Почти касаясь - Колин Оукли

– Ну класс, – пробормотала Луиза, закатывая глаза. – Подушечный гольфист пришел.

Я проследила за ее взглядом и увидела мужчину в тренировочных штанах, в руках подушка в цветочек, он шел к компьютерному уголку.

Я обернулась к Луизе.

– Его настоящее имя – Майкл. Ему чуть за тридцать, – прошептаа она. – Безработный. Приходит сюда каждый день уже шесть месяцев с вот этой подушкой в руках. Он сидит на ней, пока играет в какой-то симулятор гольфа на компьютере. Видимо, просто на стуле сидеть неудобно. Однажды он так просидел восемь часов, даже не выходя в туалет!

Она засмеялась, а я опять посмотрела на него, ощущая с ним странную близость. Может, ему просто одиноко, а вот это чувство мне очень знакомо.

– Не знаю, говорила ли тебе Мэри-Энн, но у нас тут всякого насмотришься. В этой работе только шестьдесят процентов – книги. Оставшиеся сорок – работа на благо общества. В основном это помощь тем, у кого проблемы с психическим здоровьем.

Мои глаза поползли на лоб. С книгами я еще могла справиться. Принять, отдать, поставить на место. Но люди?

– Не бойся. – Луиза хлопнула меня по руке в перчатке. Я отдернула руку. Она посмотрела на меня, чуть приподняв брови. – Я знаю, привыкнуть сложно, но потом тебе понравится. Правда.

До конца дня я стараюсь держаться от Луизы на расстоянии.

Ну так, на всякий случай.

Как раз перед концом моей смены, в четыре часа дня, я заканчивала заполнять всякие документы, и мне попался в разделе о страховке вопрос о том, есть ли у меня какие-то хронические заболевания. Я сначала засомневалась, но все-таки поставила «галочку» в графе «аллергии», и в этот момент за моей спиной появилась Луиза с тележкой возвращенных книг.

– Верни их на место. Ряд девятьсот сорок шесть. И расставь по номерам, что наклеены на корешке. Как думаешь, справишься, дорогуша?

Я опять кивнула и поняла, что за день ничего вслух не сказала. Не удивилась, если бы Луиза начала думать, что я немая.

Я вышла из-за стойки на трясущихся ногах. Схватилась за тележку. Место за столом стало моим домом на время смены, моей тихой гаванью. Но теперь мне словно пришлось выйти наружу – к стеллажам. А там люди. И кто знает, что может случиться? Все будет хорошо. И пусть было нелепым думать так, эта фраза помогла мне сделать несколько шагов. И опять я смотрела по сторонам, оглядывалась, ища людей, что глазеют на меня, будто желая прожечь во мне дыру. Луиза не смотрела на меня. Все ее внимание было приковано к стойке, с которой она убирала все лишнее. Ее губы слегка шевелились, будто бы она что-то бормотала себе под нос.

Одно из колесиков тележки болталось и тихонько поскрипывало. Когда я дошла до ряда девятьсот сорок шесть, этот жуткий звук стих, но я услышала что-то другое. Какая-то возня, будто бы енот забрался на полки и пытался выбраться. Енот, который громко сопел и хихикал?… Мое сердце заколотилось. Я тихонько подкралась к следующему стеллажу и заглянула за угол, еще не зная, что меня там может поджидать. И вдруг я остановилась, ноги стали словно бетонными. В конце прохода два тела так тесно переплелись, что буквально стали одним. Какая-то путаница рук, вытянутых шей, ртов. Ожившее полотно Климта. И я не могла отвести взгляд, хоть и знала, что должна. Эта картина была будто из животного мира.

Это зрелище заставило мое горло сжаться, а тело гореть тем пожаром, который будил меня порой среди ночи. Я ощутила одновременно голод и жгучее унижение.

Высокий вскрик пронзил мои барабанные перепонки, и я поняла, что два лица, которые раньше были поглощены друг другом, теперь направлены на меня. Меня поразила их юность. У девочки брекеты, щеки зарумянились. У мальчика – россыпь прыщей на щеках.

– Ну ты и извращенка, – произнес он. Его глаза блестели от тестостерона.

И хоть я и знала, что должна была сказать что-то, приструнить их взрослым голосом, я не могу двинуться с места. Они расцепились, будто вагоны поезда, и девчонка быстро застегнула пуговицы блузки, пока парень не сводил с меня глаз.

Я чувствовала, что за моей спиной кто-то стоял, а потом услышала голос Луизы:

– Брендон! Фелисия! Я уже дважды вам говорила: библиотека – это вам не сиденье машины! Последний раз предупреждаю! Потом буду сразу звонить вашим родителям!

Они оба посмотрели в пол, Брэндон взял Фелисию за руку и повел мимо стеллажей.

Когда они протиснулись мимо меня, Брендон шепнул мне прямо в ухо:

– Понравилось наше представление?

