Кая. Полукровка (СИ) - Бегун Анна

– Ладно! – Олеша внезапно хлопнула в ладоши. – Раз этот вопрос улажен, можно покорять столицу!

– Не так быстро, – я повертела лист в руках, соображая, какой предпринять следующий шаг. – Сначала нужно найти и обучить того, кто займёт моё место...

Олеша решительно села напротив меня и, вцепившись в меня взглядом, спросила:

– Это точно необходимо?

Озноб пробрал до самых костей. В этот момент куда-то делась вся её неуверенность и скованность, она словно превратилась в хищного зверя, идущего по следу. Захотелось втянуть голову в плечи и, словно большая черепаха, спрятаться под панцирем. Оле не отводила острого и строгого взгляда бледных глаз.

Так же строго смотрела на меня мать, когда я плакала на сумке собранных вещей и отказывалась ехать с ней. Я кричала, дралась, кидала в неё попавшие под руку предметы, обзывалась и залезала на дерево во дворе, чтобы никто не смог снять меня оттуда – и снова увезти далеко-далеко, туда, где меня никто не ждёт. «Почему?! – кричала я. – Почему мы должны ехать?!» – «Потому, что должны.» – коротко отвечала мама.

Конечно, потом она ласково обнимала меня и обещала, что мы скоро вернёмся, что это ненадолго. И мы снова уезжали...

От детской обиды на глаза навернулись слёзы.

– Меня никто никогда не спрашивал, – сама не ожидая, произнесла я. Голос дрожал. – Всё «надо» и «должна». Меня даже ведьмой сделали потому, что «так надо»! Когда я начала сама говорить себе это «должна»?.. Тьфу! Никогда мне не давали жить так, как мне хочется! Сначала за мамой бегала с её работой, потом за бабушкой, и сама превратилась в такую же зануду.

– Понимаю тебя, – тихо ответила Оле. Её брови изогнулись в сочувствии и, казалось, она сама сейчас заплачет. – Очень тяжело жить не свою жизнь. Помнишь, когда мы познакомились, я задала тебе вопрос?

Я непонимающе покачала головой.

– Как найти своё место в этом мире? – напомнила она. И я усмехнулась. Было одновременно и смешно, и грустно.

– А знаешь что, – прошептала я, наклонившись к Оле через стол. – А пошли они все к чертям со своим долгом. Погнали покорять Великие Тузы.

– Прямо сейчас? – восторженно спросила она. Кажется, эта девчонка не так проста, как мне казалось...

– Прямо сейчас.

– Под покровом ночи.

– Чтобы никто не заметил!

– Вот это да!

Теперь её глаза горели азартом. Вскочив на ноги, я начала ходить вперёд-назад, рассуждая:

– Нужно что-то с собой собрать, но только самое необходимое, много мы не унесём. Еды у меня почти нет, на столе вон всё, что осталось. Придётся утром искать деревню, и там уже спрашивать про хлеб-сыр. Тёплый плащ, штаны, бельё. Так-так-так...

Я остановилась возле шкафа и начала укладывать вещи в большую тканевую сумку с длинной лентой вместо ручек. Немного подумав, засунула сверху жёлтый шарф, который когда-то мне связала бабушка. Оставшиеся бутерброды завернула в платок и спрятала туда же. Сверху положила аккуратно вложенные друг в дружку керамические чашечки, две ложки, нож, спички и ещё кое-что по мелочи. Олеша так и сидела за столом, наблюдая.

– Так, – бросила я. – Мне нужна твоя помощь. Бери свечу и полезли наверх.

Тем временем смеркалось. Оконце на чердаке было маленьким и располагалось на уровне пояса, поэтому света внутрь попадало мало. Свеча тоже не очень помогала.

– Надеюсь, мыши не поели книги. – Я стянула покрывало с груды бабушкиных вещей, и пыльное облако обхватило нас со всех сторон. Старьё было уложено в сундуки и мешки, кое-где лежало просто так. Среди прочего я обнаружила печатную машинку, о которой давно забыла, и ткацкий станок, которым всё равно не умела пользоваться.

Олеша чихнула в знак согласия.

Пока она держала свечу над моей головой, я перекладывала мешки с места на место в поисках нужного сундука. Он оказался задвинут к стенке, и пробраться к нему не переворошив всё, не представлялось возможным. Десять раз пожалела, что ни разу здесь не помыла.

