Сталинград: Записки командующего фронтом - Андрей Еременко

Никита Сергеевич сказал, что ему вчера позвонили из Москвы и сообщили о цели моего приезда. [55]

– Но пока об этом ничего определенного я никому не говорил, – добавил он. – Правда, штаб сейчас готовит необходимые материалы для осуществления организационных мероприятий, анализирует и обобщает обстановку на всех участках фронта, обрабатывает данные разведки о силах противника и его намерениях.

Я с удовольствием принял приглашение Никиты Сергеевича к чаю, сделанное им в заключение.

За столом завязалась оживленная беседа, главным в которой оставалось положение на участках 62-й и 64-й армий; делились свежими впечатлениями о поездке в Калач. Помня замечание Никиты Сергеевича, я внимательно прислушивался к товарищу Гордову, у которого, как мне показалось, в результате этой поездки поколебалась уверенность в возможности остановить наступление противника; некоторая растерянность и нервозность в его поведении насторожили меня. Его дальнейшее поведение удивило меня еще больше. Бегло ознакомившись с привезенной мной директивой о разделении фронтов, он молча возвратил ее и, сославшись на усталость, ушел к себе. Он даже не спросил, какая помощь потребуется с его стороны для осуществления очень большого срочного организационного мероприятия.

На командном пункте фронта я посчитал целесообразным поделиться с Никитой Сергеевичем своим первым впечатлением от знакомства с Гордовым. Выслушав меня, товарищ Хрущев ответил, что пока еще мало знает Гордова, но стиль его работы и отношение к людям оставляют желать лучшего. В свете последних событий на фронте проявилась и недостаточность его опыта и знаний для командования крупными оперативными объединениями в сложных условиях войны.

Командный пункт, где была оперативная группа и узел связи, размещался в подземелье, вырытом в виде штольни, вблизи от дома, в котором мы жили. Вход в нее находился со стороны русла Царицы. В штольне, приготовленной под командный пункт заранее, свободно размещались главные узлы управления штаба фронта. Все это сооружение было устроено в виде буквы «П» и имело два выхода, оба в сторону реки Царицы. К подземному сооружению имелось также два подхода; один из них – пеший – шел прямо от домика, где находились мы, и представлял собой многоколенчатую деревянную [56] лестницу, примерно с двумя сотнями ступеней, укрепленную на почти отвесном скате оврага; второй, служивший подъездом, вел кружным путем, начинаясь там, где более пологие берега оврага позволяли постепенно свернуть к ровному и широкому дну этой громадной балки. Так как с больной ногой трудно было преодолеть почти отвесную дорогу, я воспользовался машиной, а Никита Сергеевич спустился по лестнице.

Никита Сергеевич, несмотря на усталость (поездка в Калач была сопряжена с большими трудностями), до глубокой ночи работал в штабе и в политуправлении над разрешением вопросов, связанных с подготовкой к разделению фронтов.

Придя на командный пункт, я прежде всего заслушал доклад начальника штаба генерал-майора Д. Н. Никишева об обстановке на фронте, на что получил разрешение от Гордова еще на квартире.

Доклад товарища Никишева ввел меня в курс дела, хотя не во всех вопросах он был достаточно конкретен, что следовало отнести за счет недостаточно четкой работы нашей разведки.

Чтобы составить более полное представление о происходящем, пришлось поработать дополнительно.

Постараюсь коротко изложить ход событий, относящихся к первому этапу обороны Сталинграда, с учетом и тех данных, которых я тогда не мог знать в полном объеме.

В начале июля, как отмечалось выше, Ставка Верховного Главнокомандования спешно выдвинула из своего резерва три армии (62, 63 и 64-ю) в составе четырех – пяти стрелковых дивизий каждая. В целях координации их действий 12 июля был создан Сталинградский фронт. Его оборонительная линия проходила по рубежу Павловск, Серафимович, Суровикино, Верх. Курмоярская. В конце июля фронт был пополнен еще рядом соединений, в том числе вновь формируемыми танковыми армиями.

В 20-х числах июля войска фронта развернулись и заняли оборону по левому берегу Дона от населенного пункта Бабка до станиц Цимлянская, Константиновская. В Сталинграде сосредоточились небольшие оперативные резервы. [57]

В это же время развернулось строительство оборонительных рубежей – обводов. Немалую помощь в этом деле оказал Сталинградский областной комитет ВКП(б) и городской комитет обороны, по призыву которых на помощь 5-й саперной армии в строительстве оборонительных рубежей ежедневно выходило от 100 до 180 тысяч человек гражданского населения города и области. Тем не менее к началу боев в излучине Дона сооружение их было произведено лишь на 50%.