Я покраснела еще сильнее и пристально посмотрела на книги перед собой, пытаясь думать только о цифрах.

Когда они ушли, Луиза пробормотала: «Похотливые подростки» – и прошла обратно к стойке, а я осталась наедине с тележкой книг, которые ждали, когда их расставят по местам.

Все проходили по своим делам мимо меня, но я не могла сделать ни шагу с потертого ковра. Я думала о Доноване.

О том, как его губы касались моих.

Глава шестая

Не задумываясь, я выбрал из своей скромной коллекции синий галстук и накинул его на шею. По четвергам я всегда носил синий.

У меня не было синдрома навязчивых состояний или чего-то такого, я не выходил из себя, если в четверг не мог найти синий галстук. Просто так удобнее – нужно принимать на одно решение меньше. Так же живет и Марк Цукерберг, он каждый день носит серые футболки. Я – Марк Цукерберг от бухгалтерии. Иногда я использую эту фразу на вечеринках, она всегда вызывает натужный смех, который тешит мое самолюбие.

Я завязал узел полувиндзор и затянул петлю. Потом схватил часы с полочки в ванной и застегнул их на запястье. Когда я шел в кухню мимо комнаты Айжи, услышал, как тот стучит по кнопкам клавиатуры.

С первых дней, как мы стали жить вместе, меня насторожило то, сколько времени он проводит за компьютером, особенно если учесть, что ему тогда было всего восемь. Элли, конечно же, тоже не отрывалась от своего, но она была почти на пять лет старше. В восемь она каталась на велосипеде с соседскими детишками, ходила на кружок танцев и обожала кукол «Monster High». Но я не помню, чтобы Динеша волновало это, хотя его беспокоили сотни других вещей, связанных с Айжей. Так что это оказалось темой первого серьезного разговора, когда он переехал, и я понятия не имел, что надо было говорить, ведь бóльшую часть «сложных» разговоров с Элли взяла на себя Стефани.

– Ты ведь знаешь, что люди там, в смысле, в интернете, они не всегда хорошие. Ну, к детям. Точнее, они сначала прикидываются милыми, а потом перестают ими быть. – Боже, даже я сам не понимал, что несу. – Я имею в виду не хулиганов, а… – и как это объяснить восьмилетке? Я тщательно выбирал слова.

– Ты о сексуальных маньяках? – Он четко и ясно произнес каждый слог, в своем обычном тоне. У меня отпала челюсть. – Я все об этом знаю. Я же не глупый.

– Вот и славно. – Я закрыл рот. Хотел было похлопать его по ноге, но вспомнил, как Динеш упоминал, что мальчик не любит, когда его трогают, так что я неловко похлопал покрывало у его ноги. – Хорошо поболтали.

И вот теперь я чувствовал, что разговор надо продолжить:

– Ну ты же там не общаешься ни с какими маньяками, да?

– Думаю, если бы и общался, то не знал бы об этом, разве не так?

Очко в его пользу.

Слава богу, Конни согласилась сегодня за ним присмотреть. Не без ворчания, конечно:

– У меня же тоже есть работа, знаешь ли.

Я не мог не подыграть:

– Конечно, знаю. И она тебе отлично дается. Ты лучший и самый малооплачиваемый юрист на этом берегу Пассаика.

В конце концов она уступила.

– Я это делаю, только потому что люблю Айжу. И потому что не хочу, чтобы он взорвал твою квартиру.

– Спасибо.

В дверь позвонили ровно в тот момент, когда я наливал себе вторую чашку кофе.

– Айжа, Конни пришла. – Он не ответил. Я посмотрел на время – до моего поезда оставалось двадцать минут – и открыл дверь. Конни протиснулась мимо меня и заглянула в чашку.

– Я думала, ты пытаешься слезть с него.

– Это первая за день, – соврал я и отвернулся, хотел позвать Айжу еще раз.

– Где маленький безобразник? – спросила она, кладя сумку на одинокое кресло в гостиной комнате. Впрочем, ее и «комнатой» назвать было сложно – так, небольшое пространство рядом с обеденной зоной, одновременно холл и рабочий кабинет. Вот как-то так и живут люди в квартирах. Я переехал сюда всего на шесть месяцев, и мне показалось, что везти и кухонный столик, и мебель для гостиной из моего дома в Нью-Гэмпшире – это уже чересчур. Я же не устраиваю званые ужины каждые выходные. Я их вообще никогда не устраивал.

– В своей комнате. За компьютером.

– А.

– Айжа! – Я развернулся и чуть в него не врезался. – Вот и ты.

– Чем занимаешься, чемпион? – спросила Конни.

– Болтаю с Игги, – ответил он, не глядя.

– Рэпершей? – Она сама усмехнулась своей же шутке.

Айжа уставился на нее.

– Ну знаешь, та австралийка? У нее еще огромная задница.