Девочка моя ненаглядная - Елена Харькова

– А Варька будет дома у плиты вносить свой вклад в строительство социализма, – ухмыльнулся Иннокентий. – Вон, жена товарища Брежнева никем ведь не работает… Разве она тунеядка?!

Учительница в страхе оглянулась на дверь и округлившимися от ужаса глазами растерянно посмотрела на класс.

– Самохвалов, что ты такое говоришь?! Ты знаешь, что за такие слова могут быть большие неприятности?! – задыхаясь от волнения, прошептала Клавдия Петровна, а потом вдруг перешла на визгливый крик, грозно сотрясая воздух указательным пальцем: – Не смей оскорблять жену Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза!

– Нет, Клавдия Петровна, это вы её оскорбили, считая тунеядкой. А я, наоборот, очень рад, что у нашего дорогого и любимого Леонида Ильича Брежнева такая замечательная, такая преданная жена, которая всю свою жизнь посвятила этому великому человеку. Лично я спокоен за здоровье и жизнь нашего Генерального секретаря! Потому что я знаю, что его жена неотступно следит за тем, чтобы наш дорогой Леонид Ильич был всегда накормлен и ухожен и смог все свои могучие силы вкладывать в заботу о нашей огромной стране! – с пафосом произнёс Иннокентий и посмотрел на учительницу наглым смеющимся взглядом. – Я прав? Или у вас, Клавдия Петровна, другое мнение?

Учительница беспомощно хлопала глазами. Но тут прозвенел спасительный звонок, которому в этот раз больше обрадовалась Клавдия Петровна, а не ученики.

– Надеюсь, все хорошо подготовятся к завтрашнему сочинению, – произнесла она и поспешила из класса, но в дверях Клавдия Петровна остановилась и укоризненно посмотрела на Варю. – Мне жаль тебя, Самохвалова. Ты подавала большие надежды.

– Как Клавпетка драпанула-то! – рассмеялся ей вслед Иннокентий, когда захлопнулась дверь. – Чуть свои совиные очки от страха не потеряла!

– Иннокентий, ты повёл себя низко! – строгим голосом сказала староста класса Катя Щербакова.

– О! Наша правильная отличница сейчас меня будет воспитывать. Ну давай, Щербакова, объясняй, что же я такого «низкого» сделал? – высокомерно ухмыльнулся Иннокентий.

– Ты, во-первых, опять цепляешься к Клавдии Петровне. Почему ты ей всегда перечишь? – строго поджала губы староста.

– Меня бесит её занудство, – отмахнулся Иннокентий. – Клавпетка всегда говорит чужими пафосными фразами. Своих мыслей у неё отродясь не было. И нас тому же учит.

– Не тебе её судить! А во-вторых, – продолжила Щербакова, – ты унизил при всех свою сестру! Вот зачем ты про неё наврал?

– Вот это заявочка! – возмутился Иннокентий. – Я сказал абсолютную правду! Варька, я ведь прав?

Но Варя вместо ответа залепила брату пощёчину.

– Ты чего? – схватил он сестру за руку.

– Я тебя предупреждала: не лезь в мою жизнь! Я без тебя решу, кем мне быть! Но домохозяйкой, как наша мама, я точно не стану! – горячо заявила девушка, а потом повернулась к одноклассникам. – Я просто пока действительно не знаю, кем хочу стать. Но я обязательно кем-нибудь буду работать!

– Правильно, Варька! – поддержали её одноклассники.

Они окружили Варю и наперебой стали звать её с собой вместе поступать: кто в строительный институт, кто в кулинарный техникум, а были еще и те, кто уговаривал девушку поехать на какую-нибудь комсомольскую стройку.

Вся галдящая толпа дружно вышла из класса, оставив Иннокентия в одиночестве.

– Что, получил, задавака?! – усмехнулась в дверях Щербакова, а потом с грустью и укоризной произнесла: – Эх, Иннокентий, сколько тебя комсомол ни воспитывал, а всё равно ты какой-то не наш, не советский. Есть в тебе буржуазное гнильцо! Эх ты!

– Да пошли вы! – обиженно прошептал Иннокентий, запихивая со злостью тетрадку и пенал в портфель.

Он собрался уже уходить, как в класс вернулась Зина.

– А знаешь, Иннокентий, я бы с радостью работала женой! – сказала она, глядя на него сияющими глазами.

– Зябликова, тебе надо ещё очень сильно постараться, чтобы тебя хоть кто-нибудь в жёны взял, – нахамил ей Иннокентий и вышел из класса.

А Зина уронила портфель на парту и, закрыв лицо руками, заплакала.

Одноклассники весёлой толпой расположились на детской площадке в парке и отмечали окончание уроков пирожками с яблочным повидлом, запивая их молоком из бутылки.

– Ребята, а давайте признаемся, кто кем мечтал в детстве быть. И кем собирается сейчас стать. Интересно же, как с возрастом меняются мечты человека, – предложила Щербакова.

