УР - Стивен Кинг

Уэсли кивнул, но что он слышал более отчетливо, было биение его сердца.

— Пункт первый, Джози все-таки подумает, что я прикалываюсь над ней. Пункт второй, она может подумать, что мы оба разыгрываем. Пункт третий, я не думаю, что она вообще подойдет к тренеру Сильверман, учитывая настроение, с которым тренер была в последнее время …и она даже хуже в играх на выезде, как говорит Джози.

Робби вздохнул.

— Ты должен понять Джози. Она красивая, она остроумная, она чертовски сексуальная, но она робкая, как маленькая мышка. Это то, что мне нравится в ней.

— Возможно, сказано много хороших слов о твоем характере, Робби, но ты извини меня, если прямо сейчас мне на это наплевать. Ты рассказал мне, что не сработает; выдай любую мысль, что может?

— Это пункт четыре. Если повезет, мы не должны никому говорить об этом. И это хорошо, так как они не поверят этому.

— Объясни.

— Во-первых, нам надо использовать еще одну из ваших ЭХО загрузок.

Робби набил 25 ноября 2009. Другая девушка, капитан группы поддержки, которая ужасно обгорела при взрыве, умерла, и повысила количество умерших до одиннадцати. Хотя газетка ЭХО еще не вышла, вероятно, до конца недели умерло еще больше.

Робби только быстро просмотрел эту статью. Что он искал, была статья в рамке в нижней части страницы:

КЭНДЭС РАЙМЕР ОБВИНЯЕТСЯ ВО МНОЖЕСТВЕ СЛУЧАЕВ АВТОТРАНСПОРТНЫХ УБИЙСТВ

В середине статьи серый квадрат — её фото — как предположил Уэсли, только, казалось, розовый Кайндл не способен перепечатывать новостные фотографии. Но это неважно, потому что сейчас он получил ответ. Это не автобус они должны остановить; это была женщина, которая собиралась разбить автобус.

Она была пунктом четыре.

VI — Канди Раймер

В пять часов серого воскресного полудня — когда команда Леди Меркатс сражалась под баскетбольными сетками в не такой далекой части штата — Уэсли Смит и Робби Хендерсон сидели в скромном автомобиле Чеви Малибу Уэсли, наблюдая за дверью придорожного кафе в Эддивиле, двадцать миль севернее Кадиза. Парковочная площадка была в масляных пятнах и почти пустая. Почти наверняка здесь был телевизор внутри кабака Разрушенный Ветряк, но Уэсли полагал, что разборчивые пьяницы будут пить и смотреть матчи НФЛ дома. Вам не нужно заходить внутрь этого места, чтобы узнать, какая это дыра. Первая остановка Кади Раймер была плохая, но вторая — хуже.

Припаркованный немного криво автомобиль (и блокирующий то, что выглядело, как пожарный выезд) был грязный, помятый Форд Эксплорер с двумя надписями по заднему бамперу. МОЙ СЫН ЧЕСТНЫЙ СТУДЕНТ В ИСПРАВИТЕЛЬНОМ УЧРЕЖДЕНИИ ШТАТА, один из них. И другой даже более короткий: Я ТОРМОЖУ РАДИ ДЖЕКА ДЕНИЭЛСА.

— Может мы должны сделать это здесь, — сказал Робби, — в то время, как она внутри опрокинет рюмку и посмотрит Титанов.

Это была соблазнительная идея, но Уэсли помотал головой.

— Мы подождем. У нее будет еще одна остановка, чтобы это сделать. Хопсон, помнишь?

— Это еще далеко отсюда.

— Правильно, — сказал Уэсли, — но у нас есть время, чтобы убить его, и мы собираемся убить его.

— Зачем?

— Затем, что мы наметили изменить будущее. Или попытаемся, по крайней мере. Мы не знаем, насколько это трудно. Ожидание, такое долгое, как возможно, улучшит наши шансы.

— Уэсли, это всего лишь пьяная курица. Она уже была пьяная, когда выехала из первого дешевого ресторанчика в центре города, и она собирается еще больше выпить вон в том сарае. Я не вижу, как она отремонтирует автомобиль вовремя, чтобы встретиться в назначенном месте с автобусом девушек в сорока милях отсюда. И что если мы сломаемся в то время, как пытаемся следовать за ней к её последней остановке?

Уэсли не думал об этом.

— Мои инстинкты говорят ждать, но если у тебя есть сильное чувство, что мы должны сделать сейчас, мы сделаем.

— Исключительно сильное чувство, что я испытываю — это чувство смертельного страха, — сказал Робби. Он сел. — В любом случае, слишком поздно делать что-либо еще. Она здесь, мисс Америка.

