Сказки - Борис Сергуненков

— Прыгнул я далеко, прыгнул я глубоко, славный получился прыжок.

Прыгал с камня Феофан — лёг возле камня и говорит:

— Сосну я часок, во сне и прыгну.

Посмотрел на братьев парашютист и говорит:

— Век живу, а таких парашютистов не видел. Как возьму я кол да вас за такие прыжки колом.

Испугались братья, побежали: впереди Иван, за ним Степан, Демьян, Емельян, Митрофан, Валериан и Феофан. Бежали они, бежали да в родную деревню и прибежали. Смотрит народ на братьев и смеётся.

— Эх вы, горе-работнички! Ничего-то вы делать не умеете. Прежде чем по свету ходить, людей смешить, научитесь сначала в родной деревне трудиться.

Вернулись семеро братьев в родную деревню. С тех пор там живут, трудятся.

*Чёрные ножки

Человек жил в лесу в маленьком домике, а рядом росла сосна, которую он посадил сам очень давно. Её звали Иголочка.

Каждый день выходил человек из дому и шёл в глубь леса. Он смотрел, нет ли где пожара, не слышен ли стук разбойничьего топора, не подмыла ли вода корни посаженных деревьев. Он шёл по лесу, сосны приветливо раскачивали своими ветками и тёрлись жёлтыми стволами о плечи человека.

Но однажды человек заболел. Он тяжело дышал и не выходил из дому. Люди не знали, что человек болен, потому что домик находился в глухом лесу. Иголочка скучала и всё заглядывала в окошко домика. И когда человеку стало совсем плохо, Иголочка предложила соснам идти за доктором в город.

До города надо было идти долго — по болотам, по горам. Сосны решили идти в город ночью. Ёлки им сказали:

— Глупые сосны! Куда вы идёте? Если старик встанет до восхода солнца и увидит, что вас нет в лесу, он умрёт с горя.

Иголочка ответила:

— Мы обязательно вернёмся до восхода солнца.

— Не болтай глупостей, — говорили ёлки. — До города очень далеко.

Но сосны не послушались ёлок. И когда часы в домике пробили одиннадцать раз и стало совсем темно — так темно, что в окно нельзя было разглядеть даже Иголочку, — сосны бесшумно снялись со своих мест и отправились в город.

Дорога была трудная, а сосны торопились. Они вязли в болоте по самые ветки, помогали тонувшим, скрипели, но не жаловались. Они карабкались по горам, бежали по полям, лугам.

Деревья и травы глядели на них удивлённо и говорили:

— Куда вы? Куда вы?

И сосны торопливо отвечали:

— В город за доктором.

— Отдохните, — говорили им, — вы устали.

— Человек может умереть. Нам нужно скорей. До восхода солнца мы должны вернуться назад.

…Наступило утро, взошло солнце. Больной человек встал и глянул в окно: зелёная Иголочка блестела каплями росы. Она была проворнее других деревьев и успела выкупаться в речке. Иголочка стояла на своей единственной ножке, и ножка у неё была чистая и жёлтая.

Другие сосны не успели выкупаться, они были грязные, и ноги у них были чёрные до самых колен.

Днём в лес приехал на машине доктор и увёз человека с собой.

Человек удивился: откуда могли узнать люди о его болезни? Он подошёл к Иголочке, потом к другим соснам и, прощаясь, плакал.

А ночью сосны опять пошли в город. В спящем городе они заполнили все улицы, все переулки, все дворы. Они кололи стены домов иголками, шли бесконечным потоком, а светофоры везде зажигали зелёный свет.

Вот и больница. Сосны остались у окон и дверей, а Иголочка забралась даже к больному в палату. Комната сразу наполнилась лесным шумом, а вместо лекарства запахло хвоей.

Иголочка наклонялась над человеком и рассказывала ему лесные новости: какую песню пел вчера дрозд, сколько утят вывела утка в старом озере, сколько пробежало дождевых тучек над лесом за весь день. Человек говорил «спасибо». Ему казалось, что он поправился и снова в лесу.

Утром люди открывали форточки, выходили во двор, на балкон делать зарядку, ехали в трамваях на заводы и фабрики и удивлялись: отчего в городе такой чудесный, чистый воздух?

Везде чувствовался запах леса — пахли стены зданий, заборы, ручки дверей, автобусы, ладони, волосы девушек. Лесной свежестью пахли театральные афиши.

А на окраине люди заметили три сосны, которых вчера ещё не было, — их застал ранний прохожий и уговорил остаться.

Вскоре человек выздоровел и вернулся в лес, но с тех пор каждую ночь сосны оставляют лес и приходят в город. Никто не знает о ночных путешествиях сосен. И только свежий воздух да чёрные ножки выдают их.

