Заметки потустороннего - Алекс Трейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4.12
Пока любители современного искусства разбежались от ужаса и внутреннего возмущения от столь нецензурных ругательств классиков прошлого по поводу работ классиков настоящего (кто из них настоящие классики, пусть решает каждый сам), мы продолжим буквально на пару минут. Просто немного обобщим. Итак, к началу XX века триумф естественных наук был очевиден. Мало того, физики ставили в эти годы совершенно революционные эксперименты в области микромира и астрофизики. Они открывали новые миры и законы. А чем художники-то хуже? Им тоже хотелось что-то новое и революционное открыть. Вполне нормальное желание, вот только с открытиями как-то объективно не очень задалось. Получилась истерически-психопатическая реакция на триумфальные успехи в естественных науках. Объективно, кроме утверждения, что «я испанский король», ничего не получилось, но многие всё равно поверили (ну, нужен же искусствоведам какой-то фронт работ), а когда подключились рыночные механизмы, то не верить стало как-то совсем невыгодно и недальновидно. На любое сомнение в уникальной художественной ценности, например, «Плачущей женщины» Пикассо всегда следует отшлифованный самим временем ответ в виде гневного вопроса: «А ты знаешь, сколько она стоит на аукционах, нехороший ты человек? А главное, КАК она растет в цене, редиска ты эдакая???». Деньги – последний довод современного искусства. Начнешь спорить, и тут же поставят вопрос ребром – если ты такой умный, то почему такой бедный? И каюк автору. Он сразу начнет копаться в себе, комплексовать и рефлексировать, отчего он не начал вовремя рисовать кубики-квадратики-кружочки. Возможно, потому что его опередили, ну тогда надо было открывать новые горизонты и миры невиданными ранее загогулинами, революционно назвав их каляками-маляками, например… Простим автору его малодушие на почве его платонической и бескорыстной любви к деньгам и вернемся к главной мысли. А вот и она, кстати. История человечества – это история прогресса естественных наук, все остальное вторично. Эта пафосная и для многих спорная мысль никак не повлияет на дальнейшее изложение. Это побочный продукт шальных мыслей автора, полученный практически случайно. Искали-то мы лучший метод, а набрели на такое слишком грандиозное обобщение.
4.13
Автор не питает никаких отрицательных эмоций к современному искусству (оно действительно хорошо поднимает настроение иногда и развивает чувство юмора), просто ему (автору) нужен самый мощный метод, который придумало человечество на своем историческом пути, а его нельзя найти без отбрасывания менее мощных. Метод искусствоведов – это в основном доказательство подлинности того или иного предмета, понятие истинности содержится только в этом. В науке нахождение подлинника статьи какого-нибудь классика не является критерием ее истинности. Это не аналог святой книги для богословов. Если выводы статьи классика можно обоснованно опровергнуть, то они отвергаются. Вот так просто, но это не имеет аналогов, пожалуй, ни в одной другой области, кроме науки. Действительно, попробуйте применить это в богословии или искусстве. Например, попробуйте опровергнуть Пикассо. Это невозможно. Здесь совсем другой подход, гораздо более гуманный. Пусть расцветают 100 цветов, ну и тому подобное. Это очень возвышенно и поэтично. Однако оглядываясь вокруг, можно убедиться, что жизнь человека (особенно в мегаполисе) процентов на 99% материально и ежесекундно зависит от научно-технических достижений последних нескольких десятков лет, а от произведений искусства и религий несколько меньше. Значит, негуманный и жестокий метод опровержения научных теорий более эффективен. В сухом остатке получается, что мы прошли по второму кругу и пришли вновь к критерию Поппера в качестве наиболее эффективного средства, поскольку в тех областях, где его применение невозможно, результаты не столь впечатляющи.
Глава 5
5.1
Итак, общие контуры нашего метода уже обрисованы. Займемся некоторыми деталями…
Он будет максимально основываться на правилах формальной логики. Если какое-либо утверждение обоснованно опровергается по сути (в своем важнейшем пункте), то оно отбрасывается и далее не анализируется. Иначе мы начнем ходить кругами. Будем экономить наше собственное мышление.
5.2
Проиллюстрируем отличие формальной логики от бытовой. В известном анекдоте сказано, что если старшина утверждает, что крокодилы летают, то рядовому, который минуту назад говорил противоположное, остается согласиться с этим, добавив, что «летают, но низЕнько-низЕнько». Подобное происходит сплошь и рядом в обыденной жизни. В это трудно поверить, но в науке (имеются в виду естественные науки, типа физики и химии) пока экспериментально не будет отловлен летающий крокодил (это метафора, если чо), нельзя будет утверждать, что они летают, несмотря на мнение или прихоть всех начальников вместе взятых заодно и с академиками. В этом смысле простые правила формальной логики, которых придерживается наука, это просто что-то сверхчеловеческое, не имеющее аналогов в нашей жизни ни на бытовом, ни на политическом уровне. Отдельные учёные могут прогибаться под мнение начальства, а научные направления (то есть совокупность всех учёных, работающих в этой области во всех странах) нет.
5.3
Внимательно будем следить за словами и терминами, описывающими те или иное явления и общественные институты. Один из приемов демагогии заключается в том, чтобы обозначать одним словом объекты совершенно разной природы.
5.4
Общепринятые истины, повторенные миллионы раз, тем не менее будут проверяться на соответствие действительности. Главный прием