Кэнди Раймер вышла из кабака, слегка шатаясь. Она уронила сумку, наклонилась, чтобы поднять, почти упала, выругалась, подобрала её, рассмеялась, и затем проследовала туда, где припаркован её Эксплорер, доставая ключ по дороге. Её лицо — одутловатое, не совсем скрывающие остатки былой красоты. Волосы, белые сверху и черные у корней, висели вокруг щек редкими кудрями. Живот свисал спереди над эластичным поясом джинсов чуть ниже шва, прикрытый толстовкой.

Она забралась в её чертов джип, завела мотор (он прозвучал как отчаянно нуждающийся в настройке) и поехала в направлении пожарного выезда. Раздался хруст. Затем её задние огни приблизились, и она дала обратный ход так быстро, что на одно тошнотворное мгновение Уэсли подумал, что она собирается ударить его Малибу, повредить его и оставить их без машины, когда она уедет в Самарру. Но она остановилась вовремя и вылетела на хайвэй без паузы, чтобы посмотреть на движение. Момент спустя, когда она поехала на восток к Хопсону, Уэсли последовал за ней. К перекрестку, куда автобус Леди Меркатс должен прибыть через четыре часа.

Несмотря на ужас, что она собиралась сделать, Уэсли не мог избавиться от ощущения небольшой жалости к ней, и он думал, что Робби чувствует тоже. В соответствии со статьей, что они прочитали о ней, в газете ЭХО подали историю так знакомо бесцеремонно, что это было противно.

Кэндэс «Кэнди» Раймер, сорок один год, разведена. Трое детей, сейчас под опекой их отца. Последние двенадцать лет её жизни она находилась в и вне наркологических больниц. По мнению знакомых (казалось, что у неё нет друзей), она пыталась посещать общество Анонимных Алкоголиков, и решила, что это не для неё. Слишком там свято. Её арестовывали за дорожные происшествия полдюжины раз. Она утратила права после последних двух, но в обоих случаях права восстановливали, второй раз по специальному ходатайству. Она нуждалась в водительских правах, чтобы добираться до своей работы на фабрике удобрений в Бейнбридже, как она говорила судье Вэленби. Что она не сказала судье, так это то, что она потеряла работу шесть месяцев ранее … и никто не проверил. Кэнди Раймер — пьяная бомба, готовая взорваться, и сейчас взрыв был очень близко.

Статья не упоминала её домашний адрес в Монтгомери, но этого и не нужно. Как полагал Уэсли, наиболее замечательное место в исследовании журналиста (специально для ЭХО) было то, что репортер проследил заключительную выпивку Канди, из Пот ОГолд в Центре в кабак Разрушенный Ветряк в Эддивилле и в Бындис Бар в Хопсоне. Там бармен попытается забрать у неё ключи. Безуспешно. Кэнди покажет ему палец и уйдет, выкрикнув через плечо «Я сделала свои дела, чтобы нагрузиться!» Это было в семь часов. Репортер предположил, что Канди должна была где-то съехать с дороги для того, чтобы немного вздремнуть, возможно, на трассе 124, перед тем, как пересечь трассу 80. Чуть дальше трассы 80, она сделала свою последнюю остановку. Огненную остановку.

В то время, как Робби раздумывал, Уэсли ждал, что его всегда надежный Шевролет умрет, и съехал на край двухполосного шоссе, жертва или разряженного аккумулятора или Законов Парадокса. Задние огни автомобиля Канди Раймер исчезли из виду, и они тратили следующие часы в безумстве невозможности позвонить (всегда принимающие телефоны здесь не работали), и, проклиная себя за то, что не повредили её автомобиль в Эддивиле, где у них был шанс.

Малибу ехал медленно, без усилий. Он оставался в полмили позади Эксплорера Канди.

— Сейчас она на дороге, — сказал Робби, — может быть, она свалится в эту чертову канаву, до того, как доберется до следующего бара. Это сохранит нас от необходимости резать её шины.

— В соответствии с ЭХО, этого не случится.

— Да, но мы знаем, что будущее не застывший в камне образ, не так ли? Может это другой УР, или что-то подобное.

Уэсли не подумал об этом, когда работал с УР МЕСТНЫЙ, но промолчал. В любом случае, было уже слишком поздно.

Кэнди повернула в Бэндис без заезда в канаву или аварии на встречном движении, хотя она могла бы сделать и то и другое. Бог знал, что она хорошо закрыта от призывов. Когда одна из машин, что отклонилась с её пути, миновало Малибу Уэсли, Робби сказал:

— Это семья. Мама, папа и трое дурней на заднем сиденье.

Это случилось, когда Уэсли перестал чувствовать сожаление к Кэнди и начал чувствовать злость. Злость была чистая, без эмоций, обида к Эллен — чувство ничтожное по сравнению с этой злостью.

— Эта сука, — сказал он. Его суставы пальцев побелели на рулевом колесе. — Эта пьяная дерьмовая сука. Я убью её, если это будет единственная возможность, чтобы остановить её.

— Я помогу, — сказал Робби, затем так сильно сжал рот, что губы практически исчезли.