*Сказка про шофёра Васю Лихача и автоинспектора Семафорова

Жили шофёр Вася Лихач и автоинспектор Семафоров. Сидели однажды шофёры в обеденный перерыв, курили, а Вася Лихач говорит:

— Я какое нарушение ни сделаю, меня никогда не поймает инспектор Семафоров. Не боюсь я его.

На ту пору мимо проходил автоинспектор Семафоров. Услышал он Васину похвальбу, покачал головой и говорит:

— Ай да хвастунишка. Это мы ещё посмотрим.

Испугались дерзких Васиных слов шофёры. Виданное ли дело — не слушаться автоинспектора, а Вася сел в машину и помчал по улице на недозволенной скорости. Бежала по улице чёрная кошка — Вася чуть не отдавил ей хвост. Бежала собака — он чуть не переехал лапу собаке.

Шла из магазина старушка. Несла в авоське бутылку подсолнечного масла. Промчал мимо неё Вася Лихач, испугал старуху — бросилась она в сторону, чуть не разбила бутылку с маслом.

Увидел автоинспектор Семафоров такое безобразие, сел на мотоцикл догонять Васю. Едет Вася быстро, а инспектор Семафоров ещё быстрей. Выскочил Вася за город на шоссе, а автоинспектор его нагоняет. Вот он ближе и ближе. Кричит автоинспектор Васе:

— Остановись, а не то хуже будет.

А Вася в ответ:

— Нет, не остановлюсь. Не догонишь ты меня никогда.

Тут поворот. Мчит Вася на поворот и скорости не сбавляет.

— Что ж ты делаешь, — говорит автоинспектор Семафоров, — так и голову разбить недолго.

А Вася не слушает Семафорова. И только начался поворот, не справился Вася с управлением, нырнула машина в кювет.

Подъехал автоинспектор Семафоров к месту аварии, слез с мотоцикла, глядит и сам себе не верит: нет на месте аварии ни Васи Лихача, ни машины. Вместо машины стоит у кювета молодая берёзка и шелестит на ветру листьями.

Другой на месте автоинспектора Семафорова задумался бы да и поехал дальше. Мало ли каких чудес не бывает в жизни. Исчезла машина, и ладно. Но не таков был автоинспектор Семафоров. Умён был, смекалист, не чета другим.

— Ты, Лихач, в берёзку обратился, меня обмануть хочешь, — говорит он, — да только ничего у тебя из этого не выйдет. Всё равно я тебя перехитрю.

С этими словами подошёл автоинспектор Семафоров к берёзке, и только он захотел ухватиться за берёзку, только дотронулся до неё, глядит — зашелестела берёзка печально листьями и исчезла. Видит Семафоров: вместо берёзки летает по полю жёлтая бабочка.

— Держи её, держи! — закричал автоинспектор Семафоров и бросился вслед за бабочкой. Сядет бабочка на цветок — Семафоров бежит к цветку, сядет на кустик — к кустику. А никак бабочку поймать не может. Запыхался он, вспотел. Наконец села бабочка на куст бузины, подкрался к бабочке Семафоров. Уж он так подкрадывался — ни одной травки, ни одной веточки не потревожил. Хлоп! И накрыл бабочку фуражкой. И вдруг слышит: из глубины куста звучит чей-то зычный голос. Кто-то фуражку его дёргает:

— Это кто? Это что? Безобр-разие!

Отдёрнул Семафоров фуражку и видит: под фуражкой у него не бабочка, а лысина генерала. Сидит в глубине куста замаскированный генерал и в бинокль смотрит, за военными учениями наблюдает.

Не растерялся автоинспектор Семафоров, отдал честь и говорит:

— Я, товарищ генерал, не нарочно, я тут одного нарушителя ловлю.

А генерал как топнет:

— Какого такого нарушителя? Где часовой, кто пропустил, кто манёврам мешает? Взять под стражу!

И с каждым словом распаляется всё больше и больше, хочет испугать Семафорова. Но и автоинспектор Семафоров не лыком шит. Не бежит он, не дрожит, а, напротив, к генералу приглядывается и ближе подступает. Не пугает его генерал. «Да это никакой не генерал, — думает он, — это Васька Лихач в генерала превратился». И только он так подумал, исчез генерал, а вместо генерала сидит огромный лев и хвостом машет. Кинулся лев в чащу леса, а Семафоров за ним.

— Хватай, — кричит, — льва, лови, это не лев, это Васька Лихач!

Добежал лев до домика лесника, прыгнул в окошко, а Семафоров не отстаёт.

Глянул в окошко и видит: нет в домике льва.

Сидит на лавке девушка красоты неописуемой и рукавичку вяжет. Улыбнулась она Семафорову.

— Заходи, — говорит, — дорогим гостем будешь. Напою я тебя чаем, угощу сладким вареньем.