Консультант (СИ) - Дакар Даниэль

Он сел, отставил бокал и переплел пальцы.

– Вы правы, имплант. Дорогой, качественный, вероятно – эксклюзивный. Я бы сказал – специальный снайперский, вот только я никогда не сталкивался с такой модификацией. И в справочниках не нашел ничего похожего. Вживлена эта прелесть около шестидесяти – шестидесяти пяти лет назад, что практически идеально совпадает с вашими выкладками о возрасте винтовки. И мисс Шенуа действительно профессиональный стрелок. БЫЛА профессиональным стрелком. Все идентификаторы этой женщины, столь же безупречные по качеству, как офтальмологический имплант и винтовка, утверждают, что ей тридцать два года. Однако по характеру и количеству омолаживающих процедур – кстати, проделанных явно наспех – я оцениваю возраст мисс Шенуа в восемьдесят пять плюс-минус пять лет. Скорее плюс, но тут многое зависит от образа жизни. Причина смерти, кстати, банальный отказ сердца, которым в ходе упомянутых процедур не занимались. А зря. Переизбыток адреналина, всего-то, и – пфф! Но стрелок, без вариантов. Суставы (в частности – пальцев правой руки), ключицы, плечи. И привычка к перчатке на всё той же правой руке, изменившая характер роста волос ещё в юности. Кожу не пересаживали, только омолодили, так что это заметно, если знать, что искать. Вы ведь нащупали, я прав?

Лана понимающе покивала. На Риса она старалась не смотреть: бедняга выглядел так, как будто его хорошенько стукнули по голове. И всё-таки не выдержала – хихикнула.

– Мисс Тевиан? – глаза уже успевшего оценить обстановку Младшего смеялись.

– Девочка… – выдавила она. – Девушка… молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина, молодая женщина… упс!.. померла, старушка!!!

И Рис Хаузер уронил лицо в ладони, содрогаясь от хохота.

Спустя полчаса они остались одни. Первым, сославшись на дела, отбыл Том-Младший. Доктор Хьюз («Называйте меня Джером, прошу вас!») ненадолго задержался. Патологоанатому хотелось услышать мнение «его молодых друзей» по поводу странности, обнаруженной ассистентом.

– Роджер Гарднер сноб и зануда…

Рис почти услышал, как Лана подумала: «Кто бы говорил!», и с трудом удержался от смеха.

– …но дело своё знает. Да и в нашей работе занудство скорее плюс, потому что порождает скрупулезность и въедливость. Так вот, извольте, – на дисплее вспыхнуло изображение участка кожи. – Внутренняя сторона правого бедра. Я ручаюсь – и Гарднер со мной согласен – что это штучка проступила далеко не сразу. Когда мы начали осматривать тело, её ещё не было. Что-то вроде внутрикожной татуировки, запитанной на кровообращение. Пока оно в порядке – ничего не видно. Вы когда-нибудь сталкивались с чем-либо подобным?

– Нет, – покачала головой Лана.

– Нет, – бесстрастно произнёс Рис.

Он был совершенно уверен, что ответил без задержки и ничем не выдал испытанного потрясения. Не говоря уж о том, что он, по сути, не соврал. Он действительно никогда не ВИДЕЛ такого рисунка. Только слышал о подобных. И всё же было бы здорово, если бы разглагольствующий о странностях эскулап убрался как можно скорее.

– Похоже на мордочку какого-то животного, не так ли? Я не специалист, но, возможно, это хорёк. Или мангуст. Что-то со Старой Земли.

Рис как можно равнодушнее пожал плечами, и заметил, что он, в общем-то, тоже не зоолог. И уж тем более не знает, кому и зачем понадобилось наносить вот такое, проявляющееся через некоторое время после смерти, изображение. Он полностью согласен с доктором, при жизни этой отметки не было («Не забывайте, Джером, я с ней… в общем… спал, короче!»), но чем это может быть…

Хаузер уже совсем извёлся – говорливый дядька, почуявший благодарную аудиторию, похоже, обосновался надолго. Но тут Лана с милой улыбкой извинилась и сказала, что хочет отдохнуть.