– Ну наконец-то, – выдохнула я, чихнула и яростно почесала нос. – Если мыши и пытались сюда пробраться, они не выжили.

– Почему?..

– Потому что дышать невозможно.

Книги и правда оказались невредимы. Сундук спас их и от грызунов, и от пыли, только сырость дотянулась своими цепкими пальчиками, и бумаги немного разбухли. Я присела на корточки, и в свете поднесённой Олешей свечи начала раскопки. Сначала шли старенькие романчики. Какие-то я в детстве даже пыталась читать, но они показались мне скукой смертной. Ни тебе гладиров, ни магии, ни приключений. Под ними обнаружились бабушкины дневники. Я удивлённо полистала толстые тетрадки, исписанные мелким, ровным почерком, да так плотно, что на бумаге не оставалось свободного пространства. И всё бы ничего, но...

Я быстро обернулась на Оле. Та смотрела на записи широкими глазами, и даже чуть приоткрыла рот.

– Это язык гладиров, – усмехнулась я. – Впервые видишь, да? А я нет... Так и знала, что бабуля им владеет! И книги были у неё какие-то, она говорила, что это так, коллекционные экземпляры.

Любопытство взяло верх, и три увесистые тетрадки были отложены в сторону. В столице наверняка найдётся умелец, способный разобрать эти закорючки, что бы бабуля в них ни скрывала. Следом за тетрадками на свет были извлечены учебники. Отыскав среди них химию, я быстро уложила книги на место, закрыла сундук и начала укладывать вещи кучкой.

– А это что? – спросила вдруг Оле, – осторожно стряхивая пыль со столика у кровати.

Я положила печатную машинку между двух мешков и подошла осмотреть находку. Олеша протянула мне стопку писем, перехваченную выцветшей лентой. Я знала: когда-то она была голубой.

– Это... моё. Возьми их, пожалуйста.

Всё, здесь мы закончили. Я молча накрыла покрывалом бабулино старьё и, с трудом удерживая в руках добычу, спустилась вниз.

– Ох уж эта бабуля... Знаешь, я часто думала, что кто-то из её гостей может быть гладиром. Но почему-то у них не было длинных ушей и сплющенных зрачков, как у ящериц. А теперь думаю: может, всё это сказки, и на самом деле они такие же, как мы? Встретишь гладира – и не узнаешь даже. Человек и человек. Чем они вообще от нас отличаются? И почему между нами вековая вражда?

Олеша протянула мне стопку писем, которую я тут же развязала и начала быстро перебирать, откладывая в сторону только самые ценные. Это были письма от Дина. На самом деле, за всю жизнь только он писал мне письма, поэтому... только от него они и могли быть. Не то, чтобы я сильно дорожила этой памятью, но... жалко как-то выкидывать из своей жизни несколько лет.

– Когда-то я слышала, – осторожно начала Оле, – что началось это не сто лет назад, а несколько раз по сто лет.

Я окинула её быстрым взглядом. Ведьму не обманешь: она явно что-то пыталась от меня скрыть. Всё тело её вопило: «Только не заставляй меня рассказывать мою большую тайну!»

– Что на самом деле гладиры – пришельцы с Глада, то есть, Великого Солнца, и потому так называются. Говорят, когда они прибыли сюда, их народ был силён и умён, и обладал огромными знаниями об этом мире. И чтобы не терять свой ум, они отгородились от людей...

– Чушь какая, – отмахнулась я, не отрываясь от писем. – Невозможно потерять свой ум, если он у тебя уже есть.

Олеша пожала плечами:

– Но остатки великой цивилизации сохранились в пещерах гор. Там невиданные механизмы, сложные приспособления. Говорят, раньше они могли переносить живых существ на Глад и обратно.

Я прыснула:

– Если бы это было так, пришельцы на нашей земле не остались бы, а спокойно вернулись к себе домой! Кто-то сказок тебе наплёл, не верь им. Та-а-ак... Всё, я готова. Пойдём за твоими вещами?

Олеша на мгновение застыла с приоткрытым ртом, потом прочистила горло и покачала головой:

– У меня нет вещей. Никаких.

– Как нет? – брови самопроизвольно отправились на лоб. – Что, совсем? Как же ты досюда добралась в одном платье и даже без плаща?

Еще мгновение помедлив, она осторожно ответила: