Сказки - Борис Сергуненков

— Это не я! — закричал царь. — Подлый обманщик, ты нарисовал не меня! Эй, стража, хватайте его да ведите в тюрьму!

Кинулась стража к художнику, но тут упала с головы царя корона. Свалилась кольчуга, вывалилась челюсть, съехал набок парик. Открылся у царя узкий лобик, огромное брюхо, дряблое тело, короткие ноги, гнилые зубы, гладкая плешь, а ослиные уши выросли ещё длинней.

Увидел народ, каким был царь, схватил топоры да вилы и прогнал его.

А что художник? Что с ним? А что станет с художником? Ведь он вольный человек. Вышел художник незаметно из города и пошёл своей дорогой. Говорят, что он ходит по городам и сёлам до сих пор и рисует людей. А люди на его портретах нарисованы такими, какие они есть на самом деле.

Мужик и соловей

Жил мужик. Однажды прилетел к мужику соловей песни петь, а мужик увидел его и давай лаяться:

— Ах ты такой-разэдакий, ты чего в мой сад прилетел песни паршивые горланить? Срублю я три дуба, что растут в моём саду, — негде будет тебе петь, негде сидеть, разобьёшься ты, чёртова башка, о землю.

Пел соловей на первом дубе, срубил мужик первый дуб — соловей на второй дуб перелетел. Пел соловей на втором дубе, срубил мужик второй дуб — соловей на третий перелетел. Пел соловей на третьем дубе — срубил мужик третий дуб.

Негде стало соловью петь, негде сидеть. Взлетел он высоко в небо, вниз камнем упал. А мужик внизу стоял, на соловья смотрел, рот раззявил, ругаючись. Влетел соловей мужику прямо в рот. Закашлялся мужик, зачихался, заплевался, захотел соловья вон выплюнуть, да крепко устроился соловей в груди у мужика.

С тех пор живёт соловей у мужика в груди. Чуть мужик рот раскроет, чтобы слово какое грубое рявкнуть, — несётся из его груди соловьиное пение.

Вот как соловей мужика проучил.

Паруса

Давным-давно в одном селе жили люди. Бедно жили. И землю они пахали, и зерно сеяли, и сорную траву пропалывали — словом, трудились от зари до зари, а богатство не шло к ним в руки. А причина была одна: не давал бог на эту землю дождя. Едва рожь проклюнется из земли, едва в рост встанет — припечёт солнце и весь хлеб сожжёт.

Жил в этом селе один мужик, работящий, толковый. Придумал он воду из колодца носить да своё поле поливать. И был у мужика сын. Тоже парень неглупый. Мужик целый день на своём поле трудится, вёдрами из колодца носит, землю поливает, а сын в луже кораблики пускает и просит отца;

— Отпусти, отец, меня в море. Поплаваю я в море, привезу богатство. Заживём мы тогда на славу.

Мужик был крестьянином отроду. И дед у него был крестьянином, и прадед, и, хоть не давала земля урожая, всё равно жили они крестьянским трудом и другого труда знать не желали. Странно было отцу слышать речи сына.

— Не отпущу я тебя, — сказал, — а сам уйдёшь — прокляну.

Не послушался сын отца. Однажды встал рано утром и ушёл в моряки.

Сколько он плавал — трудно сказать, год или пять. Ветры всех морей собрал он в свои паруса. Однажды приплыл он домой на большом корабле, богатый и счастливый. Едва ступив на берег, бросился он узнавать, жив ли отец или умер.

Отец был жив. Так же работал он на поле, носил воду из колодца и поливал землю, и земля так же не давала урожая. Только состарился отец, согнулся ещё ниже. Бросился сын к отцу, а отец отвернулся от сына, словно не признал. Сын говорит:

— Это я, твой сын, — и подарки отцу суёт.

А отец отвечает:

— Нет у меня сына, умер он давно. Иди с богом, незнакомец, а подарков мне твоих не надо.

Заплакал сын, что отец не признал его своим сыном, и пошёл на корабль. На корабле приказал он матросам сниматься с якоря и поднимать паруса. Подняли матросы первый парус — дунул ветерок, пригнал на небо облачко, брызнуло на землю из облачка несколько капель. От этих капель вздохнула, зашевелилась земля. Подняли матросы второй парус — подул ветер, пришли с горизонта облака, пролили на землю дождь. От этого дождя зазеленела земля. Подняли матросы третий парус — налетела буря, принесла тучи, стукнулись тучи, грянул гром, обрушился на землю водяной поток. Напоил он матушку-землю. От этого дождя вырос на земле богатый урожай.

Обрадовались люди такому счастью. Обрадовался хлебу и отец. В первый раз так щедро отблагодарила его земля. Обнял отец сына и говорит:

— Спасибо тебе, сынок, спас ты меня и людей от верной смерти.