Джером Хьюз немедленно отставил в сторону недопитый третий бокал, и в мгновение ока превратился из собеседника и собутыльника в серьезного и ответственного врача. Снял показания с регенератора на колене Ланы («Мои поздравления, Мелисса, но до утра придётся потерпеть эту гадость, рисковать мы не будем») и, заодно уж, с того, который украшал бицепс Риса. Потом осторожно поинтересовался, не нужна ли девушке профессиональная помощь. Конечно, он не офтальмолог, но…

Лана помощь приняла и пять минут спустя выбралась из ванной с повязкой на правом глазу. Её роль играла накладка, какими обычно пользовались те, кто вынужден был спать при свете. Хьюз же, уже почти совсем откланявшийся, вдруг остановился у двери и неодобрительно покачал головой:

– Чем меньше вы будете пользоваться этой гадостью, Мелисса, тем лучше. Если существующая разница так уж вам мешает, замените один глаз и дело с концом. Не верю, что у вас не хватит на это денег.

– Денег хватит, Джером, – ухмыльнулась Лана. Повязка на глазу в сочетании с халатом и убранством номера придавала ей вид пиратской королевы на отдыхе. – Просто я ещё не решила, какой цвет выбрать. Женщина я, или так, погулять вышла?

Врач, сдерживаясь, поджал губы. Потом, видимо, не найдя цензурных слов, махнул рукой и вышел из номера.

Рис мысленно кивнул. Кошатником он себя назвать никак не мог, но жизнь в обществе тёткиного Фримена многому его научила. Вот, значит, как…

– Ты ни о чем не хочешь спросить? – негромко поинтересовалась Лана, когда за Хьюзом закрылась дверь. Поле отражения накрыло номер сразу же после ухода последнего гостя.

– Не-а, – лениво отозвался Рис, присаживаясь на краешек кровати и небрежно проводя костяшками пальцев по щеке женщины. – Моя тётка, знаешь ли, владела подобранным на пустыре полосатым чудовищем по имени Фримен. Или, точнее, Фримен владел ею. Ну и мной, за компанию. Так вот, светло-карие глаза Фримена светились зеленым. И была у него подружка, голубоглазая красотка, жутко породистая. Хоть он и кот, а второго такого кобеля… м-да. В общем, голубые глаза его приятельницы отсвечивали красным. Когда мы были в морге, в твоих глазах я увидел два разных отблеска. Так что, думаю, правый глаз у тебя от природы голубой и ты, дабы избежать особых примет, его подкрашиваешь. Из светлой радужки сделать тёмную проще и безопаснее для зрения, чем из тёмной – светлую. Так?

– Угу.

На лице Ланы мелькнула тень уважения, и Рис не без удовольствия прикидывал, игра это, или ей действительно понравилось то, что он увидел факты и сделал правильные выводы.

– Вообще-то на отпуск должно было хватить, но у меня на нервной почве обмен веществ ускоряется, вот и… док-то молодец, сообразил, что к чему. Как думаешь, не станет трепаться?

Хаузер неопределённо пожал плечами:

– Он полицейский врач. Данное сочетание не предполагает излишней болтливости. Лучше скажи, что ты думаешь по поводу мисс Шенуа?

– А ты?

В номере было прохладно, и Рис без долгих церемоний улёгся рядом с Ланой, сунув озябшие ступни под плед, прикрывающий её ноги, и притянув девушку к себе. Возражений не последовало.

– Я… понимаешь, кисонька, тут есть интересный момент. С одной стороны, мне следовало бы гордиться тем, что ради моей скромной персоны некую старушенцию выдернули из наверняка глубочайшей консервации. Можно сказать, с заслуженного отдыха в строй призвали. С другой же… Хьюз не зоолог и я не зоолог. Но эта милая зверушка, – он ткнул пальцем в по-прежнему красующееся на дисплее изображение, – сдаётся мне, не хорёк. И даже не мангуст. Это…

– Ласка, – тихо, очень серьёзно, с оттенком тревоги закончила за него Лана.

Неправда, что человечество интересуется – в любой последовательности – только деньгами, сексом и войной. Есть ещё как минимум один аспект, являющийся точкой приложения интереса практически всех людей. Аспект этот – мифотворчество. Самое разнообразное. И не так уж важно, что является причиной: попытка объяснить то или иное явление или же элементарное желание пощекотать нервы, доведённые повседневными заботами до состояния «всё равно: что водка, что пулемёт, лишь бы с ног валило».