраско вылетит со службы быстрее, чем летучая рыба. Впрочем, некромант не обиделся. Потому как Амадо тоже был предупрежден.
Так что обращались мужчины друг с другом, словно с тухлым куриным яйцом. Не дай бог разбить!
Амадо вздохнул, сгреб со стола полученное дело – и поднялся.
– Ладно. Тогда я пошел в морг.
– Пожалуйста, Амадо. Постарайся. Мне дорогá эта девочка.
Амадо молча кивнул.
Он действительно постарается. Но…
– Если это все же она?
– Тогда суд и наказание. Я смирюсь.
Амадо кивнул.
Да, в этом отношении Серхио молодец. Не дает личным симпатиям влиять на работу. И за это его искренне уважает все управление. Ладно… морг – значит, морг!
* * *
Не миновать бы Феоле скандала с братом, а то и сестринского возмущения. Да и от нотаций ританы Долорес не увернешься…
Но – надо было пройти таможню. И быстро!
Корабль причалил. Сейчас начнут спускаться с него на берег все остальные, и тогда будет сложно.
Порядок для всех один.
Прибыл?
Заполняй декларацию.
Да, танов и ритан пропустят вперед. Отнесутся к ним более внимательно. Но… все мы люди. Кто-то и сам знатный, кто-то денежку сунет, кто-то еще что-то… более предусмотрительный Анхель уже договорился в таможне, но надо было идти туда – и БЫСТРО! Пока купцы не пошли!
Это у Ксаресов имущества три чемодана… ладно. У Феолы три, у Алисии еще двадцать семь, но это все личные вещи. Не на продажу. Их не надо декларировать, их не надо оценивать…
С купцами возни будет намного больше.
Так что Лоуренсио одарил сестру многообещающим взглядом и показал в сторону таможни.
Феола пожала плечами и последовала за братом.
Она любит и его, и Алисию… ну что поделать, если они такие глупенькие? Сначала подбирают всякую дрянь ядовитую, потом жалуются, что их покусали… а как тут иначе? Все Феола понимала.
И что она-то видит, а брат с сестрой нет. И что нельзя так резко. И что надо бы осторожнее.
Но как тут быть, если один взгляд на человека – и все внутри аж взвыло в тревоге?
Враг!
ВРАГ!!!
Неужели вы гадюку уговаривать будете? Или сразу палкой по ней? А еще лучше не трогать. Если уж вовсе никак не разминуться – откинуть от себя подальше, да и пусть ползет!
Вот и с этим Анхелем так же.
Нельзя, нельзя с ним иметь никаких дел! Попросту нельзя!!!
Но как объяснить это брату?
Феола решила так просто не сдаваться и проследовала в здание таможни.
– Ваши документы?
Документы все были у ританы Долорес. Она их и отдала таможеннику. Тот протянул бумаги симпатичной бледненькой девушке, которая и принялась вносить данные во все бумаги.
Привилегия благородных. Сами они декларации не заполняют.
Даже если торгуют – могут приказать за них все внести. Хотя стараются не злоупотреблять. В меру, сеньоры и таны, в меру. А то злопамятный таможенник кому хочешь жизнь испортит.
Ксаресы ничем не торговали, управились быстро.
Товаров нет, оружия нет, обыск проведен выборочно…
Таможенник расспрашивал, девушка писала, Феола оглядывалась по сторонам.
И… показалось ей, что ли?
К людям она приглядывалась всегда, такова уж природа ее силы. Если таможенник – самый обычный человек, с зубной болью и гастритом, то вот его помощница…
Она человек?
Феола не знала.
Вроде как и человек. И маг воды.
И еще что-то… не понять, что именно. Словно сквозь водяную линзу смотришь, все колышется, размывается… но и не спросишь ведь о таком.
Вот так вот подойти к человеку… простите, а вы точно человек? Будь они один на один, Феола не постеснялась бы. А на таможне, когда кругом полно людей… нет, не надо.
Она просто имя девушки запомнит и потом сюда наведается… но правда! Не человек она, что ли?
Но выглядит-то человеком!
Руки-ноги, голова, все на месте, все вполне себе нормальное… не просить же ее раздеться?
Ничего не ясно, а вот вопросов полно.
За размышлениями Феола и заполнение деклараций пропустила, и выборочную проверку их имущества, и даже на тана Анхеля не цыкнула, когда тот принялся помогать ее сестре.