Садовник и яблоня

Жил садовник. Был у него сад и три яблони. Две яблони, толстые, развесистые, каждый год давали богатый урожай. А третья яблоня — уродец. И в рост не шла, и яблок не давала, только место занимала.

Говорят ему сыновья:

— Сруби, отец, яблоню. Не будет от неё толку.

— Нет, — отвечает садовник. — Не пришёл ей час давать плоды. А когда придёт, вырастут у неё яблоки самые сладкие на свете.

Мудр и искусен был этот садовник. Много на своём веку повидал он деревьев и поухаживал за ними. Знал он, какой им нужно земли принести, какой водой напоить. Принёс он яблоне самой лучшей земли. Носил самой чистой воды из родника.

Родились у садовника внуки. Радуясь, приходил садовник к яблоне и делился с ней своей радостью. Умерли сыновья — горевал садовник и плакал, стоя у яблони. Когда ему в голову приходили светлые мысли, шёл он к яблоне и подолгу сидел возле неё.

А яблоня всё не росла и не давала плодов.

Так и не дождался садовник урожая.

Пришёл его час умирать. Попросил он внуков:

— Похороните меня под моей яблоней-уродцем.

Удивились внуки словам деда, но перечить не стали: когда дед умер, похоронили его под любимой яблоней.

Весной зацвела яблоня пышным цветом. Потянулась вверх, разрослась вширь. А осенью выросли на ней плоды. Их было так много, что ветки не держали яблок и ломались. Каждое яблоко светилось на солнце, точно золотое. Попробовали люди яблоки с бывшей яблони-уродца и удивились. И было чему удивляться: кто был слеп — съев яблоко, становился зрячим, кто нем — златоустом, кто уродлив — красавцем, кто несчастлив — счастливым, кто глуп — умным, кто зол — добрым.

Вот какая выросла яблоня.

Горшок с гречневой кашей

Шли мать с сыном по тёмному лесу день, второй. И был у них горшок с гречневой кашей. Видит мать: не выбраться им из леса вдвоём. Говорит она сыну:

— У тебя жизнь впереди, а я своё отжила. Бери, сынок, горшок с гречневой кашей да отправляйся один.

Заплакал сын, да делать нечего, оставил он мать одну, взял с собой горшок с гречневой кашей и отправился в путь. Шёл, шёл и устал. Захотелось ему есть. Вынул из мешка горшок с гречневой кашей и вспомнил мать. Жалко ему, что оставил мать без еды, без присмотра. Смотрит на горшок, плачет, а есть не может. Так и не съел ни крупинки. Ещё часть дороги прошёл, ещё больше есть ему захотелось. Смотрит он на горшок и опять есть не может. Глотает лишь солёные слёзы.

Вот уже и конец леса показался, и дойти до него недолго, а нет у сына больше сил. Лёг он и думает: «Хорошо, что не съел я гречневую кашу. А то пропал бы от стыда. Мне и есть-то не хочется. Лети, горшок, к моей матери да накорми её хорошенько». Подумал и глаза закрыл. А горшок с гречневой кашей поднялся и полетел к матери. Мать в ту пору к смерти готовилась. Подлетел к ней, опустился. Увидела мать горшок с гречневой кашей, испугалась, подумала, что с сыном что-то плохое случилось. Схватила горшок, побежала вдогонку за сыном. И откуда у неё только силы взялись! Бежала она, бежала и прибежала к сыну. Видит: лежит сын на земле и едва дышит. Нагнулась она над ним:

— Сынок мой родной, вставай, это я, мать твоя, пришла.

Дала мать сыну ложку, накормила его гречневой кашей и сама поела.

Так они и вышли из леса вдвоём.

Путешественник

Жил один путешественник. Когда он шёл по своей улице и кошка перебегала ему дорогу, он пугался её, точно встретил тигра. При лае соседской собаки он дрожал, словно на него напал лев. Если он видел лошадей, которые мирно паслись на лугу, он воображал, что это стадо диких слонов, которые вот-вот затопчут его. Лужа, попавшаяся на пути, казалась ему океаном, а небольшой бугорок — самой высокой горой в мире. Маленькая и случайная царапина была для него смертельной раной. Но стоит ли перечислять все те причуды, которыми отличался этот путешественник от других людей?

Когда же он очутился в Африке, тигры для него были безопаснее кошек и он сбрасывал их с себя лёгким движением руки. Львов он отпугивал палкой, как собак, а на диких слонах ездил, как на обыкновенных клячах.

Он переплыл все океаны, и там, где настоящие морские волки прощались с жизнью, он скучал. Ему показалась бугорком самая высокая гора в мире.