Рай под колпаком - Виталий Забирко

— Назови свое имя! — повторно требует пришелец.

— Ауфлемэ…

— Неправильный ответ.

И опять все на свете заслоняет кровавая мигающая надпись.

— Назови свое имя!

— Тэмбэсаддон…

— Неправильный ответ!

Снова разряд, и снова: «Еггог!», «Еггог!», «Еггог!»…

— Назови свое имя!

— Везунчик… — пытаюсь прошептать непослушными губами, но получается почему-то «Верунчик». И горько, и больно, и смешно от такого созвучия.

— Неправильный ответ! И снова бесконечное «Еггог!»

Еггог!..

Еггог!..

Еггог!..

Проснулся я с тяжелой головой, но валяться на тахте себе не позволил. Встал и полчаса до седьмого пота разгонял кровь физзарядкой на тренажере. Затем принял контрастный душ и только после этого позволил себе чашечку кофе.

Объяснить вчерашние события инопланетным вторжением было проще всего — почитывала свое время брошюрки на эту тему, фильмы смотрел, в Интернете копался. Но из всей информации усвоил только одно — написать такое и верить в инопланетян могли лишь глубоко ущербные люди с больной психикой. Как мой ночной кошмар. Поэтому с выводами я не стал торопиться. Пусть в голове все уляжется, систематизируется. Всему должно быть разумное объяснение — реальное, а не фантасмагорическое.

Первым делом я включил сотовый телефон, затем прослушал сообщения на автоответчике, обругав себя, на чем свет стоит — решил вчера вести себя как ни в чем не бывало, но в первый же вечер взял и отключил телефон. Как к этому отнесутся мои новые «знакомцы»?

А никак не отнеслись они к этому. Точнее, меня никто об этом не уведомил, поскольку на, автоответчике была лишь одна запись.

— Артем, ты свинья, — звонила вечером по сотовому телефону Наташа. — Дома тебя нет, мобильник ты отключил. Спектакль десять минут как начался, поэтому твой билет я отдаю молодому человеку… Как вас зовут?.. Володя? Володе… В отличие от тебя, он хочет попасть на спектакль.

Наташин голос звучал как будто из другой жизни. В общем, так оно и было. Вчерашние события разделили меда жизнь пополам: прошедшую — тихую, спокойную и будущую — полную тревоги и неопределенности.

Конечно, я свинья. В кои-то годы в наш городок приехала столичная труппа с новомодным мюзиклом «Бродвей — Таганка», я загодя купил билеты, а вот на спектакль прийти не удосужился. Хорошо хоть билеты были не у меня, а у Наташи.

Нужно было позвонить и извиниться, но я не стал. С женщинами у меня всегда получалось просто — связь протекала именно на том уровне, который я описывал Верунчику-Инге, и не более. Два-три месяца, максимум — четыре, а затем мы легко расставались. Без всяких проблем и взаимных претензий с обеих сторон. И в этом я был Везунчиком,

Я сел к компьютеру, включил его, посмотрел электронную почту. Писем не было. Не очень-то жалуют сейчас эпистолярный жанр даже в Интернете. Предпочитают сотовую связь…

Отключив компьютер, я вдруг ощутил пустоту в душе. Громадную, зияющую. Заняться было абсолютно нечем. НЕЧЕМ! Вчерашние пристрастия и увлечения отошли на столь далекий второй план, что казались чужими и неинтересными. Начиналась новая жизнь, но с чего ее начать, я не знал.

И не хотел. Если бы в мире все зависело только от наших желаний…

Однако хочешь не хочешь, а начинать надо.

Начал я с самого простого — с завтрака. Готовить опостылевшую яичницу не захотел, поэтому оделся, обул новые кроссовки и пошел завтракать в кафе «Наш двор», построенное предприимчивым предпринимателем года два назад между панельными шестиэтажками метрах в двадцати от моего подъезда. Весьма удобное заведение для такого холостяка, как я.

Выйдя на крыльцо, я остановился, вдохнул полной грудью. Такое впечатление, будто всю жизнь провел в запертой душной квартире и вот впервые вышел на свежий воздух.

Весна наконец-то взялась за дело по-настоящему. С безоблачного неба вовсю светило солнце, от газонов с пробившейся порослью молодой травы поднимался кружащий голову аромат пробуждающейся природы. Живи — не хочу. Почки на деревьях начали лопаться, и создавалось впечатление, что кто-то, не скупясь, обрызгал голые ветки зеленой краской из пульверизатора. Одну из черемух облепили воробьи и галдели на все лады, как на птичьем базаре. То ли, так же как я, радовались весне, то ли своим гвалтом предвещали непогоду. Как городской житель, погодных примет я не знал и надеялся, что второе предположение в корне неверно.

Вдохнув прохладный пьянящий воздух еще раз полной грудью, я уже собирался ступить с крыльца, как заметил, что метрах в двух от подъезда сидит рыжий, лисьего цвета, мохнатый пес средних размеров и смотрит на меня. С любопытством смотрит, склонив голову набок и приподняв левое вислое ухо. Из-за вздернутой брови казалось, что пёс рассматривает меня с этаким ехидным прищуром — мол, как дела?

— Привет! — махнул я рукой псу и, сбежав по ступенькам, направился к кафе.

Против ожидания, пес не тявкнул, не завилял обрубком хвоста, а лишь миролюбиво, не раскрывая пасти, заворчал и пошел за мной. Весьма воспитанная псина, ухоженная, хоть и без ошейника. Наверное, хозяева выгнали на улицу — то ли надоел, то ли набедокурил злостно, то ли нечем стало кормить. Да мало ли по какой причине? Сейчас многие люди оказываются бездомными, что тут говорить о собаках, которым на роду неприкаянная жизнь прописана. Впрочем, судьба пса меня не интересовала, хотя не. скажу, что к домашним животным отношусь совсем уж равнодушно. Могу подкормить, погладить, поиграть… Но содержать дома — увольте!

У дверей кафе я остановился, повернулся к псу и сказал:

— Извини, мужик, что не приглашаю, но в кафе собакам вход воспрещен. Полная дискриминация.

Пес посмотрел на меня понимающим взглядом, тяжело вздохнул и медленно пошел прочь своей дорогой. Однако впечатление побитой собаки не производил голову нес высоко, с достоинством.

В небольшом зале кафе находилось всего два посетителя — за крайним столиком начинающий седеть мужчина, то ли поздний отец, то ли ранний дедушка, кормил мороженым то ли сына, то ли внука лет семи. Понятное дело, почему здесь пусто — утро да и не сезон. Это летом, когда на мощенном тротуарной плиткой пятачке у кафе выставлялись выносные столики, наблюдался наплыв посетителей, а в остальное время года разве что какой холостяк вроде меня сюда забредал.

Молоденькая официантка Нюра сидела за стойкой, подперши голову ладонями, и уныло наблюдала, как мальчишка методично поглощает мороженое. Другого занятия у нее не намечалось, и ей было откровенно скучно.

— Нюрочка, здравствуй, — сказал я с порога. Официантка перевела на меня соловый взгляд, но, узнав, тут же преобразилась. Вскочила с места, заулыбалась, расцвела.