Дикая Морковка - Эльвира Барякина

Пытаясь собраться с разбегающимися мыслями, Санька села. Да, покутили они вчера, прямо скажем, не слабо… Сначала просто пили за Россию, за Прекрасных Дам, за мир во всем мире, за чистое небо над головой и даже за кафедру Истории Древнего мира. Потом Серега достал гитару и запел какое-то произведение собственного сочинения. «Для своей страшилки, чай, сочинял», подумала тогда Санька недовольно. А народ, поддержав ее мысли, тоже воспротивился этому репертуару и потребовали сыграть что-нибудь из «Чайфа», Высоцкого или просто из «Бременских музыкантов». Всем стало хорошо и радостно, Санька старательно выводила партию сопрано, пока Сальери категорически не заявил, что у нее напрочь отсутствует слух. Санька крайне на него разозлилась и стала бить по голове Данилкиной кроссовкой, отчего сам Данилка пришел в неописуемый восторг и тоже стал бить Сальери. Во время битвы банку с остатками мадеры пролили прямо на белоснежные штаны затаившегося среди пустых рюкзаков Мухина. А вот дальше Санька, убей бог, не помнила ничего…

— Эй, — потрясла она за плечо улыбающуюся во сне Аську, — вставай! На раскоп пора!

— Чего? Кого? — пробормотала она, вскакивая. Глянула на часы. Бли-ин! Время-то сколько! Пал Палыч нас убьет!

В ту же секунду она произвела грандиозный переворот в палатке: все присутствующие были разбужены, обозваны всякими нехорошими словами и вытолкнуты наружу. Самым прискорбным фактом оказалось то, что Алена вместе с дежурившим сегодня Андрюшкой проспали все к чертовой матери.

— Чего, завтрака не будет? — возмущался Сальери, топая к морю умываться.

Разгневанная Аська приложила палец к губам.

— Пал Палыч наверняка спит после вчерашнего, и будить его совершенно необязательно! А ты разорался на весь лагерь!

Но оказалось, что умыться сегодня тоже не судьба. На море гуляли серые волны больше человеческого роста и с силой ударялись о берег. А всезнающий Мухин объявил, что по всем признакам днем надо ожидать настоящего шторма. Проклиная мадеру, погоду и друг друга, несчастные археологи затарились у Алены кой-каким сухим пайком и потащились в гору.

Копали долго и угрюмо. Налетающий из степи ветер поднимал иссохшую пыль и швырял в измученные похмельем лица. Единственное, что радовало, Пал Палыч так и не появился в раскопе до самого обеда и, соответственно, не заметил промаха подчиненных. Санькино настроение не улучшила даже щедрость Вадика. Он как бы нечаянно подкинул ей под совок осколок кувшина с изображением какой-то древнегреческой буквы.

Аська отерла переданный ей для экспертизы черепок.

— Граффити, — произнесла она со знанием дела. — Ты, Сань, прям, молодец!

— А что это значит? — уныло спросила Санька. Голова раскалывалась на две аккуратные половинки, а от этого радоваться археологическим успехам и Вадькиной заботе было как-то сложно.

Аська опустила осколок в специально заготовленный пакетик.

— На донышках некоторых амфор мастера ставили особые клейма — по начальной букве имени бога, которому они посвящали свою работу. Вот у тебя граффити Аполлона…

— Мое вам приветствие! — произнес кто-то сверху.

Все как один подняли головы. На краю раскопа на корточках сидел Костик в Пал Палычевском фиолетовом спортивном костюме.

— Здрасте! — ответили ему нестройно.

Костик подмигнул засмущавшейся Гагариной.

— Абрикосовая ты моя! Ну-с, гробокопатели, нашли что-нибудь?

Аська привстала на ступеньку лесенки и протянула ему Санькину граффити.

— Вот, осколок от амфоры.

Было видно, что Костик честно старался понять, зачем нужна эта штуковина. Но так ничего и не изобрел.

— Интересно… — произнес он без всякого энтузиазма, возвращая Аське находку. — А больше ничего, стало быть, нет? И долго вы тут собираетесь рыться? А то, может, пойдем лучше в волейбольчик постукаем?

Мухин смерил его снисходительным взглядом.

— Костя, у нас работа! Каждый год два метра Кирея… э-э… бесследно исчезает…

— Да ну?! — деланно изумился Костик.

— Лучше бы спустился к нам да взял лопату! — выкрикнула Санька.

Костик посмотрел на нее.

— Ой, какая тут у вас рыженькая есть! Тебя Морковкой звать? Нет? Все равно будешь Морковкой. Нет, солнце мое, не хочется мне чегой-то брать лопату. Я у своей бабулечки в саду каждый год картошку копаю, так наупражнялся, во как!