Таможня.
Непонятно только, как девушку зовут. Но внешность Феола хорошо запомнила. Изучила и не собьется. Вот устроится она на новом месте и обязательно сюда заглянет.
Зачем?
А вам не любопытно?
А ей вот очень даже любопытно. Обязательно она сюда вернется!
* * *
Бывает же такое?
Вроде бы и симпатичный человек, и внешность приятная, но какой же он противный! До ужаса!
Амадо подозревал, что Хавьер думает о нем то же самое. Но это уже его проблемы.
– Добрый день. Убийство Веласкеса.
– Ваше? – вежливо сморщил нос некромант.
– Мое, – так же вежливо отзеркалил Амадо.
– Плохое дело, – не без злорадства сообщил Карраско. – Он не поднялся.
– Как?
Ответом Амадо был кивок на стол с покойным, прикрытым белой простыней. Мужчина пригляделся к покойнику. А ничего так, надо сказать.
Ни брюха, ни уродства, вполне симпатичный мужчина был при жизни, это точно. Жена им точно была довольна. Если и не в постели, то на улице и перед подругами покрасоваться – точно.
– Вот так. Ни тушкой, ни призраком, ни через зеркало – никак!
– Хм… – глупых вопросов Амадо задавать не стал. Да, он терпеть не мог Карраско, но признавал его профессионализм.
– Именно. Если бы его просто истыкали ножом, такого бы не случилось.
– А нож далеко?
– Вот он.
Действительно, самый обычный нож, чуть ли не хлеб им резать… острый, но не уникальный кинжал.
– Сколько на нем ран?
– Восемнадцать. Две смертельные – в сердце и перерезано горло. Остальные – так, словно его просто потыкали.
– Хм… а какая рана была первой? В сердце, в горло?
– Думаю, в горло.
– Остальные раны могут быть для отвода глаз?
– Преспокойно.
Амадо подумал еще какое-то время. Но недаром он был Риалоном. И отца с детства слушал… какой мальчишка откажется послушать о преступлениях? Это уж потом увлекся наукой, а в детстве-то… только говори!
– А нож действительно тот самый? Которым нанесены раны?
Карраско тоже хмыкнул.
– Сейчас проверим. Недавно появилась интересная теория. Якобы все предметы состоят из мельчайших частиц… так вот. Когда предметы взаимодействуют, они оставляют друг на друге эти частицы. Их может быть совсем мало, но они будут. И их можно определить по заклинанию сродства.
– Вы им владеете, тан? Или пригласить специалиста?
– Владею, – отмахнулся Хавьер. Неприязнь отдельно, работа отдельно. Он достал из-под простыни, которой был накрыт покойный, широкий клинок, откинул простыню и принялся проводить над ним какие-то манипуляции.
Амадо тем временем осматривал труп. Да, ему необязательно это делать, но лучше составить свое впечатление. Хотя и так понятно.
Покойный Веласкес был хорошо сложен, одарен природой, ухаживал за собой и следил. Татуировок нет, шрамов тоже нет. Рельеф хороший… явно нравился женщинам.
Раны.
Одна такая, что горло располосовали чуть не до позвоночного столба, должно быть, кровь хлестала, как из зарезанной свиньи. Оттуда и «кровь на потолке, и на стенах». Кстати… Амадо быстро пролистал дело.
Ага. На Вирджинии крови почти не было. Руки в крови, лицо в крови, как если бы она руками за лицо схватилась, на одежде несколько пятен. Амадо прищурился на нож. Прикинул его к ране на горле… нет. Не сходится что-то.
Прав Вальдес, таким ножом горло не перережешь. Размахнуться можно, а вот перерезать… это сложно. Даже очень сложно. Да, две раны, в горло и в сердце. А остальное – так, порезы. Это даже сейчас видно.
– Смотрите, – Хавьер держал заклинание.
Нож светился синим цветом.
И такие же синие огоньки бегали по ранам мужчины. Почти по всем. Кроме горла и сердца.
Хавьер отпустил заклинание и вытер пот со лба. Все же некромант он слабый. Не чета дядюшке Вальду.
– Сейчас сяду, напишу протокол.
– Две раны нанесены другим оружием. Остальные – этим.
– Именно.
– Осталось выяснить, что это за оружие