– Дурацкая тема для разговора, – отмахнулся Колька Семёнов. – Все мы в детстве всякие глупости придумывали. Зачем сейчас-то об этом вспоминать?

– А я считаю, что это хорошая тема, – поддержала Щербакову её подружка Тоня Кислицына. – Ведь мечты характеризуют личность человека. Вот мы и посмотрим сейчас, как мы с возрастом изменились.

– Да, это интересно, – согласились и другие. – Давайте признаемся.

– Что же, Щербакова, тогда ты первая начинай. Итак, о чём ты в детстве мечтала? – прищурился Колька. – Давай выкладывай. Только честно.

– Я? – сразу смутилась Катя. – Я в детстве мечтала быть кондитером. Чтобы вдоволь пирожных наесться.

– Ха! Ну и прожорливой личностью ты была в детстве, – рассмеялся Семёнов.

– Мы просто очень бедно жили, – стала оправдываться Щербакова. – Нас ведь у матери шестеро. Я эти пирожные только в витринах магазинов видела. А попробовала лишь один раз на Новый год, когда меня сосед по коммуналке угостил… Вот и мечтала… Зато сейчас я мечтаю быть врачом! Поэтому пойду работать медсестрой в больницу и одновременно попытаюсь поступить на вечерний в медицинский институт.

– Молодец, Катя! – похвалили её одноклассники. – Отличная профессия!

– А я в детстве мечтал быть циркачом, – продолжил дискуссию Сашка Рачилин, продемонстрировав свои слова тем, что прошёлся по бревну и, сделав «колесо», спрыгнул. – А сейчас я решил на архитектора учиться. Буду такие высоченные дома строить, чтобы наша Москва стала самым красивым городом на планете! А вообще моя мечта: поскорее всех советских людей расселить из коммуналок.

– Да, было бы здорово! – поддержали многие из класса.

– А я мечтал стать космонавтом. Как Гагарин! – задорно прокричал Дима Выборнов, раскачиваясь на качелях вместе со своей возлюбленной Наташей. – А сейчас буду поступать в лётное училище. Пилотировать самолёты ведь тоже почётно! А там, глядишь, может, и в отряд космонавтов попаду.

– Молодец, Димка, не изменил своей мечте! – похвалила Щербакова.

– А Наташа пойдёт в стюардессы. Будем вместе летать! – безапелляционно заявил Дима и ещё сильнее стал раскачивать качели. – Мы вдвоём будем парить над облаками, как птицы!

Качели взлетали всё выше и выше, уже касаясь ветвей рядом стоящего дуба.

– Димка, перестань! Мы же сейчас перевернёмся! – от страха завизжала Наташа.

– Вот это стюардесса, – засмеялись ребята, – высоты боится!

– Да, я боюсь! Я очень летать боюсь! – призналась девушка. – Но ведь волю можно натренировать.

– Мы после экзаменов запишемся в авиаклуб. Будем с парашютом прыгать. Вот там Наташа волю и натренирует, – с азартом сказал Димка.

Девушка натянуто улыбнулась.

– Ну а ты кем мечтала в детстве стать? – спросил вдруг Варю Коля Семёнов. – Сейчас, как ты призналась, у тебя мечты пока нет. Но хотя бы в детстве ты кем-нибудь мечтала работать?

– Я? – смутилась Варя. – Вообще-то я в детстве думала, что я принцесса. Меня отец так всегда называет. А принцессе о чём ещё мечтать?

Варя рассмеялась, но потом осеклась, увидев осуждающие взгляды одноклассников.

– Ребята, – прервал неловкую паузу Вася Силантьев, – а я собираюсь на БАМ поехать! Я уже в райкоме комсомола записался в комсомольский отряд. Айда со мной? Представляете, как замечательно будет, если мы всем нашим дружным классом поедем на комсомольскую стройку! Будем прокладывать железнодорожные пути через всю Сибирь!

– Ты едешь на БАМ?! Как здорово!

Одноклассники обступили Васю и наперебой стали расспрашивать его. Тут же несколько ребят переменили свои планы и пообещали завтра же пойти в райком комсомола и тоже записаться в комсомольский отряд строителей.

– Нет, ребят, строителем, конечно, быть почетно, но без инженеров ни одна стройка работать не сможет. Поэтому надо поступать в институт, а не в тайгу ехать лопатами махать! – возразил Ромка Киселев.

– Ну ты, Кисель, даёшь! – возмутились девочки. – Пока ты будешь за партой сидеть, БАМ закончат строить. И нам нечем будет в своей жизни гордиться. Вот что мы будем рассказывать своим детям? О каких подвигах?

Разгорелся нешуточный спор. Ребята уже не в состоянии были сидеть. Дружной галдящей толпой, крича и перебивая друг друга, они пошли по аллее дальше.

И только Варя осталась на скамейке в одиночестве. Никто даже не заметил её отсутствия. Лишь Зинка Зябликова вскоре опомнилась и вернулась к подружке.