Два цвета страсти (СИ) - Анастасия Смит

Вишневецкий поджидал меня у столовой. Сегодня он не был милым, улыбающимся…  Его лицо было хмурым и надутым, серьёзным, решительным…  В серых глаза играла недобрая искорка. Что-то меня в нём настораживало.

Пальцем он поманил меня. Затем повёл в старое здание школы, где на перемене почти не блуждал школьный народ.

— Значит, так, — откашлявшись, начал он. — Или ты соглашаешься со мной заняться сексом, или…

— Или что? — недослушавши, перебила его. — Или что?

Он скользнул по мне укоризненным взглядом. Видно, то, что я его перебила, ему ужасно не понравилось.

— Или…

Он достал из кармана телефон. Несколько секунд клавиши клацали, видно, он что-то искал. После, клацанье прекратилось, и он повернул экран ко мне.

— … или об этих фотках узнает вся школа!

Последние слова он почти выкрикнул. Я опешила.

На экране его чёрного мобильного были те самые фотки. Те самые, которые он тогда снимал…  Там была моя голая грудь, слишком расстегнутая белая блузка…  Его «лапы», охотящиеся за ней…  Я сглотнула.

— Я даю тебе подумать до завтра, Маша. Вечером, в «ВКонтакте» жду твоего ответа. Эти фотки также появится на твоей странице, и в Интернете…  И учти, я ещё скажу, будто это ты сама пыталась раздеться…

И ушёл. Вдалеке по коридору замаячила его фигура.

Что? Он хочет выставить меня шлюхой? На всеобщее обозрение? Нет, нет, прошу, только не это!

Я была в шоке от всего происходящего. После вновь забежала в туалет, как в тот день, после того случая в раздевалке.

К счастью, в туалете никого не было. Уже прозвенел звонок, и все разошлись по кабинетам и кафедрам.

Сволочь! Скотина!

Ну конечно же! Зачем же ему выставлять просто так это на всеобщее обозрение? Зачем? Понятное дело, что он сам себя «спалит»! Ведь в это дело могут замешать завуча, и даже прокуратуру! Ведь изнасилование это дело нешуточное…  Да и тем более в школе…

А что дальше будет? Родители снова от меня откажутся, да ещё и начнут ругать и придираться…  Назовут меня позором всей семьи. Да что там семьи? Назовут позором всего рода Ахметовых!

А что скажут одноклассники? Учителя? А тем более он это хочет выложить в Интернет!

Пойти в милицию? А толку? Он всё равно отвертеться…  Да и потом, все эти фото вряд ли убедят милицию о том, что меня действительно изнасиловали… А не то, что это всё происходило по обоюдному согласию…  Мало того, меня ещё могут сделать виноватой! Что я отвлекаю милицию от особо важных дел, заставляя их заниматься чепухой, а именно моим «мнимым изнасилованием».

Конечно же, Вишневецкий наплетёт, что он белый и пушистый, что, мол, за свою жизнь он даже муху не обидел! А что это я сама его попросила, а теперь тем самым шантажирую, вымогая денег…

И родители, идя в школу на родительские собрания, будут слышать перешёптывание за своими спинами.

— Смотрите, это идут родители той малолетней шлюхи!

— И куда только они смотрят?

— Совсем дочь распустили!

— А, быть может, какова дочь, таковы и родители?

Представивши всё это я расплакалась. Нет! Пусть лучше я соглашусь…  Ведь я не желаю неприятностей родителям! К тому же, это может повлиять на их карьеру и работу…  А если ещё и милицию сюда привлекут…

Нет, нет! Сейчас же приду домой, и напишу ему, что я согласна! Пускай, пускай, пускай! Надо хоть в жизни подумать в первую очередь о ком-то, а не о себе…  К тому же речь идёт о моих родителях!

С этой мыслью я выбежала из туалета. К счастью, возле раздевалки дежурных, на моё удивление не было. Схвативши куртку, я выбежала из школы…

Дождь, дождь…  Капли капали мне на волосы, на блузку. Одевать куртку уже не было сил, и я бежала по улице, разбрызгивая лужи во все стороны.

— Ну куда же ты летишь? — поморщился мужчина.

Обернувшись, я поняла, что забрызгала его парадные брюки. Грязные капли с ходу окатили дорогую ткань.

— Ладно уж, беги. — поймав мой взгляд сжалился мужчина. — Свидание, небось?

Я едва заметно кивнула, взглядом поблагодарив его. И припустилась дальше.

И тут я вспомнила…  Аня! Анечка! Как же я могла забыть?

Надо бежать к ней, к ней…  Она поможет, она точно мне поможет!

Повернувшись в совершенно противоположную сторону, и побежала к знакомому зданию.

— Анна Валерьевна у себя? — влетела я в коридор. В этот раз секретарша делала себе маникюр. Увидев меня, она вновь принялась за своё дело, бросив:

— Анны Валерьевны нет на месте. Ей что-то передать?

— Вместо того, чтобы заниматься неизвестно чем на работе, скажите лучше, когда она вернётся? — закричала я.

Секретарша откашлялась. Налилась краской. Видно, такой наглости она от меня точно не ожидала! Но, видимо из вежливости, ответила:

— Она в отпуске.

— Какой, к чёртовой матери, отпуск? — заорала пуще прежнего я. — Ноябрь месяц! Зима на носу!

— Девушка, успокойтесь, пожалуйста. —