Выступление Костика никому не понравилось. Мог бы, в принципе и помочь, а то только сидит и посматривает на процесс. И ведь еще комментирует!

В конце концов утренняя норма была выполнена, и измученные археологи, один за другим поднявшись из раскопа, побрели по направлению к лагерю.

Санька вся взмокла от работы, ей до смерти хотелось скупнуться, но при таком шторме о водных процедурах нечего было и думать. Выпросив у Алены пресной воды, они с Аськой кое-как отмыли руки и лица от вездесущей пыли.

Обед тоже пока запаздывал. Дежурный Андрюшка как-то халатно следил за костром, и пламя постоянно задувалось ветром. В конце концов у него почти не осталось дров, и он поплелся на добычу чего-нибудь деревянного, вынесенного штормом на берег.

Приведя себя в божеский вид, Санька пошла искать Пал Палыча, чтобы разузнать, насколько ценную граффити она обнаружила. По крайней мере, ей должны были выдать за нее банку сгухи, а это, как-никак, тоже еда. Кроме того, сгущенкой можно было бы поделиться с Вадиком, а заодно и выспросить у него, почему он ей помог. Ведь если она ему нравится, что очевидно, то как это согласовать с его нежеланием общаться с женщинами?

Но начальника экспедиции не было ни в палатке, ни в лаборатории. Заметив Санькины передвижения, Алена подняла голову от своих котелков.

— Не ищи его! — крикнула она, едва перекрывая рев шторма. — У него чего-то настроение было плохое с самого утра, и он пошел на охоту — чаек пострелять. Сейчас должен вернуться.

Она все же кое-как справилась с костром и без Андрюшки, и вскоре у членов экспедиции появилась радость в жизни: их стали кормить.

Несмотря на явное оголодание, Вадик скрупулезно выбрал из супа и макарон всю тушенку. Санька же чувствовала, что не способна на такой подвиг. Поэтому она всячески пряталась от его укоризненного взгляда за широченной спиной Сальери.

— А где все-таки у нас Пал Палыч? — в волнении проговорила Аська. — Он давно ушел?

Алена взглянула на часы.

— Да уж часа два тому назад.

— Эй! — закричала Гагарина, завидев на тропинке возвращающегося Андрюшку, вслед за которым топала Рая. — Вы Пал Палыча не видели?

Андрюшка скинул к догорающему костру какую-то сырую досочку.

— Никого мы не видели. Есть давайте! — сказал он угрюмо.

Алена смерила его «добычу» презрительным взглядом.

— И это все?

— Больше не было. А я и так уже пострадал! — буркнул он, показывая обмотанный носовым платком большой палец. — Поранился не знаю как!

— Да, чай, ему не до дров было! — весело вставил Костик. — С подружкой, — он кивнул на Раю, — наверняка развлекался!

Предположение было столь нелепое даже для балбеса-Андрюшки, что все просто фыркнули. Только один Серега побледнел: он все страдал за фамильную честь.

Пал Палыч не вернулся даже к полднику. Первой запаниковала Ася. Она растолкала дремлющую Саньку и чуть не плачущим голосом зашептала:

— Ну куда он мог деться? С ним наверняка что-то плохое приключилось. Мы должны пойти поискать его.

Санька поморщилась. Ей совершенно не хотелось выбираться из спальника.

— Да найдется он! Не пропадет.

Но Аська была настойчива.

— Кто знает? Может, на остров высадились браконьеры и напали на него? Может, просто ногу подвернул на камнях и никак не доберется до лагеря?

В конечном счете она подняла всех на уши и потребовала отправиться на поиски пропавшего руководителя. Только один Костик отказался идти: у него в связи с плохой погодой начались «приступы тяжелейшей непереносимости», и он остался вместе с Раей и Данилкой караулить лагерь.

Серега справедливо решил, что чтобы пострелять чаек Пал Палыч вряд ли бы подался в степь, поэтому искать его надо вдоль кромки обрыва. Все с ним согласились и, разделившись на две спасательные группы, отправились на поиски — направо и налево от лагеря.

Сумерки быстро сгущались над степью, огненно-рыжее солнце на несколько минут выглянуло из-за тяжелых туч и тут же село. Шторм утих, и над морем повисла тихая южная ночь.

Санька уже совершенно валилась с ног, когда ее группа в составе Гагариной, Сальери, Сережки и Вадика вернулась в лагерь. Они облазили не только побережье, но и вообще всю левую половину острова, но так ничего и не обнаружили.

Кроме того, за время их экспедиции Сальери всех окончательно достал: через каждые пять минут он придумывал все новые и новые остросюжетные версии, куда же мог запропаститься Пал Палыч. И от его карканья становилось еще тяжелее.