Когда вражеские войска вышли в район Кантемировки (9 июля), их основной дальнейшей задачей было концентрическими ударами в направлении Сталинграда уничтожить наши войска и захватить город (схема 2).

Боевые действия на сталинградском направлении открылись 17 июля выходом гитлеровцев на рубеж реки Чир.

В результате героических действий передовых отрядов 62-й и 64-й армий на реках Чир, Цимля и ударов нашей авиации по колоннам и скоплениям врага его наступление в период с 17 по 22 июля развивалось медленно и он смог выйти к рубежу, занимаемому главными силами войск Сталинградского фронта, лишь 22 июля, что дало возможность советскому командованию выиграть время для усиления обороны войск 62-й армии и выдвинуть 64-ю армию на западный берег Дона. Героическое сопротивление передовых отрядов вынудило немецкое командование начать усиление своих войск на сталинградском направлении, и к концу июля враг имел здесь до 30 дивизий и более 1200 самолетов. В результате усиления войск, наступавших на Сталинград, противник на направлениях своих ударов превосходил войска 62-й и 64-й армий в людях более чем в 1,5 раза, в артиллерии и минометах – в 2-3 раза и в авиации более чем в 3 раза.

23 июля враг атаковал правый фланг 62-й армии (схема 3). В итоге боев, продолжавшихся почти трое суток, противник прорвал фронт армии, зажал в кольцо ее правый фланг (две дивизии) и вышел в район Верхне-Бузиновка, Манойлин. Здесь развернулись ожесточенные бои, длившиеся до начала августа. Советские воины проявили исключительную стойкость. 24 июля на одну из дивизий наступало до 150 танков, из них 35 было выведено из строя простейшими противотанковыми средствами. [58] В результате предпринятых командованием фронта двух контрударов положение в известной степени было выправлено. Противнику не удалось окружить 62-ю армию, и он не был допущен к переправам через Дон в районе Вертячий, Калач. Первый контрудар был нанесен 25 июля из района Калача в северо-западном направлении силами 1-й танковой армии, а второй – силами 4-й танковой армии 27 июля из района Трехостровской в западном направлении. Эти армии были переданы из резерва Ставки в состав Сталинградского фронта с целью разгрома прорвавшейся группировки и восстановления положения на участке 62-й армии.

Однако следует отметить, что задача разгрома противника, прорвавшегося в район Верхне-Бузиновки, и восстановления утраченного положения 62-й армии не была полностью выполнена. Главными причинами этого было то, что 1-я и 4-я танковые армии еще не закончили своего формирования и были слабыми по своему составу; сыграла отрицательную роль и неодновременность их контрударов, что позволило врагу последовательно отразить их.

25-26 июля враг повел наступление и против 64-й армии. Противник потеснил ее войска, которые отошли на рубеж Суровикино, Рычковский, но дальше враг продвинуться не смог. Стойкость и активность личного состава армии стабилизовали здесь фронт.

Несмотря на то что оборонительные бои в силу сложившихся обстоятельств нам пришлось вести в очень тяжелых условиях, немецко-фашистское командование не смогло осуществить взаимодействия между своими северной и южной группировками, а значит, и окружить наши войска, оборонявшиеся на западном берегу Дона. Переправиться через Дон в это время враг не смог. Первая попытка врага взять Сталинград с ходу кончилась провалом. Вражеское наступление свелось к фронтальным действиям. Основные силы 6-й немецкой армии были вынуждены втянуться в затяжные бои на правом берегу Дона и до подхода свежих сил перейти к обороне. Однако положение советских войск, оборонявшихся в излучине Дона, оставалось сложным. Оба фланга 62-й армии оказались глубоко охваченными противником. Отход части сил 64-й армии за Дон в районе Нижне-Чирская [59] и выход противника в этот район создавали угрозу нанесения вражеского удара на Сталинград с юго-запада.

Кто же возглавлял армии фронта, противостоявшие противнику?

63-я армия, действовавшая на правом фланге, возглавлялась опытным и волевым генерал-лейтенантом В. И. Кузнецовым, которого я знал еще в мирное время. 4-я танковая армия, части которой оборонялись на самом восточном участке излучины Дона, примыкавшем к Иловлинской долине, вела борьбу под руководством генерал-майора В. Д. Крюченкина. О нем, к сожалению, я не имел достаточного представления, хотя и встречался с ним в мирное время, но первые впечатления говорили о том, что он справится со своими обязанностями. В дальнейшем эта оценка полностью подтвердилась: товарищ Крюченкин оказался способным и храбрым командармом.